Лиза Марклунд - Последняя воля Нобеля

Потом она вспомнила об отправленных письмах, и это придало ей энергии.

В почте было пятнадцать писем.

Пятнадцать писем, вернувшихся назад, так как были отправлены по несуществующим адресам.

Все вернулись, кроме письма, отправленного по адресу andrietta_ahlsell@yahoo.se.

Значит, этот адрес был зарегистрирован.

Она вошла в yahoo.se, щелкнула mail и записала andrietta ahlsell, как ID пользователя.

Пароль?

Что попробовать в первую очередь?

Альфред?

Неверное имя пароля.

Так, что дальше?

Каролина.

Неверное имя пароля.

Как звали ее мужа?

Кнут?

Неверное имя пароля.

Она прокрутила страницу и прочла:

Попробуйте сделать следующее:

Активированы ли на компьютере клавиши заглавных букв?

Если да, то нажмите Caps Lock и повторите попытку.

Забыли ID или пароль или неверно их написали?

Вы можете заново активировать ID или пароль, подтвердив конфиденциальную информацию.

Ничего не получилось?

Попробуйте восстановить логин.

Анника нажала «Получить новый пароль».

На экране появилось новое окно. Анника потерла утомленные глаза, наклонилась вперед и прочитала:

Для того чтобы получить новый пароль, вы должны правильно ответить на секретный вопрос:

Как называлась ваша первая школа?

Как называлась школа, куда отправили юную Каролину?

Анника пододвинула к себе телефон и еще раз набрала номер Биргитты Ларсен. Профессор находилась в кабинете и, как обычно, сразу сняла трубку.

— Первая школа Кари? Это была французская школа. Каролина была неисправимым франкофилом, настоящим снобом, если тебя интересует мое мнение. Что ты нашла?

— Я позвоню позже, — ответила Анника и положила трубку.

В нужном поле Анника записала French.

Открылось следующее окно.

Создайте новый пароль.

Подтвердите пароль.

Анника выбрала Alfred.

Экран мигнул.

Добро пожаловать, Каролина!

У Анники перехватило дыхание. У Каролины был аккаунт в электронной почте, и она его взломала!

Она быстро просмотрела страницу. Она выглядела так же, как и обычная стартовая страница любого почтового ящика.

У вас одно (1) непрочитанное сообщение.

Слева перечислены обычные папки: входящие, черновики, отправленные, спам, удаленные. В папке «Входящие» она обнаружила и присланную ею «пробу».

Ниже списка находился заголовок «Мои папки».

Среди них была и папка, озаглавленная «Мой архив».

Чувствуя, как учащается ее пульс, Анника открыла эту папку.

В папке было шесть сообщений. Все были отправлены Андриетте Алсель от Каролины фон Беринг. Озаглавлены они были так: «В тени смерти», «Цена любви», «Величайший страх», «Разочарование», «Воля Нобеля» и «Альфред Бернхард».

Анника принялась открывать и читать их по очереди.

Отчаяние и растерянность нарастали по мере того, как она прочитывала эти короткие сообщения.

Никаких секретов в них не было.

Это были рассуждения о герое Каролины фон Беринг, трагические комментарии о жизни и смерти Альфреда Нобеля.

Она навела курсор на последний, шестой документ, тяжело вздохнула и щелкнула мышкой.

Этот документ был написан в сентябре прошлого года, за три месяца до смерти Каролины.

Анника принялась читать, и чем дальше она читала, тем медленнее это делала.

ТЕМА:Альфред Бернхард.

КОМУ:Андриетте Алсель.

Да, его так зовут — Альфред Бернхард, как его великого тезку, как Нобеля, но его фамилия Торелл.

Стоит ему войти, как в помещении становится светлее.

Если во время лекции в аудитории находится Торелл, то он производит магическое действие, все в зале становится причудливо золотистым, пропадает скука и натянутость.

Когда Бернхард рядом, я оживаю, мои выводы и умозаключения становятся ясными и четкими, его присутствие делает меня интересной и одухотворенной.

В его присутствии другие люди теряют дар речи, а некоторые испытывают неясную тревогу.

Раньше я их презирала.

Нельзя сказать, что я была влюблена в него (это совсем другое чувство), скорее я была обольщена или, скорее, очарована. Он обладал особым качеством влияния на людей, и если бы учился более прилежно, то из него вышел бы превосходный врач.

Но он предпочел стать ученым.

Я вбила себе в голову, что он делает это ради меня.

Ради меня.

Так он воздействовал на людей: в его присутствии все мы, серые мыши, чувствовали себя избранными.

Он связался со мной, спросил, не найдется ли у меня места докторанта. Я была польщена, не знала что и думать. Он хочет работать со мной, над моим проектом. Его желание было подтверждением моего таланта, моего педагогического и научного совершенства. Мне ни разу не пришло в голову, что его карьерный выбор стал следствием его посредственных успехов в учебе.

Каролина, Каролина, до каких же пор ты будешь такой наивной?

Претенденты на докторантуру приходили, но я их выгоняла. На одну из них я даже накричала — на молодую женщину из Чехословакии, которая поставила на карту все, чтобы получить место, — я выгнала ее, и мои щеки горят от стыда, когда я вспоминаю эту сцену. Ее звали Катериной. Это была маленькая темноволосая женщина. Она оставила дома, в заложниках, мужа и малолетнюю дочь, чтобы проводить исследования в Каролинском институте (это было еще до падения железного занавеса). Иногда она просто плакала — так тосковала по своим пробиркам. Однажды она — весьма, впрочем, неохотно — пришла ко мне и обвинила Бернхарда в очень странных вещах.

Он неприветливо ее принял, не давал ей работать и постоянно притеснял.

Катерина была убеждена в том, что он поменял наклейки на ее пробирках, отчего ее опыты закончились полной неудачей. Она была в этом абсолютно уверена, и я помню, как тогда разозлилась.

Как она посмела прийти ко мне с этой абсурдной сплетней? Как она могла? Есть ли у нее чувство чести? Через неделю я добилась ее исключения из института, и она отправилась в свой бетонный подвал в Праге, где и было ее истинное место.

Я до сих пор не знаю ее дальнейшую судьбу. Я не знаю, что произошло с ней, когда она вернулась домой. Ее дочь уже выросла, теперь это взрослый человек.

Я часто думаю о тебе, Катерина.

Господи, почему я тогда никого не слушала?!

Потом с обвинениями в его адрес ко мне пришла еще одна женщина. Это была Туула, умнейшая финская девушка из шведской деревни на восточном берегу Ботнического залива. Она была на пути к блестящему открытию и в то время заканчивала набросок статьи, которую уже приняли в «Журнал биологической химии». В институте у Туулы уже сложилась отличная репутация.

На свои исследования она потратила три года, три года недосыпания, три года пренебрежения к личной жизни, но она говорила, что дело того стоило. И оно действительно стоило.