Николай Леонов - Проклятая усадьба

– Нет, Арлекином был одет только один гость.

– Вы точно помните? Подумайте хорошенько. Это очень важно.

– Нет, он был один. Я помню точно.

Гуров поблагодарил и, выйдя из пристройки, снова направился к воротам, на сей раз уже не имея намерения возвращаться обратно.

Когда он садился в машину, картина вчерашнего вечера уже достаточно ясно выстроилась в голове.

Итак, Котов пришел сюда около девяти вечера, по-видимому, уже зная, что на него готовится очередная облава. Полонский, несомненно, предупрежденный им, заранее подготовил отходные пути, попросив своего племянника одеться в точно такой же костюм, в котором прибудет авторитет.

Котов вошел через главный вход, а племянник, изначально скорее всего, прибывший сюда вообще «в штатском», вполне возможно, в качестве родственника находился в ресторане задолго до начала основного действа.

Неизвестно, объяснял ли ему любимый дядя истинный смысл всех этих переодеваний, но известно, что, когда появилась полиция и «запахло жареным», Котов быстренько скинул ненужную уже «лягушачью кожу» и через технический ход в кухне, откуда забирали пищевые отходы предприимчивые фермеры, оперативно и незаметно убрался восвояси.

А ни в чем не повинная тетя Клава на следующее утро должна была выслушивать претензии за не по месту выброшенную кем-то «хорошую вещь».

Заводя двигатель, Гуров думал о том, что, наверное, очень важные вопросы хотел обсудить Кот со старым другом, если шел на такой риск. Зная, что готовят на него облаву, не отменил встречу. Мало того, обставил все так, что сама полиция осталась с носом, и только слепой не заметил бы здесь явной и неприкрытой издевки.

«А карнавал-то, похоже, удался, откуда ни посмотри, – думал Гуров, медленно продвигаясь по переполненным столичным магистралям. – Встретились приятели, насущные проблемы обсудили, да и разошлись себе преспокойненько в разные стороны. Один – именины праздновать, другой – просто отдыхать. А полиция вместо бандита Котова кота в мешке получила. Ловко».

Однако впадать в отчаяние Гуров не спешил. Расследование только начато, и, в сущности, сегодня он узнал в подробностях лишь мелкий эпизод, наглядно изучил один из приемов, которые использует Котов. Нужно взять это на заметку как деталь, характеризующую стиль и манеру поведения этого человека, но делать сейчас какие-то глобальные и далеко идущие выводы, пожалуй, не стоит. Он лишь на начальном этапе сбора информации, и главная задача – накопить как можно больше фактов. Выводы будут потом.

Он еще не говорил ни с кем из своих, не общался даже со Степановым, с самого начала ведущим это дело и наверняка лучше всех представлявшем себе, что такое этот Котов и на что нужно обращать внимание, чтобы просчитать его шаги.

К тому же не следует забывать, что Котов, а точнее, его тайный информатор – поручение негласное. А у него, между прочим, в работе еще и вполне официально дело об убийстве, где тоже загадок хватает, а полезной информации – жалкие крохи. Нужно осмотреть тело, уточнить, отправлена ли на экспертизу пуля. Иногда вид оружия о многом может сказать.

Нужно поговорить с ребятами, с которыми работал этот Кравцов. Может, кто-то из них подскажет, кому он до такой степени «насолил».

Да, нужно сделать еще много всего. Оба расследования в самом начале и пока рано делать выводы.

Припарковавшись возле морга, Гуров вошел в здание и, предъявив удостоверение, сказал, что ему нужно осмотреть труп Сергея Кравцова – полицейского, которого привезли вчера вечером с операции на стадионе.

Солидная корочка произвела нужное действие, и вскоре на железном столе перед ним же лежало окоченевшее тело молодого мужчины с правильными и даже сейчас еще довольно приятными чертами лица. Портило его и вносило досадный диссонанс только небольшое круглое отверстие, расположенное настолько точно посередине лба, что казалось, как будто кто-то специально отмерял.

Кроме раны от пули, больше никаких изъянов на теле Кравцова не было. Осматривая труп, Гуров не обнаружил не только выраженных следов от побоев, но даже малейшего синяка или незначительной царапины. С учетом того, что стычка между полицейскими и болельщиками все-таки имела место, такая завидная целостность покровов казалась даже немного странной.

«Может быть, его уложили сразу, как только приехал, – размышлял Гуров, снова внимательно глядя на входное отверстие от пули. – Не дали поработать кулаками и нахватать напоследок синяков?»

Вокруг отверстия не наблюдалось следов ожога, как бывает, когда стреляют с близкого расстояния, и это только лишний раз подтверждало догадки Гурова о том, что убийцу не стоит искать среди группы, с которой дежурил Кравцов. Теперь полковник был почти уверен в том, что стрелок прятался за одним из домиков в парке, и роковая пуля прилетела именно оттуда.

«Но мотив. Мотив! – снова и снова возвращалась мысль к самому загадочному пункту этого дела. – Кому и для чего могла понадобиться жизнь этого юного мальчика?»

Осмотрев труп, Гуров позвонил в лабораторию, чтобы узнать, есть ли результаты экспертизы. Парень, достававший для него труп из холодильник, рассказал, что пулю, которую он «самолично выковырял», еще утром отправили на исследование, и не особенно надеясь на столь неслыханную оперативность экспертов, Гуров все-таки решил попытать счастья.

В лаборатории его многие знали и ответ на такой простой вопрос, как принадлежность пули, он всегда мог получить просто по телефону.

Но на сей раз все оказалось гораздо сложнее.

Набрав нужный номер, он услышал девичий, почти детский, голос, совершенно незнакомый. Поняв, что на телефон посадили новенькую, Гуров стал подробно объяснять, кто он и что ему нужно. Однако уже через десять минут бессмысленного и безрезультатного разговора он понял, что в деле ведения допросов какие-нибудь спецы из гестапо просто жалкие котята по сравнению с юной особой, которая сейчас беседовала с ним.

Подробнейшим образом расспросив о паспортных и некоторых личных данных, заставив продиктовать номер удостоверения, милая девушка закончила тем, что выразила сожаление по поводу того, что о пуле ничего сообщить не может, потому что это – закрытая информация.

– Хорошо, – теряя терпение, говорил Гуров. – Тогда позовите мне Мишу. Михаил Федоров, судмедэксперт. Он должен там где-нибудь находиться, поблизости.

– Я сейчас узнаю, – отчеканила трубка.

После этого в телефоне повисла пауза и висела так долго, что полковнику уже стало казаться, что это навсегда.

– К сожалению, Федорова сейчас нет, – минут через десять, уже почти потеряв надежду, вновь услышал он звонкий голосок.