Сергей Сергеев - Кремль

– В общем, так оно и есть! – торжествующе согласился Ратов. – Не только согласовано, но и непосредственно вытекает из указаний президента.

– Вот это уже совершенно другое дело, – проворчал Олег Петрович.

В его глазах Ратов заметил искреннее удивление: «Быстро учится, не ожидал такой прыти».

– Я больше не могу! – кричал Ратов.

Еще мгновение, и он бросит телефонную трубку. Шарахнет ею об стену. Так, чтобы телефон рассыпался на мелкие кусочки.

Марина красноречиво молчала. Из трубки доносилось только ее дыхание. И, как показалось Игорю, запах – знакомый, дразнящий, сводящий с ума.

– Не кричи.

– Ты хочешь быть со мной? – уже тихо спросил Ратов.

– Да, очень хочу.

– Приезжай. Или я приеду к тебе. Соберем вещи, и переедешь ко мне.

– И все начнется по-старому?

– А что плохого?

– Ты никогда не поймешь. – Марина вздохнула.

– Но ты ведь не любишь мужа!

– Не обязательно любить, чтобы быть счастливой. Главное, что он любит меня.

– Ну, знаешь! Не сравнивай меня с твоим Максом, – возмутился Игорь.

– Давай останемся друзьями.

– Я не смогу. Говорить, шутить, видеться и знать, что тебя ласкает другой мужчина. А ты его. Я же все помню. Каждое движение. У нас было по-настоящему. Как можно после этого дружить? Я знаю одну пару, у которой были страстные отношения. После того как они расстались, не могут видеть друг друга.

– Переходят на другую сторону, когда встречаются на улице?

– Не знаю, что происходит на улице, но если случайно пересекаются на вечеринке, то делают вид, что не знают друг друга. Выглядит нелепо и очень грустно.

– Ты этого хочешь?

– Ты знаешь, чего я хочу, – сказал Игорь. – Я люблю тебя.

Марина тяжело вздохнула.

– Не молчи, – просил Игорь. – Только не молчи.

Но все было напрасно. «Абонент вне зоны досягаемости», – повторял кокетливый женский голос.

Она была очень похожа. Одно лицо. Те же движения, даже прическа. Взгляд не такой прямой и дерзкий, как у Марины. Скорее мягкий. Но это – единственное отличие. Да, пожалуй, еще возраст. Заметно моложе.

– Что будем делать? – спросила девушка с внешностью Марины.

Она сидела по другую сторону офисной стойки и смотрела на экран компьютера, где высветился банковский счет Ратова. Черный пиджак в светлую тонкую полоску подчеркивал официальность, но смотрелся кокетливо, как строгая форма на красивых стюардессах.

– Сделать вам распечатку?

– Простите?

– Вы хотите знать поступления на ваш текущий счет? – Девушка уже с беспокойством смотрела на симпатичного высокого мужчину, который, казалось, думал о чем-то своем, глядя на нее напряженным взглядом. Слишком напряженным.

– Да, сделайте распечатку, – опомнился Игорь.

«Удивительно. Если бы я не знал, что Марина – единственная дочь в семье, то подумал бы, что у нее есть сестра-близнец. Нет, эта все же отличается от Марины. Сразу чувствуется, что характер намного мягче. В жизни было меньше разочарований. Все еще впереди».

– Что будете делать с остатком средств? Хотите снять их? Я рекомендую сначала перевести на депозит, а потом снять. Иначе придется платить комиссию за снятие наличных, – улыбнулась девушка.

– Кажется, я видел вас в университете. Вы студентка? – наобум спросил Ратов и тут же пожалел: «Подумает, что пристаю. Ну и пусть думает».

– Я учусь в Плехановке, на вечернем.

– А как вас зовут? – спросил Ратов. Ему было уже все равно. Пусть думает, что он обычный «приставала».

– Марина, – ответила девушка.

Сирота опоздал на десять минут. Ратов уже прогуливался во дворе высотного здания Академии наук на Воробьевых горах, разглядывая скрюченные фигуры, привинченные к стенам. Походило скорее на театр авангарда и абсурда, чем на научное учреждение.

Поднявшись лифтом на верхний этаж здания, друзья заняли столик с потрясающим видом на набережные и центральную часть города. Семенов, сокрушенно просмотрев раздел меню с мясными блюдами, сделал заметное волевое усилие и заказал более безобидные, по его мнению, – суп из белых грибов и филе дорадо в кокосовом молоке, приготовленное в водорослях нори. Ратов выбрал тушеный телячий язык с лесными орехами, сморчками и картофельным пюре, а также филе окуня Изуми-дай с крабовыми палочками и драниками из цуккини.

– Как рыбка? – спросил Игорь, заметив, что Семенов подозрительно задергал носом.

– Вкусненько, но отдает водорослями.

– В этом вся прелесть, – радостно возразил Ратов.

– Кому прелесть, а кому не очень.

– Что тебе объяснять, мясоед! Заказал бы кабанятину.

– Хватило после охоты. Надолго. Так много пить нельзя.

Ратов хотел сказать, что не так уж много они выпили и все дело не в напитках, а в том, что Сирота превращается в подкаблучника. Но обсуждать очевидное и тем более обижать друга нелестными замечаниями не было желания. Не для того встретились.

– Ты согласился на новую работу? – спросил Семенов.

– От таких предложений не отказываются.

– А чем заниматься будешь? Я, кстати, твое назначение всячески приветствую. Мало ли как сложится. Надеюсь, не откажешь в помощи, если потребуется. По старой дружбе.

«Меня еще не назначили, а уже появляются лоббисты своих компаний. Даже Сирота отметился», – подумал Ратов. Он хотел рассказать, что не все так просто и замечательно, но, отправив в рот кусочек драника, лишил себя свободы слова.

– Я вижу, тебя что-то сдерживает, – заметил наблюдательный Семенов.

– Очень странная ситуация. Не могу понять, чего от меня конкретно ждут. Главный работодатель говорит, что мои предложения его интересуют. Но сам делает заявления, которые эти предложения как бы опровергают.

– Всему есть объяснение. И ты поймешь, в чем дело. И тебя вылечат. Но не сразу.

– А если не вылечат?

– Да ладно! Будешь ломаться, в следующий раз не пригласят. Кстати, что ты конкретно предлагаешь? Я в последнее время не очень внимательно слежу. Текучки много. Только успевай разгребать. – Семенов расправился с рыбой, тщательно вытер салфеткой рот и еще раз тоскливо просмотрел меню, которое официант коварно оставил на столе.

– Все просто. Почему государство хранило все сбережения за границей, получая низкий процент, а крупнейшие компании были вынуждены брать кредиты у тех же зарубежных банков? Дешевле, чем в России, но все равно по более высокому проценту. Кто-нибудь мне объяснит, в чем сермяжный смысл: отдавать заработанные деньги ростовщику и у него же брать взаймы?

– Ну, объяснений достаточно. Во-первых, если разместить деньги в России, их цинично украдут и резерва не будет. А во-вторых, некоторые считают, что это плата Западу за поражение России в «холодной войне». Откупаемся от них, чтобы не очень доставали. Второе объяснение, разумеется, бред, но насчет воровства – я бы не стал спорить. Действительно могут. – Сирота сочувственно посмотрел на Игоря.