Эфочка - Ну ты чего такая хилая? Глотай свой гараж! [litres самиздат]

Они превращают свое имя и жизнь в бренд, а по сути, те же Славы Продольченко и Александры Карреловы, только со склейками и заготовленной речью, остаются в ней. Разумеется, только пиздатые плохие качества и ахуенные хорошие, нелицеприятные замазываются корректором и тут уж каждый сам выбирает марку.

Так что, если Александр что-то и напяливает – то только себя самого.

Слава стоит на пару ступенек выше и откровенничает, с нихуя он полез, пока яйца не прищемили, а так – диванный воин, как он есть. А Александр не такой. И пускай ему отвечают, что яйца прищемили раньше, Слава, только и всего, мотает головой, и сердечно говорит: "Александр Каррелов, вы ахуенны и не спорьте со мной!"

Глядят ему под кожу, с усталостью и недоверием:

– Я тоже сидел на жопе ровно, пока, как ты выразился, не прищемили яйца.

– Но не вам.

Александр продолжает смотреть ему в душу, минуя зрачки, окольцованные такой же как у него голубой радужкой, пронзает белок ясными очами

– А с компроматом на Рыбку, вы вынете не только свои гениталии из дверной щели.

– Мне льстит, что ты такого обо мне мнения, но компроматом нужно еще правильно воспользоваться, как видишь, у меня получается только сидеть, сосасть и обрекать на то же «каррелят».

– В этот раз сможете – Слава горячо возражает, и Александр невольно рассматривает его: не брившегося пару дней, в капюшоне темной толстовки, обещающей холодные пальцы, и выделяющиеся, на бледном от недосыпа лице, влажные, маниакально горящие глаза. Его бы отправить домой, в Петербург, отсыпаться в девичьих объятьях, но Александр молчит, не давая мыслишки вылезти на ружу: "Я почему-то доверяю этому пареньку".

И улыбается спятивший, так широко, как только может. Эта его улыбка давно стала уродливой гримасой, ломая свою остчертевшую прохладу, разламывая лед, добивая выстрелом в голову остраненность. И парень его копирует, давая почувствовать, как нелепо выглядит это выражение лица.

Поперечный думает, что они как Джокер и Харли.

Каррелов тоже.

**

Небо в Москве заволокло серыми облаками, а вместе с моросящим дождем – придавало сходство с северной столицей.

Александр шел без капюшона, Слава, промокший, не снимал. Они так близко, касаются плечами, хоть и не друзья, знакомые – и то с натяжкой. В Питере не пили, на мусорных блогерских вписках не пересекались, Слава ну вот ваще не уверен, что Александр по таким ходит. Вот камикадзе дед ему – знакомый. Продольченко даже не уверен, пил ли Каррелов с ним.

В айфон, в руке Александра, смотрит один лишь Слава, что делает его крайне бессмысленным.

"Нет, не желает, ведь это единственный твой шанс, Слава, касаться его руки, как бы невзначай, помогая держать в руке тяжелую пафосную ношу".

Сам Каррелов, казалось, знает куда идти и без гугл мапса.

Краем глазом Поперечный ищет подходящий для их черных делишек переулок и находит!

Пора. Берет Александра дрожащей от холода, ходящей ходуном, рукой и настойчиво тянет в сторону с пешеходки.

Александр послушно, как теленок на убой, идет за ним, никак не комментируя его руку на плече, под теплой курткой, не привыкшего к морозам москвича. Вспоминает ли он убийство <���того самого>? И это старческая усталость от жизни, появляющаяся у людей в двадцатник…

Слава же мечтает: "Он тааак мне доверяет, я для него особенный!"

И вот они стоят в глубине обоссанного переулка, едкий запах аммиака заволок ноздри, вокруг черные надписи на облезлых стенах: "И я должен кое в чём вам признаться, Слава, ведь в склейках". Но, если бы он не хотел, чтобы фраза звучала двусмысленно, то…

– У тебя нет информации о Рыбке.

Светлые глаза совсем не осуждают, смотрят прямо и ни одна мимическая морщина на пустом лице не видна.

– Нет – Слава подходит ближе, практически прижимающемуся к кирпичной стене Навальному. – у меня есть круче и дает свой старенький телефон, открывая на нем заметки.

– Не знал, что ты пишешь – эта маленькая кривая улыбка.

– Я не пишу, это правда – наверное, он выглядит смешно тесня другого мужика к стене: не отличающийся ни ростом, ни мускулами и выглядевший, как школьница, зажимающая учителя. С расширенными зрачками, громким порывистым дыханинием, распаленный параноей и близостью Александра. И что ему, всунувшему конспирологический бред, смеют неверить. Ты на себя-то посмотри: взлохмоченный, пропотевший, близкий как никогда к сумашествию, снимающий видяшки на одной платформе, с остатками ракамсквфл и стадом пранрреров/вейберов/постанов видяшки.

Вот ты бы на его месте поверил?!

Поперечный хотел было попросить загуглить Александра, но вовремя спохватился, подумав о палеве. Сначала он ищет устройство смартфонов, мчится к Навальному и тот тоже ищет устройство, достает свой телефон, поспешно стуча пальцами, вбивая права потребителя и сервисные центры. Слава показывет Александру смартфон в разрезе.

– Дальше мне понадобится твой айфон

– Сначала мне нужно ознакомиться со сценарием.

– Значит, все твои пламенные речи на в митингах – фейк?! – что ты несешь, Слава?!

– Так тебе нужны они? Окей, я что-нибудь соображу, когда дашь мне хотя бы кусок сценария – так же блекло и невозмутимо, а Слава начинает подозревать, что уже Александру было похуям, куда и с кем.

Слава выдыхает сквозь стиснутые зубы.

Ему придется вырвать из рук айфон.

Он делает шаг, с распухшей от усталости, от ебли и ебланства, от роющийхся смертельно ядовитых ос, поймай одну, зажми в руке, и впрыснется яд, в опухшее место укусов

В глазах щиплет.

Не ведая, что творит он опускает сдавленную раскаленной короной голову на плечо Александра, и с жалким "поверь мне", прячет влажные от злости глаза.

"Я капец неудачница, у меня все рушится и ничего не получается".

Куртка Александра хорошая, брендовая, дорогая, созданная для промозглой дождливой погоды. Сколько не вдыхай, никакого одеколона и родного запаха, да и Слава не из тех, что дрочит на чужой пот и духи – они его не возбуждают. Он стоит так, замерев, и не сразу понимает, что ему суют в руку. Он отстранется в туже секунду, как ошпаренный, охуевше смотрит на айфон.

– Я собираюсь его разобрать.

– Да я уже понял.

В голубых, теперь с желтым (!) отливом глазах, читается интерес и Слава видит там доверие, потому что хочет его там видеть, хочет верить, что не всем Александр дает смартфон. Ха! Что позволяет плакаться в плечо.

Движение за один раз не отладить, и Поперечный возится с крышкой короткими ногтями.

Сняв кожу, Слава копается во внутренностях, на глазок ища место, где литая пластина содержит тонкий – миллиметровый потайной кармашек, но что бы его достать, нужно разломать пополам.

Александр был готов ко многому, в том числе заказать больному Славе такси до дома, а смому быть в тренде и перейти на хонор. Но его зрачки таки сузились, когда Слава переломал на пополам телефон, не без помощи жесткой подошви, сделав надлом. Из одной половинки высыпал на руку маленький чип.