Дэвид Балдаччи - Спасти Фейт

Несколько секунд Ли наблюдал за его бегством через бинокль. По тому, как двигалась фигурка на экране, он сделал вывод, что хотя бы одна из пуль зацепила его. Преследовать вооружённого и раненого человека было бы глупо, да Ли и не видел в том особой необходимости. К тому же ему предстояло заняться другим делом. Он схватил рюкзак и бросился к коттеджу.

Пока Ли и Серов вели перестрелку, Фейт понемногу пришла в себя. Столкновение с Ньюманом оказалось столь сильным, что она едва не испустила дух; плечо невыносимо ныло от боли. Собравшись с силами, Фейт столкнула с себя Ньюмана и тут же почувствовала, что одежда покрыта чем-то тёплым и липким. Она похолодела от страха, решив, что её ранило. Фейт, конечно, не знала этого, но пистолет «глок» Ньюмана сыграл роль мини-щита, отвёл от неё пулю, вышедшую из его тела. Только поэтому Фейт осталась жива. Секунду она разглядывала то, что осталось от лица Ньюмана, затем почувствовала, что её вот-вот вырвет.

Отведя взгляд, Фейт присела на корточки, сунула руку в карман Ньюмана и достала ключи от машины. Сердце её билось так неистово, что никак не удавалось сосредоточиться. Эти чёртовы ключи Фейт едва удержала в руке. Пригнувшись, она подползла к машине и открыла дверцу со стороны водительского места.

Все её тело сотрясала крупная дрожь, и Фейт была совсем не уверена в том, что сможет вести машину. Забравшись внутрь, она захлопнула дверцу и заперла её, вставила ключ зажигания, повернула и надавила на педаль газа. Мотор завёлся, но тут же заглох. Громко чертыхаясь, Фейт снова повернула ключ зажигания. Мотор завёлся. Она снова надавила на педаль газа — на этот раз мягче — мотор продолжал работать.

Фейт собиралась уже тронуться с места, как вдруг кровь застыла у неё в жилах. У окна, со стороны места водителя, появился мужчина. Он тяжело дышал, смотрел испуганно, но при этом целился в неё из пистолета. Потом сделал ей знак опустить стекло. Фейт решила, что выстрелит в него из газового баллончика.

— Даже не думай, — сказал мужчина, словно угадав её мысли. — Не я стрелял в тебя, — пояснил он через стекло и добавил: — Если б пальнул я, ты бы уж давно была мертва.

Фейт медленно опустила стекло.

— Отопри дверцу, — приказал он. — И подвинься.

— Кто вы?

— Делай, что тебе говорят, леди. Я тебя не знаю, но не хочу, чтобы ты была здесь, когда появится кто-то ещё. Он может оказаться лучшим стрелком.

Фейт отперла дверцу и подвинулась. Ли убрал пистолет в кобуру, перекинул рюкзак через плечо, забрался в машину, захлопнул дверцу и тронул машину с места. И в ту же секунду вдруг зазвонил лежавший на переднем сиденье мобильник. Оба вздрогнули от неожиданности. Ли затормозил. Он и Фейт взглянули на мобильник, потом — друг на друга.

— Это не мой телефон, — сказал он.

— И не мой.

Звонки прекратились, и Ли спросил:

— Кто тот парень, которого убили?

— Не собираюсь вам ничего говорить.

Мишина выехала на дорогу, и Ли прибавил скорость.

— Возможно, ты сильно пожалеешь об этом решении.

— Едва ли.

Похоже, его немного смутил её уверенный тон.

Ли на большой скорости миновал поворот, и Фейт пристегнулась ремнём безопасности.

— Если ты убил того человека, то убьёшь и меня, независимо от того, скажу я тебе или нет. Если говоришь правду и не ты застрелил его, тогда вряд ли убьёшь меня за то, что я отказываюсь говорить.

— У тебя очень наивное представление о добре и зле. Даже хорошим парням приходится иногда убивать, — заметил Ли.

— Судишь по собственному опыту? — спросила Фейт и придвинулась поближе к дверце.

Он надавил на кнопку автозамка.

— Все, теперь тебе из машины не выпрыгнуть. Я хочу понять, что происходит. И начать лучше с того парня, которого убили.

Фейт молча смотрела на него; нервы её были на пределе. И вот наконец она заговорила слабым, еле слышным голосом:

— Не возражаешь, если мы поедем куда-нибудь... куда-нибудь, где можно спокойно посидеть и подумать? — Фейт, нервно ломая пальцы, добавила хриплым шёпотом: — Я ещё никогда не видела, как убивают человека. Никогда не было... — Тут голос её осёкся, а тело начала сотрясать крупная дрожь. — Пожалуйста, притормози! Ради Бога, умоляю, останови машину!.. Меня сейчас вырвет.

Он резко притормозил у обочины и щёлкнул автоматическим замком. Фейт рывком распахнула дверцу, перегнулась, и её вывернуло.

Он положил ей руку на плечо, легонько сжал и ждал, когда у неё прекратятся судороги. Затем заговорил тихо и спокойно:

— Все будет хорошо, вот увидишь. Все обойдётся. — Ли умолк, подождал, когда она усядется на сиденье как следует, затем закрыл дверцу и продолжил: — Сначала нам надо избавиться от этой машины. Моя в лесу. По ту сторону леса. В нескольких минутах езды. И я знаю место, где ты почувствуешь себя в безопасности. Договорились?

— Договорились, — вымолвила Фейт.

Минут через двадцать к коттеджу подъехал седан, и из него вышли мужчина и женщина. В свете фар блеснуло металлом их оружие. Подойдя к убитому, женщина опустилась на колени и взглянула на тело. Не будь она очень хорошо знакома с Кеном Ньюманом, ей вряд ли удалось бы узнать его. Она видела смерть и раньше, но, взглянув на то, что стало с лицом убитого, почувствовала тошноту. Она быстро поднялась и отвернулась. Затем спутники тщательно обыскали коттедж, а потом вновь вернулись во двор, где лежало тело.

Крупный мужчина с бочкообразной грудью ещё раз посмотрел на Кена Ньюмана и тихо выругался. Друзья и знакомые называли Говарда Константинопла просто Конни. Он был ветераном ФБР и чего только не навидался за время своей службы. Но увиденное сегодня потрясло даже его. Кен Ньюман был его близким другом. И казалось, Конни вот-вот разрыдается.

Женщина подошла и встала рядом. Ростом она была почти с Конни, добрых шесть футов и один дюйм. Чёрные, коротко подстриженные волосы слегка вились у висков. Эта женщина с продолговатым, узким и интеллигентным лицом была в строгом и стильном брючном костюме. Возраст и стресс, постоянный спутник профессии, давали о себе знать — в уголках губ и тёмных печальных глаз залегли тонкие морщинки. Женщина осматривала все вокруг, и по тому, как взгляд её обегал окрестности, было заметно, что она привыкла не только наблюдать, но и делать определённые, точные выводы из своих наблюдений. Во всех её чертах, в выражении лица и манерах угадывался едва сдерживаемый гнев.

Тридцатидевятилетняя Брук Рейнольдс была все ещё очень привлекательна внешне и продолжала нравиться мужчинам. Но сейчас бракоразводный процесс с мужем был в самом разгаре, решение расстаться далось ей нелегко, к тому же это весьма отрицательно сказалось на двух младших детишках, и Брук сомневалась, что захочет когда-нибудь связывать свою жизнь с другим мужчиной.