Хаим Калин - Яблоко транзита

Алекс пенял ей возрастом, пусть не напрямую. Так, по крайней мере, ей казалось. Будто двадцать лет разницы – ее достоинство, но, судя по репликам, адресованным третьим лицам, он находил такие альянсы тягчайшим из грехов. Не было дня, чтобы путешествуя по сети, он не чихвостил очередную, с его слов, сделку работорговли, которая, он полагал, перекинулась из мира больших денег на все мало-мальски обеспеченные слои России, включая – о небо! – высоконравственных либералов. На любителях «свежатины» из той страты Алекс оттаптывался с особым упоением.

Каждый раз, чертыхнувшись, виновато поглядывал на Ольгу, надо понимать, стыдясь самого себя. Ко всему прочему, в своих текстах Алекс писал о гендерном перевороте, он утверждал, обезобразившем и без того малопривлекательную Россию. Как результат, за последние годы Алекс отписался от десятков либералов-прогрессистов, запятнавшихся себя так называемыми брачными союзами «по экспоненте».

Едва в их ячейке обосновалась Ксюша, как казус неравных браков и партнерств усугубился дискриминацией религиозной символики. Два нательных крестика, спаровавшись, надо полагать, сотрясли его кодекс воинствующего атеиста, и будто деликатный от природы Алекс свой микроколлектив принялся мало-помалу кошмарить. Обставлял это, правда, курьезными историями с приправой шуток-прибауток. То есть заходил то с флангов, то и вовсе из катакомб аллегорий.

Идиллию их общежития тряхнуло, притом что прямых претензий к религиозной символике комендант общежития не предъявлял. При этом разглагольствовал об обезлюдевших в Европе храмах, об эксгибиционизме нательных крестиков – будто один из маркеров российского ренессанса, с его слов, неуклюжий вызов западной культуре. И вообще, искусственное возрождение РПЦ рано или поздно аукнется крахом православия, куда более драматичном, чем столетие назад…

В какой-то момент заумь эта перешагнула критический порог, и женская фракция их бивуака банально зарыдала, сотрясая среду безутешными всхлипами. Чего, с оглядкой на уязвимость их видов на жительство в ЕС, только не хватало…

Алекс подтвердил свою репутацию пугала черных лебедей, а то и крепкого решалы: в течение минуты бессловесно дематериализовался, прикрыв за собой бесшумно дверь.

«Педагогическая» уловка сработала – прекрасный пол не только перекрыл хлябям духа кислород, но и бросился за ним вдогонку. Вскоре он был обнаружен под навесом ближайшей автобусной остановки, как казалось, погруженным в некие калькуляции. После чего с женской сноровкой и непосредственностью он был на свое почетное место – галерного раба семейного благополучия – водворен.

Допрос, где оба следователя из хороших, расколол кормильца, вскрыв мотив его богохульства. Причина, оказалось, не в зацикленности русских на кладбищенской символике, о чем Алекс некогда обмолвился, а в конфликте идентичностей. Еврейской идентичности Алекса не примириться с крестом, старшим братом свастики, под сенью которых нацисты свели в могилу большую часть европейского еврейства, деда и дядю Алекса включая.

Генетическую память, коварнейший провокатор, разъяснял он, никакой анестезией не придушить, сколько бы Алекс Куршин ни слыл космополитом. Стало быть, он, наследник жертв по крови и духу, вправе чтить их память не меньше, чем россияне символы православия, новейшая версия которого отзванивает цитатником Мао. Но он, конечно, не тиран и не домашний деспот, наоборот, поборник идеалов мультикультуризма и терпимости. Стало быть, к самоограничению слабый пол не зовет, как и, упаси боже, бесконечно далек от сексизма. Кроме того, констатируя гримасы российского института брака, свое разочарование на трепетную и бесконечно преданную ему Оленьку не перекладывает. Такой гармонии, как в их ячейке, еще поискать, и, имейся претензии – без стеснений и недомолвок. Кто он такой, чтобы крестики, предметы культа, в штрафной изолятор помещать. Но просить не трясти ими как туземки бусами, пусть не совсем комильфо, но в контексте озвученного – грех малый. И, наверное, в их личном пространстве – постели – кресту точно нечего делать. В остальном – все хорошо, прекрасные маркизы, все хорошо. Главное, найти точки соприкосновения с его, Алекса Куршина, религией – его Высочеством Компромиссом. Все остальное, включая неземную любовь, приложится.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.