Брайан Гарфилд - Миссия выполнима

Очевидно, задачей Бен Крима было дать отчет человеку Стурки, рассказав, как в Женеву доставили семерку, и забрать магнитофон с пленкой. После этого он возвратится в Эль-Джамила и, вернув «Каталину», отправится сначала в Алжир, а потом в Мадрид, Париж или Берлин, где установит новый передатчик с часовым устройством, чтобы трансляция сообщения началась, когда он будет уже на обратном пути в Алжир.

Лайма мало интересовало содержание новых инструкций. В любом случае Бен Крим будет арестован по дороге в Эль-Джамилу, и люди Джильямса изучат пленку.

Тем временем на машину поставят «жучок», и Лайм проследит за Корби или Ринальдо до самого логова Стурки.

Это должно было сработать. Впервые он почувствовал уверенность, что Стурка у него в руках.

В ночной тишине он наблюдал за тем, как гидроплан совершил посадку и остановился в сотне футов от встречавшей его машины. Фары погасли. Из машины вылез человек и направился к самолету, а Бениузеф Бен Крим спустился из кабины, чтобы встретить курьера. Лайм наблюдал в бинокль, как две смутные фигуры двигались навстречу друг другу.

Встреча была короткой. Света едва хватало, чтобы разглядеть силуэты людей, но Лайм был уверен, что это Сезар Ринальдо. Недостаточно высок для Корби и недостаточно худ для Стурки.

Лайм задал себе вопрос, что он стал бы делать, если бы на встречу приехал сам Стурка. Арестовал бы его на месте и отправился искать остальных? Или, держа его в своих руках, все-таки позволил бы ему уйти, чтобы он привел его ко всей шайке? На Ринальдо Лайму было наплевать, персонально он был ему не нужен, его можно было отпустить. А вот если бы это был Стурка?

Ринальдо вернулся в машину, завел мотор и включил огни. Тронувшись с места, он обогнул стоявший на дороге самолет, проехал примерно милю, потом развернулся и остановился, осветив фарами плоскую равнину бледа. Бен Крим уже залез в самолет, и пилот завел один из двигателей; с помощью односторонней тяги и рулевого стопора он развернул самолет вокруг своего шасси. С минуту гидроплан стоял, разгоняя второй двигатель, потом покатился вперед, светя в темноту носовым прожектором и помигивая красными и желтыми габаритными огоньками на кромках крыльев.

Лайм смотрел на то место, где стоял автомобиль Ринальдо, и напряженно соображал. «Автомобиль, – подумал он. – Не „джип“, не „лендровер“. Просто какой-то автомобиль. Старый „мерседес“ с дизельным двигателем. Округлый и горбатый».

Значит, они держат его где-то недалеко от дороги. Не у листе – горной тропы, по которой можно проехать только на джипе. Это подтверждало его предположение.

Лайм проследил взглядом за улетающим самолетом, за автомобилем, который по пустынной проселочной дороге двинулся на северо-восток, потом хлопнул по плечу Орра и сказал:

– Ну что ж, поехали.

– Мы поедем вслед за ним? Я хочу сказать, он заметит наши огни. Слишком темно, чтобы ехать без огней.

– Нет нужды следовать за ним, – ответил Лайм.

– Потому что у него «жучок»?

– Потому что я знаю, куда он едет.

Они подошли к «лендроверу», и Лайм включил рацию:

– Джильямс?

– Да, сэр.

– Мне нужен караван.

– Нужен кто?

Это было одним из преимуществ, которые давало неограниченное количество денег и людей.

Тысячи лет верблюжьи караваны были почти единственным способом передвижения в Северной Африке, они служили не только транспортом, но и древним укладом, традицией, культурой жизни. В каждом караване насчитывалось от двенадцати до двух сотен верблюдов, за год он совершал только один переход, зато и тянулось это путешествие почти целый год. Оно начиналось где-нибудь у реки Нигер – с грузом шкур, соли, сушеного мяса и ремесленных поделок караван медленно двигался к северу, по пути торгуя и грузом, и самими верблюдами, и спустя шесть месяцев достигал Атласских гор, где, набрав новые товары – мануфактуру, финики, порох, керосин, – поворачивал обратно. Караван был домом: в нем рождались, жили и умирали.

Обычно в этом районе всегда бывали караваны. Здесь находился их поворотный пункт, самая северная точка маршрута. Не важно, каким путем они приходили сюда с юга, – дальше начиналось нагорье, и караваны поворачивали назад. Для Джильямса не составило большого труда обнаружить один из них к западу от Туггурта и воспользоваться его услугами. Все можно было нанять или купить.

Караван тронулся с места через два часа после звонка Лайма. В это время Лайм и его маленькая колонна из «лендровера» и грузовика двинулась встречным курсом через блед, направляясь к точке пересечения их маршрутов.

То, что Ринальдо приехал на обычном автомобиле, подсказало Лайму, где находится их укрытие. На весь вади имелась лишь одна приличная дорога. Она шла на северо-восток до старого форпоста Иностранного легиона в Дзиуа, затем, повернув к востоку, около сотни миль тянулась в сторону Туггурта и соединялась с главной магистралью возле Бискры.

Бывший форпост легиона все еще использовался как штаб-квартира районной администрации. Но помимо основной крепости существовала цепь вспомогательных постов – бома, которые стояли друг от друга на расстоянии одного дня пути. В тридцати милях к юго-востоку от Дзиуа находился один такой бома, заброшенный после Второй мировой войны. В пятидесятых годах Лайм бывал в нем пару раз и находил там следы чьего-то пребывания: бандитов-феллахов или повстанцев из Фронта национального освобождения. Очевидно, Стурка еще в те давние времена использовал его, как свою базу. Пост стоял на холме в двести футов высоты и безраздельно господствовал над местностью, держа на мушке всю округу. Дорога проходила в нескольких сотнях футов от него. Это было идеальное место, чтобы прятать Фэрли, – к нему нельзя было подобраться незамеченным.

Американские самолеты и вертолеты с полной загрузкой приземлились возле Туггурта, в шестидесяти милях от бома; к тому времени, когда Лайм соединится с караваном, они будут готовы к операции. В команде имелся доктор с запасом в несколько пинт крови АВ с отрицательным резусом, снайперы, техники и электроника. Лайму понадобится вся их мобильность и огневая мощь. Он знал, что ему не удастся попасть в крепость Стурки незаметно или с помощью какой-нибудь уловки.

Риск был огромен – прежде всего для Фэрли – если он погибнет, Лайма обвинят в грубой ошибке, приведшей к смерти президента. Возможно, потом они придумают способ, как убрать его куда-нибудь подальше на всю оставшуюся жизнь, а может быть, вообще решат не оставлять в живых. Но избежать риска было невозможно. Он мог не трогать Стурку и просто посмотреть, что получится из истории с обменом Фэрли на вашингтонскую семерку, но у них не было никакого способа заставить Стурку выполнить свое обещание и освободить узника, поэтому риск все равно был бы велик. Внезапная атака все-таки давала больше шансов: люди Стурки не были профессионалами, обученными убивать без рассуждений. Следовало позаботиться лишь о том, чтобы в момент захвата рядом с Фэрли не было самого Стурки. Остальные вряд ли смогут быстро отреагировать на неожиданное нападение, их растерянность будет способствовать успеху операции.