Брайан Гарфилд - Миссия выполнима

– Задумались, господин президент?

Голос Макнили вернул его к действительности.

– Черт, сегодня я неважно выспался. Что у нас запланировано на завтрашнее утро?

– Адмирал Джеймс и генерал Тесворт. Из штаб-квартиры НАТО в Неаполе.

– Нельзя ли их передвинуть куда-нибудь на вторую половину дня?

– Боюсь, что нет.

– Мне нужен небольшой отдых.

– Продержитесь еще недельку, господин президент. Вы сможете отдохнуть в Пиренеях.

– Лиэм, я уже говорил со множеством адмиралов и генералов. В конце концов, я приехал сюда не для того, чтобы инспектировать американские базы.

– Но кое-какие из них вы могли бы посетить. В правой прессе сейчас много говорят о том, что вы самый левый из капиталистических лидеров и подлинной целью вашей поездки является налаживание отношений со всеми красными и розовыми в мире.

Лондон. Бонн. Париж. Рим. Мадрид. Красные и розовые? Эта шутка его не развеселила. Проблемой американской политики всегда было изобилие людей с чересчур прямолинейными взглядами: они не видели особой разницы между английским социализмом и коммунистами в Албании.

Макнили продолжал:

– В Лос-Анджелесе газеты пишут, что вы летите в Мадрид, чтобы сдать красным наши военные базы в Испании.

– Очень мило, – криво улыбнулся Фэрли.

– Нам следовало бы прояснить свою позицию в печати. Но вы настаиваете на том, чтобы не делать никаких комментариев в средствах массовой информации.

– Не мое дело давать комментарии. По крайней мере, не сейчас. Я здесь неофициально.

– Как посланник доброй воли от крикуна Брюстера. Забавная ситуация, ничего не скажешь.

В этом и заключалась вся проблема. Результаты выборов в Соединенных Штатах повергли континентальную Европу в состояние, близкое к панике. Положение дел было таково, что малейшие сдвиги в американской внешней политике могли нарушить весь баланс сил в мире, повлиять на экономику стран Общего рынка или, например, изменить статус русского Средиземноморского флота по отношению к американскому Шестому. Идея поездки появилась три недели назад на одном из брифингов в Белом доме, где Говард Брюстер консультировал Фэрли. Чтобы успокоить «наших доблестных союзников», сказал он в своем напыщенном и старомодном стиле, и убедить их в преемственности политического курса и доброй воле американского правительства, было бы замечательно, если бы вновь избранный президент от республиканцев отправился в Европу и провел там неформальные встречи с руководителями нескольких государств в качестве личного представителя президента от демократов.

Как и следовало ожидать от Говарда Брюстера, эта идея отдавала излишней театральностью. Но Фэрли согласился на нее по собственным соображениям: он предпочитал еще до инаугурации увидеться с главами европейских государств лицом к лицу в серии неформальных встреч и пообщаться с ними в более естественной и непринужденной обстановке, чем это было бы возможно при официальном визите. Отсутствие рутинных церемоний оставляло ему больше времени и свободы для маневра.

Но испанский сюрприз опрокинул все его планы. Бескровный переворот перед Рождеством – Перес-Бласко вырвал Испанию из рук нерешительных последователей Франко, и Говард Брюстер проворчал Фэрли: «Черт возьми, нам придется начать всю игру заново». Чернила еще не успели просохнуть на расклеенных повсюду прокламациях сторонников хунты, а Перес-Бласко уже осторожно прощупывал почву, пытаясь сформировать первое за сорок лет демократическое правительство. Испания по-прежнему оставалась ключом к Средиземному морю, стартовой площадкой для американских ядерных сил в Европе. Тем временем спикер Переса-Бласко запустил в испанской прессе пробный шар: должен ли Мадрид национализировать ядерные базы и избавиться от американцев? Но ничего еще не было решено – никто не знал, в какую сторону качнется Перес-Бласко.

«Попытайтесь очаровать этого ублюдка, Клифф, – говорил Брюстер, перекатывая во рту сигару. – Используйте все разумные аргументы, но не забудьте и припугнуть сукиного сына. Объясните ему, что вы такой же либерал, как он, но если что-нибудь пойдет не так, то Москва заполнит своими лодками все Средиземноморье. Как ему понравится, если Средиземное море превратится в Русское озеро?»

Все-таки было здорово, что Брюстер уходил со сцены. Его ядерная дипломатия наверняка привела бы к потере баз. Конечно, его исходные предпосылки были правильными – мы соперничали с Москвой, с этим никто не спорил. Но это не было тем соперничеством, которое можно выиграть, запугивая участников игры. Перес-Бласко искал варианты; он уже получил дипломатическое признание Советского Союза, и даже Макнили понимал, что Испания может легко пойти по стопам Египта. Перес-Бласко ни в коей мере не был ультралевым; тем не менее он был гораздо левее франкистского режима. Он был гордым человеком, начавшим свою карьеру из низов, а вы не можете просто так размахивать оружием перед тем, кто имеет чувство собственного достоинства. Устрашение – не самый полезный инструмент в современных международных отношениях, по крайней мере, если партнер может вспылить, повернуться к вам спиной и уйти к конкуренту.

Надо сохранять спокойствие. Надо прийти к нему, но без спешки и не в качестве просителя.

Клиффорд Фэрли встал, напомнив своей высокой, чуть ссутуленной фигурой Авраама Линкольна. Тридцать один год назад он выиграл свои первые выборы в местный городской совет. Меньше чем через три недели он станет президентом Соединенных Штатов.

07.00, восточное стандартное время.

Дэвид Лайм, сидя за своим столом в Центральном офисе, заканчивал второй завтрак. Его взгляд устало скользил по бумагам из досье Барбары Норрис.

Документы и фотографии были разбросаны по всему столу. Чэд Хилл, приятный молодой человек в синем костюме и полосатой рубашке, стоял рядом и бегло просматривал бумаги.

– Вот этот. Страттен. Судя по ее донесениям, он ведет все шоу.

Расплывчатое фото изображало худощавого мужчину с глубоко посаженными глазами, над которыми нависли темные брови: лицо европейского типа, возраст где-то между сорока и пятьюдесятью.

Просто Страттен – ни имени, ни инициалов. В информационной базе Службы содержалось около четверти миллиона досье, но ни в одном из них, судя по данным компьютера, не упоминалось ни о ком, кто носил бы фамилию Страттен или когда-либо использовал такой псевдоним.

Типичный случай, время от времени такое неизбежно происходит. Барбара Норрис внедрилась в группу, узнала что-то, чего не должна была знать, и ее убили, чтобы заставить молчать.

На крупном плане лицо Страттена выражало скрытую угрозу. Норрис сделала этот снимок неделю назад с помощью маленькой «Минолты», спрятанной в складках ее кожаной дамской сумочки.