Анатолий Баюканский - Черный передел. Книга II

Молодой китаец делал вид, что дремлет, старший в который раз уверял себя, что все складывается как нельзя удачно и очень скоро, получив крупное вознаграждение, он уедет в долгожданный отпуск, отправится с молодой женой к его родителям, на реку детства Жемчужную, что в южной провинции Гуандун.

Машина сделала очередной плавный поворот, искусно лавируя между зданиями ангарного типа, белевшими на фоне дальних черных зданий, притормозила возле шлагбаума, которого прежде здесь никто не видел. Притормозила и «девятка». Один из охранников выскочил на ходу из машины, чтобы узнать в чем дело, потянулся за оружием, но… не успел. Словно короткие молнии пропороли серое небо. Автоматные очереди свинцовым дождем поливали обе машины, решетили людей и обшивку. Охрана даже не успела выскочить из машины, пули попали в бензобак, «девятка» взорвалась.

Когда на место бойни прибыли патрульные машины милиции, спасать уже было некого.

Сегодня планерка закончилась чуть раньше намеченного времени. Кабинет быстро опустел. Нина Александровна осталась одна, машинально налила стакан минеральной воды, выпила. Долго сидела в глубокой задумчивости, пытаясь осмыслить, что произошло. Внешне все на планерке было как обычно, но… подчиненные отвечали необычно дерзко, явно нарочно отвергая все, что было ею предложено. Видимо, зрел заговор, которого она все время втайне ждала. Жигульская отлично понимала ситуацию. Отныне все на «Пневматике» действует против нее. Сползание лавины началось с тех самых пор, как она решительно и бесповоротно встала на сторону демократов.

«Кто же ныне руководит областью? – в который раз Нина задала себе один и тот же сакраментальный вопрос. – Демократы? На деле все было маленькой копией происходящего в Москве. Наверное, само обозначение „демократы“ являлось пугалом, прикрытием для тех, у кого была прежняя власть, богатый опыт подпольной борьбы, наконец, партийные деньги, партийные взносы рядовых коммунистов, которые плавно утекли в тайные банки и коммерческие структуры. А в Старососненске? Ее нищие друзья – Анатолий Булатов, Алексей Русич, Дмитрий Гришко да еще с десяток их фанатичных сторонников. А где же демократия? А кто же правит бал в областной и городской администрациях? Вчерашние чиновники, живо перекрасившиеся из красного в небесно-голубой цвет. Ренегаты, на время переметнувшиеся из стана большевиков в рыхлую среду демократов, чтобы не только успеть самим наловить жирной рыбки в мутной воде, но и в нужный момент воткнуть нож в спину новоявленным властителям.

Если хорошенько разобраться, то ничего особенного с приходом к власти Бориса Ельцина не произошло, разве что кроме смены вывесок. Власть на местах, начиная от сельских Советов, по-прежнему в руках коммунистов. Порой ей кажется напрасным, что там, в Москве, в Санкт-Петербурге, происходят яростные стычки, выясняют отношения между собой всякие фронты и фронтишки, каолиции и ассоциации. Провинция российская, по сути дела, еще не проснулась, не очнулась от беспробудного пьянства».

Телефонный звонок «вертушки» разом вырвал Нину из глубокой задумчивости. Она внутренне подтянулась, заслышав голос Алексея Русича, как всегда, ровный и бодрый. Словно в жаркий день глотнула колодезной воды, почувствовала ее прохладную свежесть.

– Нина Александровна, – негромко спросил Русич, – как здоровье, настроение? Давненько мы не встречались.

– Пока все идет нормально, – взбодрилась Жигульская, – без трудностей не бывает. Твой бывший участок ОТК хромает на обе ноги. Не желаешь ли вернуться, Алексей? Вряд ли откажешься от сладкого бремени власти.

– Власти? – Русич нервно засмеялся. Если бы раньше ему сказали, что, взобравшись на вершину, он увидит вместо захватывающей дух панорамы тупик, он бы не поверил. – Скажи, Нина Александровна, ты чувствуешь себя счастливой?

– Это не телефонный разговор! – сухо отрезала Нина. – А ты… приходи на свою должность, будем работать вместе. Молчишь? Ладно, я все попытаюсь понять. Скажи, зачем звонил?

– Анатолий Булатов, помнишь такого человека?

– Издеваешься, гражданин начальник! – укорила в шутку Нина Александровна, ибо за последнее время очень сблизилась с братьями, чувствовала в них не только родственные души, но и любила обоих, а с Русичем их еще роднило то, что волею судьбы и ей, в молодости, и ему довелось побыть за решеткой. – Таких друзей, как вы, не забывают.

– Он ныне вполне сносный экстрасенс, – не очень уверенно сказал Русич.

– Мэру города не подобает заниматься хиромантией и прочими благоглупостями.

– Я не шучу. Анатолий просил передать тебе: «появилась опасность».

– Мне? Вот удивил! Да я все время хожу словно по острию ножа! – Она почувствовала, как резко участился пульс. Одно дело, когда нутром чувствовала скрытый заговор, другое, когда человек со стороны предупреждает об опасности. И еще невольно подумалось о том, что, наверное, началось то, чего она все время ждала и чего боялась.

– Нина, послушай, твой бывший покровитель Петр Кирыч задумал нечто коварное. Анатолий утверждает, что это не шутка. Может, и ерунда все, но… не смогла бы ты срочно уехать из Старососненска? Хотя бы в очередной отпуск?

– Как у тебя все просто, – грустно вздохнула Жигульская. Помолчала, размышляя, нет ли и правда такой возможности? Кстати, чувствовала себя просто отвратительно. – Раз, раз, и в Крым!

– Крым нам теперь не светит, – Русич представил было, как они с Ниной появляются на симферопольском вокзале, как чудесно пахнет акацией, как бросаются к ним местные и наперебой предлагают квартиры. – Может, лучше взять путевку в Подмосковье?

– Когда-нибудь мы с тобой, Алексей, рванем на Канарские острова! – Она словно прочла мысли Русича о совместном отдыхе. – Но… от судьбы никуда не скроешься, дорогой ты мой человек. – Нина говорила одно, а думала совсем о другом: «Если Кирыч вздумал сжить со свету, то… – ее вдруг зазнобило. Слишком хорошо, как не кто иной, она знала этого ужасного человека. Нужно быть слепым, чтобы не видеть, сколько друзей осталось еще у такого вот Петра Кирыча там, где она даже и не предполагает. И еще она подумала, что вот-вот Петр Кирыч вернет себе власть и в области, вышибет Русича из облсовета. И тут новая догадка обожгла Нину Александровну: – Не обида ли, не личное ли движет Булатовым и Русичем?»

– Мне будет очень больно, если с тобой случится беда, – голос стал дрожать от волнения. – Не будь столь беспечна. И потом… не свет клином сошелся на этой «Пневматике», ты же там окружена врагами, разве не так?

– Ну ладно, – ушла от прямого ответа, – спасибо, что помните обо мне. – В эти минуты тревоги ей страстно захотелось иметь рядом такого человека, как Алексей Русич, сильного, честного, надежную опору, ко всему тому она тоже ощущала некую тревогу и за его жизнь. Возможно, это называлось предчувствием, возможно, любовью. Она не знала. – Алексей, я подумаю над твоими словами…