Ант Скаландис - Точка сингулярности [= Миссия причастных]

На следующий день Вербицкий их похвалил за отлично проведенную операцию и объяснил, что четверо придурков в «волжанке» были обыкновенными рэкетирами мелкого пошиба. Ведь Самодуров должен не только Редькиным, это известно, вот на него и наезжает всякая шелупонь. Ну а туповатый Серега начал переводить стрелки на кого попало. На этот раз у бестолковых вымогателей ничего не вышло, и Майкл давал сто процентов за то, что никакого продолжения не будет. Однако честно признался, что объяснение придумал на ходу на основе собственной богатой практики. Он доверял своему чутью и потому не сомневался, что практически все угадал. Тем не менее обещал проверить детали, навести справки о персоналиях и уважаемым клиентам, то есть Редькиным в свой черед доложить. На том и завершилась очередная безумная встряска в их жизни.

Вот только чувствовал Тимофей, что она далеко не последняя. И правильно чувствовал. Через каких-нибудь двое суток тряхануло вновь.

Чудесным погожим вечерком вся компания совершала обычный моцион на Бульваре. И Гоша при параде, и Пахомыч с тяжелого бодуна, и Тимофей с супругой, и Олег со своей Валей. И Юлька, красивая, как сказка: в белой кофточке, оттенявшей её смуглую кожу, в пижонской молодежной курташке из мягкой кожи, с новой прической и очень эффектно накрашенная. В гостях была. Так и пояснила. Пила там только шампанское, поэтому и со всеми вместе добавить не побоялась, ведь повышать обороты можно — понижать нельзя. Ну, а чем повысить обороты нашлось — у Ланки Маленькой случился день рождения, вот ребята и вытащили хороший английский джин «Гринолс», необычайно дешевый в ту пору, потому как беспошлинный был, для дам — вермут «Мартини», экстра драй — тоже доступный, почти пролетарский напиток (что такое сорок тысяч за литр?), ну и лучший в мире тоник «Швепс» на разбавку. Вроде на всех не так и много получилось, но, как говорится, все дело в волшебных пузырьках. Европейцы не зря свои коктейли придумывали — стакан газированного слабоалкогольного напитка — это вам не рюмка водки, и даже не две. В общем, все повеселели, начали фривольные шутки отпускать и анекдоты с непристойностями рассказывать, какие обычно в смешанных компаниях не приняты.

Потом тональность беседы слегка переменилась. Гоша прочел пару своих стихов, не шуточных, конечно, но легких, жизнерадостных. И Тимофей понял, что теперь самое время ему поразвлекать народ. Извинился перед Гошей за невольную ассоциацию и продекламировал по памяти любимые вирши из журнального самотека, где работал когда-то литконсультантом. Народ давился от смеха и сгибался пополам, аж собаки нервничать стали, не понимая, что это с хозяевами. От абсурда поэтического перешли к абсурду армейскому. Перебрали всю классику от коротких афоризмов типа «Сапоги надо одевать утром на свежую голову» или «От меня до следующего столба — шагом марш!» до всевозможных анекдотов вроде того, где приказали грузить люмень, а особо умных, которые считали, что правильно говорить «алюминий», отправили грузить чугуний. Анекдоты все до одного были с бородищами, но от этого не казались менее смешными — уж больно все развеселились. По части армейского фольклора лидировал, конечно, Гоша, но и Тимофей пытался не отставать, вспоминая студенческие лагерные сборы. Словом, чудесный получился вечер. Если б не финал.

Время шло к полуночи. Все дружно решили, пройти ещё один последний бульвар, вниз, до Яузского и расходиться. Двигались, как всегда, не торопясь, этакой шеренгой поперек всей аллеи, собаки вертелись рядом, бегали кругами. И вдруг, едва поравнялись с иранским посольством, грянул взрыв. Бомба не бомба, но снаряд, когда падает примерно такой бывает звук — по силе. Аналогия возникла у Редькина. Но Гоша её потом профессионально подтвердил. Все оглянулись, как по команде. Взрывной волны не ощутили, но осколков хватало, потому что метрах в пятнадцати позади роскошный темно-синий «сааб» въехал в чугунную ограду бульвара. Двух секций этой ограды теперь как не бывало. Тяжеленные столбики и огромные куски ажурной решетки, каждый килограммов по двадцать пролетели, кувыркаясь, через весь бульвар — глубокие борозды оставили они в утоптанном грунте. Все молчали. Впечатляющее зрелище. Каждый, наверно, думал об одном и том же: а вот окажись я на этом месте десятью секундами позже!..

Потом Гоша мрачновато пошутил:

— А вот и чугуний! Грузить пойдем?

— Летающий чугуний, — ещё более угрюмо констатировал Редькин.

Водитель «сааба», не очень молодой, но спортивного вида гражданин выбрался из-за покореженной дверцы вроде бы совсем невредимый.

— Все нормально, мужики! — прохрипел он, хотя женщин в подбежавшей компании было едва ли не больше, чем мужчин.

«Ничего себе нормально! — подумал Редькин. — Ремонта тысяч на двадцать грин, если не больше, и столько человек чуть не угробил…»

Лицо гражданина из «сааба» показалось ему смутно знакомым, и это было особенно неприятным. Да ещё Лайма к нему рванулась. Другие собаки в стороне держались — только их далматиница повела себя странно: быстро обнюхала брюки водителя и тут же залаяла. От всего этого хмель как ветром сдуло с Тимофея, и сразу препротивно засосало под ложечкой.

Вскоре из другой дверцы выкарабкался пассажир с лицом, обильно залитым кровью. Девчонки заахали. Ланка Маленькая, хоть и была под очень приличным градусом, (ведь отмечать свой праздник ещё дома начала), по такому случаю вмиг протрезвев, заявила, что она медсестра, и кинулась оказывать первую помощь. Водитель вяло отказывался, объясняя, что уже вызвал скорую по сотовому. В голосе его вдруг послышался легкий, но явный акцент, нет не кавказский, скорее немецкий (Редькин в студенческие годы с немцами общался, да и в школе немецкий проходил). Неужели иностранец? А впрочем, чему удивляться? Их теперь в Москве, как грязи, по одежде не отличишь. Наши точно так же одеваются, а вот ездить по русским дорогам западникам определенно трудновато. Вот и врезался, бедолага. Ментов он, как видно, тоже вызвал. И те и другие приехали на удивление быстро.

В общем, увлекательное зрелище вот-вот должно было закончиться, и Гоша предложил все-таки пройтись до конца бульвара. По дороге объяснял Тимофею и Маринке как новичкам, что у них тут этакие истории — дело обычное. Сегодняшний случай довольно странный сам по себе, но зимой или в мокрую погоду подобное происходит с утомительной регулярностью.

— Видите, какой изгиб дает в этом месте дорога? Если провести геометрически точную прямую вдоль направления движения, именно в эти две секции ограды машины и должны попадать, когда руля не слушаются. Тут у нас забор в среднем каждый месяц меняют.