Анатолий Баюканский - Черный передел. Книга I

На круглом журнальном столике мгновенно появились напитки, фрукты, легкие закуски. Сэр Генри и президент сели напротив друг друга и, не теряя времени, заговорили о деле, которое, оба это понимали, было неотложным.

– Итак, свершается наша давняя идея, – довольно бодро заговорил сэр Генри. – Разработки наших стратегов и тактиков оказались верными.

– Что требуется от меня, сэр Генри? – Рональд Рейган впервые стал серьезным.

– 7 июня в библиотеке Ватикана вас будет ждать его святейшество папа римский Иоанн Павел II. Разговор пойдет о распаде Советского Союза. Вы должны достичь полного взаимопонимания о проведении тайной кампании с целью ускорить процесс раскола Советского государства. Это будет итогом одного из величайших тайных заговоров всех времен. – Сэр Генри передал президенту объемистый пакет, перевязанный красной лентой, скрепленной красной же треугольной печатью. – Вот здесь все наши инструкции, которые помогут вам легче ориентироваться в беседе. Есть вопросы, господин президент?

– Великое множество, но… дабы не утомлять вас, сэр Генри, хочу спросить об одном: первый удар будет нанесен по…

– Польше. Нужно сохранить объявленное вне закона движение «Солидарность». Уже наготове разветвленная капиллярная сеть, по которой рекой потекут оружие, печатная продукция, полиграфическое оборудование, видеокамеры, телексы, компьютеры. Деньги на активную подрывную деятельность выделили наша Ассоциация, а также ЦРУ, Ватикан и еще кое-кто.

– Польша, не сомневаюсь, падет быстро? – заинтересованно спросил Рональд Рейган. – А дальше?

– Подстегивание реформаторских движений в Венгрии, Чехословакии, Германии. Извините, Рональд, я очень устал. Желаю вам приятной и полезной беседы. А потом снова обменяемся мнениями…

В назначенный день, когда президент Соединенных Штатов Америки вошел в библиотеку Ватикана, навстречу ему уже спешил папа римский…

Спустя месяц заработала невидимая, но чрезвычайно мощная пропагандистская машина, пришли в движение силы, которые только и ждали сигнала к началу атаки.

Сэр Генри семенил мелкими шажками по овальному кабинету. Он был недоволен тем, что пресса быстро пронюхала о «мине замедленного действия», как он мысленно окрестил эту неслыханную операцию против СССР. Чего только не наплетут эти газетчики! Сэр Генри приостановился возле овального столика, заваленного свежей почтой. Можно было не считать газеты – их ровно семь или девять. Сэр Генри схватил две первые газеты, что попали под руку. Сразу отыскал статью Войцеха Адамицкого, который ни к месту вдруг разоткровенничался перед американскими журналистами: «Церковь играла первостепенную роль и открыто, и тайно… Тайно поддерживала политическую деятельность против режима Ярузельского, обеспечивала доставку печатного оборудования, помещения для тайных встреч, подготовку демонстраций протеста… Первая волна оказалась крутой, похожей на цунами, и это цунами покатилось в сторону Советского Союза, вожди которого с тревогой наблюдали за происходящим и ничего не могли с этим поделать…».

Газета полетела в угол кабинета. Сэр Генри потянулся за любимым «Таймс». В этом респектабельном журнале не делают поспешных выводов. Взгляд сэра Генри безошибочно нашел то, что искал. Некий Карл Бернстайн писал: «Господин президент распорядился, чтобы Иоанну Павлу II с максимальной ответственностью доставляли все американские разведданные. Все основополагающие решения Рейган, Кейси и Кларк принимали в тесном контакте с папой римским». И журнал «Таймс» тоже полетел в угол. Сэр Генри сел в кресло и закрыл глаза…

1982 год. Москва.

Министерство внутренних дел СССР.

Николай Анисимович Щелоков, министр МВД СССР, раза четыре продефилировал по ковровой дорожке своего огромного кабинета мимо глобуса, на котором был отмечен боевой путь его дивизии, мимо портрета генсека Брежнева. Его лакированные ботинки весело поскрипывали, на душе было необыкновенно легко… Редко министра посещало столь прекрасное настроение. Час назад завершилась его неофициальная встреча с покровителем и земляком Леонидом Ильичом Брежневым. Вызов был неожиданным, поначалу несколько встревожил министра, но… Леонид Ильич много шутил, подтрунивал над его слабостью к власти: мол, дай тебе все силовые структуры, ты и меня свергнешь. А когда сели за стол, Брежнев оставил шуточки. Оказалось, что идея министра МВД об объединении всех силовых министерств в единое не забылась. Она, как зерно в теплой почве, прорастала в уме генерального секретаря. Два месяца назад Леонид Ильич и слышать об этом не желал, а сегодня изменил свое прежнее мнение. Видимо, потолковал со своими помощниками, которым он, Щелоков, еще раньше подкинул эту идею. «Когда силовые министерства в одних верных руках, страна будет жить спокойнее», – подытожил Леонид Ильич.

Щелоков с Брежневым жили на Кутузовском проспекте, на одном этаже, но общались далеко не каждый день. Оба были загружены «под завязку», и министр ждал случая при очередной встрече за рюмкой вновь напомнить о своей навязчивой идее. Но генсек тоже зря времени не терял.

У Николая Анисимовича была одна затаенная мечта, которая, зародившись, не давала ему покоя. Он мечтал о том времени, когда станет руководителем объединенных внутренних войск, включая милицию, пограничные части, КГБ. Это означало, что именно он станет негласным руководителем страны, ибо у кого сила, у того и власть. Как ни уважал он в душе Леонида Ильича, как ни пытался боготворить, но все же понимал: землячок долго не протянет, умишком не вышел. А остальные? О, как хорошо успел он узнать нутро этих вождей, увешанных золотыми звездами Героев! Да если бы все они поступали по-геройски, то… наша страна давным-давно стала бы богатейшей в мире. Члены Политбюро! Престарелые вожди высоко носят седые головы, подписывают указы, которые уже подписал первый. Больше всего они любят вспоминать свою боевую молодость, с каждым разом добавляя в мнимые подвиги все новые и новые детали. Пусть задуривают мозги простым обывателям, а не ему, Щелокову. Вот к примеру, Кириленко. Ему ли не знать сего хозяйственника еще по Днепропетровску, который является, как и Черненко, тенью Брежнева! Куда переезжал тот, туда и свита. Говорят, свита делает короля. Возможно, но только не в Советском Союзе. У нас свита – тень первого, повторяющая сказанное свыше. А Суслов? Этот неврастеник, постоянно шевелящий тонкими пальцами, будто мысленно кого-то душит. Он, Николай Щелоков, прошел войну, будучи не членом Военного совета, а строевым командиром, дважды был ранен, выбивался из окружения, однажды ходил в рукопашную, лично заколол штыком немецкого офицера, а они… бумажные черви, тугодумы, жалкие чиновники, вынесенные на гребень мутной волны!