Анатолий Баюканский - Черный передел. Книга I

В комнате Игорь опустился на диван с левой стороны. Здесь всего несколько минут назад сидел Павел – сильный, загадочный человек, не то что он – размазня. Павел, оказывается, и после Афгана не порывает со своими фронтовыми корешами, накрепко связан с таинственным союзом ветеранов Афганистана, с Советом старейшин. А может, никакого Совета вообще не существует; может, афганцы выдают желаемое за действительное, успокаивают? Словом, к сплошным огорчениям прибавились и сплошные загадки. Мечтали о победе, о счастливой жизни. А что получили? Может, взять и рассказать матери о визите Павла? Нет, пожалуй, не стоит. Мать – убежденный реалист, в сказочки о добре и зле не верит, посмеется, невзначай порвет незримую нить, связывающую его с боевым прошлым, с Афганом. Лучше верить в то, что братство, скрепленное кровью, существует. Ведь наша жизнь отныне похожа на горную дорогу под Гиндикушем: идешь и не знаешь, что ожидает тебя за очередным поворотом, – смерть или спасение…

1986 год. Старососненск.

Май. Заповедник «Лесной»

Вся окрестная кодла по зову «авторитетов» здешнего региона прикатила сюда, в лесную глухомань, в заповедник, куда посторонним въезд был строго-настрого воспрещен, в автобусе, под видом туристов. А главные действующие лица: «воры в законе», «большаки», с которыми был и загадочный для всех и потому опасный писатель Субботин, почему-то решили прибыть на место сбора на двух моторных лодках – «казанках». Сделано сие было либо ради осторожности, либо просто для шика. Братва поджидала их на берегу с нетерпением. Уже были заготовлены сучья для кострища, уже нанизали на шампуры жирные куски мяса, красновато-сладкий лук, помидоры, привезенные торговцами с юга, уже раскинули на лужайке с молодой зеленой бархатистой травкой две огромные белые скатерти, на которых призывно стояла батарея разнокалиберных бутылок. Единственная женщина, известная по кликухе Клуня, на сей раз распустила замысловатую прическу, облачилась в передник, подвязав волосы розовой широкой тесьмой, заканчивала последние приготовления: хлопотала над закусью, резала колбасы, осетрину, сыры, пластала хлеба, зная, какие аппетиты у братства.

Да, «толковище» обещало быть особенным. Это понимали все: «воры в законе», коих было четверо, их подельщики из несудимых, «шестерки» – они впервые видели всех знаменитостей сразу, в том числе Парфена Ивановича, о котором только слышали, Павла-афганца из Воронежа, известного по кличке Сундук, местного «авторитета» Пантюхина. «Казанки» ткнулись в берег почти одновременно. Ожидающие и прибывшие шумно облобызались, словно одни только выкатили на волю из зоны, а другие радостно их встречали. Без лишних разговоров, в обнимку, прошли к «столу», «возлегли», по словам Субботина, на молодую травку, приступили к трапезе. Клуня устроилась рядом с Парфеном Ивановичем, самолично положила в его тарелку два куска нежирной осетрины, кусочек черного хлеба, отодвинула дальше острые салаты и огурцы.

Налили по первой, весело выпили, с шуточками-прибауточками, деловито принялись закусывать, на аппетит тут никто, кроме Парфена Ивановича, не жаловался. Держатель «общака», казалось, вообще ничего не ел и не пил, вяло пожевал рыбку, отделил тонкие жировые прослойки, бросил в сторону, налил себе из термоса кипяченого молока, стал медленно пить. Когда первые гости отвалились от «стола», произнес:

– Братцы! Я очень рад видеть всех вас живыми и на воле! Рад до чертиков! Хочу сказать, здесь наши региональные «сливки», воры и вдохновители, хранители и содержатели нашего мира, люди, каждому из которых я верю, а моя вера многого стоит. Посему скрывать и темнить ничего не станем. Для начала напомню: не все из вас в последний месяц внесли деньги в «общак» Это нехорошо. «Общак» – ваш хранитель, подсобка, ваш пенсионный фонд: и ваша страховка. – Парфен Иванович отхлебнул из стакана молока, а братва, воспользовавшись паузой, успела выпить еще по рюмашке. – Не коситесь на этого человека, – Парфен Иванович указал на Субботина. – Он наш друг. Больше ничего пока не скажу, но если писатель позовет, идите, куда укажет. Вам зачтется. А теперь давайте обменяемся мнениями о текущем моменте, как говорили большевики. – Обернулся к Павлу-афганцу. – Что у тебя, Павел?

– С парнем по имени Игорь перетолковал по-своему. – Павел продолжал жевать. – Игорек у нас бросит якорь, верь мне! Иной дороги нынче афганцам нет, живет в запустении, в бедности, а еще носит фамилию Русич. Русичам так жить стыдно. Про нашу жизнь в Воронеже я расскажу после.

– Хорошо. Теперь послушаем писателя. Собственно, ради встречи с ним мы и собрали сие «толковище». – Парфен Иванович сам с интересом ждал, что им нынче подкинет Субботин. Наверное, впервые в жизни он почувствовал страх перед этим вежливым и деликатным человеком, ибо только ему, давнему «вору в законе», было дано удовольствие чуточку приподнять край тяжелого занавеса, увидеть, а точнее, просто догадаться, какие силы вершат власть в мире. Невидимые и бесконечно могучие. Он еще сам не понимал, откуда они взялись, к чему стремятся, но, как человек умный, рассудительный, догадывался: все их «малины» и «кодлы» – лишь мельчайшие пылинки, летящие по ветру, а такие, как Субботин, создают этот ветер, направляют его в нужную сторону. – Прошу сказать пару слов.

Субботин хотел было привстать, но вдруг представил себе всю комичность положения: он, агент Ассоциации, супер-богач, человек мира и вдруг стоя докладывает этим жалким ворам свои версии происходящего. Продолжая возлежать на боку, как это делали древние римляне, Субботин заговорил, издалека подбираясь к главной мысли:

– Одна песчинка, как вы знаете, друзья, летит, никого не задевая. А песчаная буря? Она сметает все на пути. Порознь нынче никак не выжить. К чему я клоню? В Ленинграде есть группа, которую возглавляет крупный «авторитет» по кличке Кум. У него более ста человек, объединенные железной дисциплиной. Эту группу с места не сдвинуть до второго пришествия, а вы… кучкуетесь по два-три человека, щиплете обывателя и заканчиваете, как правило, зоной. Я предлагаю вам иной путь, отработанный криминальным миром Запада, – путь объединения.

– Новый колхоз создавать? – поинтересовался Павел-афганец. – Есть будем из одной миски, из хлебала, куш делить на равные части?

Нетушки, воронежские «авторитеты» на объединение не пойдут.

– На коленях приползут, как миленькие, сами запросятся! – легко отпарировал Субботин. – Если, конечно, им бог мозги дал. – И, не давая времени опомниться, стал развивать наступление, дабы не дать возможности прочим участникам сходки разочароваться в его идее. – Парфен Иванович, думаю, не обидится на меня, если скажу о том, как лично ему помогло сообщество, не тройка уркаганов, не «малина», а европейское сообщество. Сегодня все вы, «воры в законе» или свободные, сегодня ваша территория – область, край, а завтра… – Субботин не выдержал, чувствуя, как прилив вдохновения накатил на него, встал, заложив руки за спину. – Завтра вы сможете, как порядочные, выезжать в Европу, в Женеву, во Францию, где вас встретят собратья, дадут возможность не только отдохнуть по-королевски, но и помогут вложить деньги в европейские банки, чтобы спокойно «отмыть» их. А если заглянуть еще дальше, в год эдак 1990-й, то…