Андрей Прохоров - Индексация

Смысла сидеть в кабинете директора Лиговского «ПГБ» и приводить какие-то аргументы, он больше не видел.

Резко поднявшись, Максим Сергеевич Пахомов, глядя прямо в глаза господину Старовойтову, сказал:

– Мой отец часто говорил мне одну фразу: «Сын, как бы не сложилась судьба, как бы она тебя ни била и ни склоняла, всегда оставайся человеком! Человечности нельзя научиться, она передаётся с генами от родителей, как и агрессия. Будь человечным и справедливым и передай это своим детям!» – развернувшись, Максим пошёл к двери.

За ручку двери, ему не дал ухватиться возглас Старовойтова:

– Стойте!

Что-то изменилось в интонации директора. Потом была продолжительная пауза.

– Что вы можете знать о человечности? О справедливости? – Иван Яковлевич неспешно поднялся со своего кресла и подошёл к окну, уставившись в него невидимым взором. – Об этом легко рассуждать людям, которые не пережили настоящих потрясений в жизни.

Максим, стоя у двери, повернулся к директору завода лицом и внимательно слушал.

– Я лишился человечности, да и чувств тоже, два года назад, когда судьба, как вы говорите, склонила меня в три погибели. – Старовойтов замолчал, как бы мысленно перенесясь в то время.

На его скулах заходили желваки, и он с усилием выдохнул через нос.

Максим молчал, боясь чем-то отвлечь человека, собирающемся с мыслями.

– Вы теряли близких людей когда-либо, притом неожиданно и бесповоротно? – По тону вопроса, Максим понял, что Старовойтов искал какой-то поддержки и солидарности.

– К сожалению, да.

И Максим рассказал о гибели родителей в авиакатастрофе два года назад.

Иван Яковлевич внимательно выслушал, всё ещё стоя у окна, а когда Максим закончил, то подошёл к телефону и нажав вызов секретаря, сказал:

– Наденька, организуйте нам, пожалуйста, лимончик, шоколад. Ну вы поняли. Спасибо.

Затем он снова подошёл к окну и бросил Максиму:

– Да что вы стоите? Присядьте.

После того, как секретарша удалилась, принеся с собой на подносе нарезанный лимон, плитку шоколада и суджук, Старовойтов достал из шкафа литровую бутылку виски Chivas Regal:

– Давайте помянем родителей, Максим Сергеевич. Они и оттуда наблюдают за нами и помогают здесь, в этой жизни.

С этим Макс не мог не согласиться. Он мысленно и благодарил их, и извинялся перед ними за то, что пришлось рассказать о них постороннему, в общем-то, человеку.

После этого, Иван Яковлевич, достал из своего письменного стола листок и передал его Максиму:

– А это, собственно, та самая справедливость, о которой вы говорили.

Максим ожидал увидеть всё что угодно: какой-то циркуляр, приказ или даже дополнительное соглашение, но не стихи.

Однажды осенью, гуляя в парке,

Средь златолистных тополей,

Увидел две прижавшихся фигуры

Друг к другу, пожилых людей.

Ведомый беспокойной мыслью,

Я подбежав спросил: «Чем Вам помочь?»

В ответ услышал: «Всё отлично!

Встречаем внуков и единственную дочь.»

Тут старики наперебой защебетали,

Какая славная у них семья,

Как внуки учатся, что им зад али,

Что можно делать, ну а что нельзя.

Успехи дочери, что на работе

Карьеру делает на радость им,

Всегда в делах, в круговороте,

Не поступаясь лишь одним. –

В кругу семьи собраться вместе

Почувствовать тепло души.

Всё обсудить: и новости, и вести

И просто помолчать в родной тиши…

Я, попрощавшись, тихо отошёл.

Услышал сбоку незнакомый голос:

«У них давно уж нету никого -

Авария. Машина. Тормоз…»

И тут, до Максима дошло, что творилось на душе у этого человека. Какую боль он испытывал, потеряв в одночасье дочь и внуков. Почему его понятие справедливости и человечности растворилось, как утренняя дымка над морем. Их просто некому было больше передавать.

– Вчера, моей Наденьке, исполнилось бы 30 лет, а внукам-близнецам было бы уже по девять. – Взгляд Старовойтова был пустым, как будто он пребывал не в этой реальности. – Жена не смогла справиться с болью и сейчас она в клинике, а я…, что я?.. Я отдаю себя работе, чтобы только забыться и как-то отвлечься от тягостных дум.

Теперь уже Максим, не проронив ни слова, налил в стаканы виски, и они не чокаясь выпили…

Два «родственника» сидели уже три часа рассказывая и вспоминая, слушая и сопереживая. Иван Яковлевич давно так ни с кем не разговаривал, а тут практически с незнакомым человеком, он изливал душу, освобождая её от тяжести гнёта.

И хотя их сближала эта тема, они через какое-то время снова переключились на рабочие вопросы.

– Что ты думаешь, я слепой и ничего не вижу, – вопрошал Старовойтов у Максима, с которым перешёл на «ты» на половинном уровне жидкости в бутылке. – Для иностранцев у нас созданы все условия: бытовки – пожалуйста, субподряд – пожалуйста, Wi-Fi – пожалуйста. Они разве что сосиски не жарят на мангале. У них условия договоров, как «небо и земля» с твоим. Скажу больше, мало того, что им платим в валюте, так они ещё и 50% аванс получают, не приступив даже к работе. А работают кто? Такие, как вы, только уже за копейки и в статусе «шабашников», – так Старовойтов называл субподрядчиков по цепочке.

Максим видел на территории завода иностранных подрядчиков. Безусловно условия, для них созданные разительно отличались от тех, в которых работала его фирма.

– Скажу тебе Максим и то, что, в принципе, не должен говорить, но мне плевать – Иван Яковлевич понизил голос. – Нас заставляют так поступать! Создавать невыносимые условия для работы отечественных подрядчиков и обеспечивать режим наилучшего благоприятствования иностранным подрядчикам и фирмам с их долей участия.

Зачем это надо, директор «ПГБ» не знал, а вот кому это надо он знал точно.

По каждому заключённому контракту, наверх в головное предприятие «ПромГаз», ежемесячно уходил отчёт.

По рассылаемым внутренним циркулярам, требовалось докладывать «наверх» о суммах выписанных штрафов, сроках выполнения этапов работ и причинах их отставания от графика, какие меры приняты, какие санкции наложены. Притом, это касалось в основном взаимоотношений с отечественными подрядчиками.

Иван Яковлевич, как руководитель завода, построенного ещё во времена Союза, смог перестроиться на новые, рыночные методы управления, а вот в душе, в душе он был патриотом.

Он с болью отмечал, что в последнее время отечественных подрядчиков становилось всё меньше, зато доля иностранных неуклонно приближалась к 50% от общего числа фирм, оказывающих подрядные и ремонтные услуги.

– Могу дать тебе ещё один совет. – Иван Яковлевич проникся доверием к Максиму, хотя в этом, возможно, было виновато спиртное, которое обильно оросило вчерашние дрожжи. – Судись с нами! Чёрт с ним, что вашу фирму концерн включит в перспективе в чёрные списки на электронных торгах. Такая у них политика – «Кто слишком умный, тот таскает не алюминий, а чугуний!»