Владимир Ераносян - После 2022

Сообщники сдержанно отреагировали на пронзительный кинематографичный смех командира, заполнивший комнату секретных совещаний.

Муссон смеялся настолько громко, что уши его подельников заложило, затрещали обветшалые окна. Одна из оконных рам вывалилась наружу, пришибив беспечную ворону.

Форточки с треском раскрылись. Все почувствовали, как резкий ветер ворвался в помещение. Он вздыбил все бумаги на столе из оргстекла, закружил их в ровной спирали и вынес на шпиль здания в центре Минска.

Шпиль был увенчан флюгером со стрелой. Флюгер качнулся от удара вороха бумаг, сгрудившихся в ком. Прокрутившись вокруг проржавевшего бронзового стержня, флюгер указал стрелой прямо на резиденцию Большого Луки на проспекте Победителей.

Муссон будто бы только теперь понял, что бумаги с планом покушения каким-то чудесным образом уцелели. Он открыл окна настежь и достал свой бинокль. Он смотрел туда же, куда показывала стрела флюгера! В какое-то мгновение он понял, что видит «мишень».

Большой Лука стоял во весь рост и, так же, как Муссон, наблюдал за флюгером. Он почесывал свои жесткие усы. Затем он повернулся к своему визави и уставился прямо на него. Муссон заметил, что та самая ворона, что несколькими минутами назад была покалечена выпавшей рамой, все же взлетела. Раненые крылья донесли ее сперва до флюгера, а потом и до жердочки у огромного окна кабинета Большого Луки.

В ее клюве был какой-то листок. Возможно, это был план покушения.

Все шло по плану, ведь изначальным планом и был срыв плана! Именно этого добивался Муссон! Операция «Зайцы» началась…

Глава 4. Тролль и свинья

Все пытались принизить интеллектуальные способности Зе. Но зря. Он был не просто способным, но, чего уж там, одаренным троллем.

– Никто, ты слышишь, никто не должен заметить, что по ночам я превращаюсь в валун, поросший мхом и вереском. – предостерегал Зе своего не обремененного помощника Богдана, но тот слушал его не очень внимательно, демонстративно жуя жвачку, именно потому, что знал – ночью чары Зе рассеиваются и его обаяние костенеет, его сила растворяется в дымке, а на утро он не помнит, что именно обещал сделать весь прошедший день. К примеру, он грозился дать ему пинка под зад, но он все еще сидел на своем кресле.

Поэтому Богдан сам увольнял стенографисток каждое утро и подменял распоряжения в угоду своему истинному боссу – Хрюндельмейстеру по прозвищу Хрюн.

Но однажды Богдана все же попросили на выход.

– Как это случилось!? – негодовал бывший теперь глава офиса президента Зе, – Он же не должен был вспомнить свою угрозу меня уволить.

На этот вопрос как-то злорадно хихикала стенографистка, которая ничего никогда не записывала, ведь у нее был диктофон. Вот там она сохраняла все реплики Зе. К тому же она очень ему нравилась, поэтому у нее изначально была индульгенция на увольнение. Она и поставила крест на карьере Богдана. Но этот прохиндей – всего лишь мимолетный персонаж нашего повествования. Куда интереснее Хрюндельмейстер.

Хрюн тоже хотел был троллем, но превращался в свинью, и в отличие от Зе, оборачивался в животное почему-то днем и в очень короткий интервал времени – с часу до трех. Наверное потому, что ночью он жрал стейки и пил виски.

Словом, ночью и в остальное время дня Хрюндельмейстер был человеком, в том смысле, что антропоморфно напоминал самое разумное существо на земле.

Душа же его была наполнена болотным смрадом. Тело его дышало и испражнялось, ело и пило, ныло, чувствовало холод и жару, при этом в отличие от других людей легкие Хрюндельмейстера потребляли углекислый газ вместо кислорода, выдыхая газом, который мог гореть не хуже того, что исторгает конфорка. Вот почему однажды он заявил, что если Великие Орлы откажут продавать Желто-Синей Краине газ, то он знает, где его раздобыть.

Хрюнднльмейстер не обладал полной властью, но страдал не меньше истинных повелителей, даже больше, ведь он превращался в свинью в неправильное время, и это было двойным наказанием Небес за отречение от Справедливости и приобщение к Цинизму.

Всех троллей и свиней отличала любовь к черному юмору: кощунники любят издеваться даже над святым, их удел – неверие и отрицание. А их инструмент – издевательство и попрание авторитетов.

Можно сказать, что Зе и Хрюндельмейстер были слеплены из одного теста, и их отличало лишь время трансформации в валуны и свиньи, а затем обратное преобразование в двуногих. Но это было бы не полной правдой…

Более всего их сближало другое – готовность предать друг друга и всех сразу в случае даже иллюзорной необходимости. Вот почему тролли и свиньи практически не отличались от людей, не считая времени с часу до трех дня, ну и с полуночи до семи утра.

Зе знал об операции «Зайцы». Он ее не планировал, но согласился с ее проведением на территории Синеокой страны.

Большой Лука был великаном, способным обернуться совой, и сохранял власть с виртуозностью короля ночного леса уже долгие годы.

Все хотели свободно править в своих уделах. Мешали этим понятным планам безраздельного владычества в своих феодах «орлы»…

Единственным способом навредить Великим Орлам был вот какой: нужно было держаться Альянса с Ослиным Царством и Западными Львами. Только они обладали силой, которая могла противостоять орлам на земле и помочь удержать Зе-троллю собственную вотчину.

Глобалисты из Плохого Клуба считали инициацию хаоса Синеокой стране единственно верным ходом. Лица жителей Синеокой страны должны были превратиться в волчьи пасти, как случилось в Желто-Синей Краине, когда из Поднебесной страны в период пандемии вернулись туристы. Одного лишь слуха о том, что кто-то из них инфицирован коронавирусом оказалось достаточно, чтобы люди превратились в животных средь бела дня…

Вот что такое нужный повод. Они обернулись волками и готовы были ринуться в бой на беззащитных. Хорошо, когда эту толпу ведет в ту сторону, куда направляют примитивные инстинкты.

Глобальные игроки, львы из Альянса и чиновники Ослиного Царства имели в распоряжении апробированные алгоритмы и могли управлять инстинктами зверей из стран третьего мира, размножая панику и сея страх с помощью СМИ. А вот местным троллям это удавалось с трудом. Но Зе настолько уверился в своей избранности, что не сомневался и оседлает удачу и вот-вот освободится от какой-либо опеки.

Зе понимал, что всегда будет чужим для собственного народа, ведь этнически волки принадлежали к другой нации.

Но Зе был артистом. При необходимости он легко менял ермолку на шляпу-канотье, а лапсердак на вышиванку, ведь теперь он был при булаве и правил в Желто-Синей Краине, именуемой чаще Сине-Желтой, как гетман в иные временна. Правил он вот уже три с половиной года. И все еще был на своем посту, не взирая на постоянно накрывающую его тень нового Майдана.