Владимир Жуков - Мандат лицедея. Часть вторая

С пространными, отчасти декларативными докладами выступили министр финансов и министр аграрной политики, а с содокладами председатели профильных депутатских комиссий. Первый из этих вопросов не вызвал полемики, так как были внесены изменения, позволившие увеличить доходную часть бюджета за счет санаторно-курортной и туристической отрасли. А Программа развития АПК представляла собой декларацию о благих намерениях без конкретных и надежных источников финансирования, тем более на весьма отдаленную и призрачную перспективу. Депутаты, и члены Совмина отлично понимали, что эту программу, дань моде, никто на практике реализовывать не собирается.

К тому же срок депутатских полномочий завершится раньше, а правительство будет отправлено в отставку. Голосование за программу состоялось без энтузиазма и блеска в глазах. Этому очередному “плоду” чиновничьей блажи, изобретателей “ потемкинских деревень” в собрании аналогичных “ программ” и “концепций ” было уготовано место в пыльных архивах представительских и исполнительских органов власти.

4

В перерыве, войдя в буфет, чтобы выпить чашечку кофе, Ярыга лоб в лоб столкнулся с Глебовым. Было жарко. Они сняли и повесили костюмы с депутатскими значками на лацканах, на вешалку. Присели за свободный столик. Очаровательная девушка-официант в фирменном легком одеянии, в белой блузке и черной короткой юбке принесла на подносе бутерброды и чашечки с ароматным кофе.

– Виктор Ефремович, не будь бякой, что я тебе плохое сделал, чем обидел? Что ты на меня волком смотришь?– напрямую спросил Ярыга.

– Ничего, Марк Исаевич, – спокойно ответил тот.

– Тогда почему ты с воловьим упрямством торпедируешь, блокируешь мой вопрос? Какой тебе с того прок или получаешь наслаждение от сознания, что подложил человеку, коллеге, дохлую свинью?

– Удовольствия и прока никакого, я ведь не садист, чтобы испытывать оргазм, – усмехнулся Глебов и признался. – Для меня истина всего дороже. Не хочу, чтобы меня и других депутатов держали за лохов. Парламент – не барахолка для лавочников и барыг, не аукцион и биржа, где совершаются торги. Где одни при содействии ушлых маклеров обогащаются на акциях, а другие – прогорают. В наших стенах должны царить закон, совесть, честь и торжествовать справедливость. Мне лично сделки с совестью и принципами чужды, противны. Есть святые понятия, которые ни при каких обстоятельствах нельзя преступить и предать. К счастью, не все, Марк Исаевич, продается и покупается.

– Эх, Виктор Ефремович, это в тебе советское воспитание, “человек человеку друг, товарищ и брат” засело, словно заноза или кость в горле. Ты же разумный человек, гомо сапиенс, а не орангутанг или горилла. Давай вместе поищем консенсус? Вечером посидим в ресторане с элитными напитками, блюдами и душевной музыкой. Снимем порчу и стресс.

– Без надобности. Ищи и сиди, если это тебя забавляет, нет других забот.

– Виктор Ефремович, несмотря на суровый облик, я – ярый сторонник толерантности и открытости в отношениях. К черту политические разногласия, не провоцируй, не создавай конфронтацию, конфликты на ровном месте по мелким поводам. Мелочи не стоят выеденного яйца, – укорил его Ярыга. – Ты, как тот неподкупный Робеспьер рискуешь попасть на гильотину, коль не способен на разумные компромиссы. Забыл, наверное, что политика – это искусство компромисса. Надо применять гибкую тактику и не быть слишком прямолинейным и твердолобым.

– Компромисс возможен до определенных пределов. Нельзя постоянно уступать и уступать, иначе есть риск оказаться перед пропастью, в глухом тупике, – заметил Глебов.

– Ты упертый, как хохол, что надкусил все яблоки, чтобы другим не достались. Невозможно переубедить,– с досадой произнес Ярыга. – Помню, ты и Родиону Карловичу палки в колеса совал, стремился отравить человеку настроение. Может и руку приложил, чем черт не шутит…

– Не совал палки, а требовал уважать закон. Это нормальный политический диалог,– парировал Виктор Ефремович – И оставь свои глупые подозрения и обвинения. Твоего бывшего патрона я пальцем не тронул. Мне чужды криминальные, бандитские методы борьбы. Не бери на себя функции прокуратуры, милиции и службы безопасности. В этих структурах тоже засилье порхатых юристов…

– А тебе завидно? Это раньше, при Советской власти, нам перекрывали кислород. Но все равно, даже в составе Совнаркома было 70 процентов евреев. Троцкий, Каменев, Зиновьев, Луначарский, Бухарин… да и сам вождь мирового пролетариата Ленин был с адской смесью крови, – не без гордости заявил Ярыга и продолжил. – До сего времени под разными русскими, украинскими и другими фамилиями мы проникали, просачивались в органы власти, в правоохранительные и банковские структуры. А нынче для нас наступил звездный час. Ев-рей! – звучит гордо, словно симфония. Даже если он и не чистопородный. Недаром ведь говорят, чья бы корова не мычала, а дитя будет наше.

Наступила пора мирового еврейства, масонской ложи. Гитлер хотел уничтожить в газовых камерах и печах. Холокост. Но мы живучи, на месте одного убитого еврея, как у того Змея-Горыныча головы, появляется два-три новых.

– Я в этом не сомневаюсь, – с грустью произнес Виктор Ефремович. – Ни для кого не является тайной, что ведущими странами, теми же США правит не Барак Обама, а олигархи-евреи. У них большие деньги, банки, нефть, газ, масс-медиа, наука, медицина, культура, искусство, а значит и власть. Это надежные и непотопляемые киты, на которых сидят иудеи с разными национальными примесями в крови и прочие симбиозы. Вы искусно заставляем всех других работать на интересы этого племени. Мировое господство – вот ваша заветная цель.

–Жаль Родиона, у него против таких, как ты, упрямцев был золотой ключик,– вздохнул Марк Исаевич.– Не успел им воспользоваться или мне передать. Может, тебе нужна валюта, молодые женщины, так говори, не скромничай, обеспечу, как в лучших домах Парижа? Ничто человеческое нам не чуждо. Один раз на свете живем…

– Напрасная трата времени. К моему замку, а точнее принципам, совести, чести, ни золотой, ни платиновый ключ не подходят,– заверил Глебов. – Дискуссию продолжим в зале заседаний.

В интонации его голоса Ярыга ощутил неприязнь и угрозу, словно какой-то мрачный субъект пообещал: “Встретимся ночью в подземном переходе”. Аппетит исчез он, оставив на столе надкушенный бутерброд с бужениной и недопитое кофе, прошел к вешалке за костюмом. Глебов спиной ощутил его тяжелый взгляд, но не оглянулся.

Выйдя в коридор, Марк Исаевич по мобильнику связался с Жебелем.

– Скоро мой выход на трибуну, поэтому продолжайте бузу. Шумите, кричите и требуйте внимания к детям и спорту, активно апеллируйте к прохожим. Чем больше толпа, тем лучше, – велел он Лаврентию. – Валентина, телеоператора направь ко мне. После перерыва первым будут рассматривать вопрос о предоставлении льгот ДЮСОЦ «Надежды Олимпа». Ваша поддержка очень необходима. Здесь один упрямый баран из фракции «Справедливость» уперся рогом и воду мутит. Предстоит серьезная схватка. Противник силен и коварен.