Валентин Гуржи - Вариант для криминала

– Заходите. Он всегда свободен.

В комнате стоял письменный стол, несколько стульев и книжный шкаф. Было солнечно.

Широкие, почти на всю стену зашторенные жалюзи, окна обращены на юг. Где-то наверху

тихо шумел кондиционер. За столом во вращающемся кресле сидел немолодой полный

низкого роста мужчина. При неожиданном появлении Джона он, зевая, замер с открытым

ртом и посмотрел на входящего. В следующее мгновение он опомнился, подавил зевок и,

улыбаясь, учтиво спросил:

– Чем могу помочь, мистер… О, господин инспектор!

– Вы мистер Бейлис? – оборвал его Джон.

– Верно.

– У меня к вам несложные вопросы.

– Да, я знаю. Вы, конечно, в связи с этим… самоубийством? Ужасный случай! Просто

никак не могу прийти в себя. Я к этому отношусь очень щепетильно. Я даже на похоронах

не могу присутствовать или слышать скорбящие звуки похоронных церемоний.

Понимаете?

– Несомненно. Но на мои вопросы вы сможете ответить?

– О, да!

– Так вот, меня интересует точная дата оформления заказчиком-нанимателем этой

квартиры. На чье имя она оформлена?

– Как же, как же, сейчас, вот тут у меня… Все аккуратно записано, как полагается, – он

подошел к шкафу, взял с полки папку, быстро пролистал страницы, – вот! Главное лицо –

Клод и с ним была женщина.

– Вспомните, как он ее называл, – скрывая волнение, попросил Джон.

– А и вспоминать-то нечего. Я прекрасно помню. Он ее называл Моной. Имя вполне

запоминающееся.

При упоминании имени близкого ему человека Джон дрогнул и секунду молча смотрел

на управляющего. Создавалось впечатление, словно он пропустил последнее слово мимо

ушей и из деликатности старался самостоятельно воспроизвести его в памяти.

Бейлис настороженно посмотрел на Джона.

– Господин инспектор, вы не сомневайтесь, я говорю правду.

– Мона?

– Да, мистер Конрад. Мона. Фамилии не знаю.

– А внешность вам запомнилась?

– О, да! Это молодая леди, немного ниже вашего роста. Беленькая, очень женственна,

круглолица, милая, я бы, несомненно, сказал – красавица. Понимаете меня? Не запомнить

такую женщину. . просто невозможно.

– Одета? – сухо прервал Джон.

– А это… сейчас, – он наморщил лоб, указательным пальцем показал на Джона, – одета

в повседневную одежду, как будто с работы – темная легкая куртка, кажется, коричневая…

– Брюки бархатисто-черные, – добавил Джон мрачно.

– Верно. Вы ее знаете?

– Может быть. Так, дальше. Когда это было?

20

– Да. Дня четыре назад. Вот тут у меня записано. Число, месяц, – он ткнул пальцем в

строчку напротив имени «Клод», – не думал, что все так кончится. Мне показались они

такими беззаботно счастливыми и тихими людьми. Такие встречаются редко и проблемы с

подобными жильцами минимальные.

То, что услышал Джон, было настолько шокирующим, что он сразу же отказался что-

либо оценивать и строить какие-нибудь догадки. Он твердо решил не заниматься

выяснением отношений Моны к происходящему до тех пор, пока не наберет достаточной

информации. И уж, безусловно, не следует задавать себе идиотских вопросов.

Нужно было ехать в Фан-клуб.

Прорицательница

Виктория минуту лежала с открытыми глазами. Еще минуты две собирала и отмечала в

своей визуализации только характерное и тонкое, закрепляя его в памяти.

Скоро начнет подниматься солнце. Она всегда чувствует его приближение. Даже в

пасмурное утро Виктория просыпалась вовремя, будильником пользовалась редко, только

для напоминания себе о предстоящем сеансе и определении пунктуальности клиента, что

для нее было немаловажно.

Когда с мыслями было закончено, она опустила ноги на пол, встала и придирчиво

заскользила взглядом от кончиков пальцев вверх по подъему к щиколотке каждой ноги, по

голеням. Проверила пальцами их упругость, не отрывая ладоней от загорелой бархатистой

кожи, последовала в промежность, прощупала впадины и ложбинки, прислушиваясь к

ощущениям и сравнивая их силу с прошлым. Тщательно обследовала каждый дюйм. Затем

ее ладони плавно заскользили по тонкой талии к аккуратному пупку, вокруг него по

часовой стрелке сделали несколько круговых поглаживаний. Прижимая ладони к ребрам,

Виктория обхватила грудь. Несколько таких движений она проделала снизу вверх до

сосков, поднимая энергию тела; максимально охватив руками диафрагму каждой груди,

сосредоточилась на приливе к ним горячего тока. Потом вдохнула животом и плавно

отпустила воздух, все глубже погружалась пальцами обеих рук в сплетение Манипуры-

чакры, связанной с элементом Огня, – центром учебы, науки, талантов, чувством зрения,

но неизменно ведущей к удовлетворенности собственным миром. Последнее

обстоятельство ей было отвратительно. Но с этим приходилось мириться, ибо в

совершенстве овладеть Высшей Чакрой можно было только после преодоления той, на

которой Виктория остановилась. Да она и не стремилась к Совершенству, этому

препятствовала ее работа, дающая ей немалый доход. Кроме того, у Виктории было

безупречное тело, впитывающее Прану – энергию Космоса. Своим телом она гордилась.

Закончив массажем очистку от вялости и лени, Виктория легким неторопливым шагом

направилась в открытую лоджию. Здесь с Востока каждое утро из-за кромки океана

поднималось теплое солнце, обнаженное, как и Виктория. Утреннее солнце направляло

свои божественные лучи в окна и стеклянную дверь лоджии, постепенно окрашивало в

нежный цвет безупречное тело молодой женщины, упруго стоящей на деревянном полу с

широко расставленными ногами и руками.

Свежий предутренний воздух внезапно охватил Викторию прохладным объятием.

Всеми обнаженными частями тела она снова ощутила прилив энергии и вдохновения. В

этом было ее сумасшедшее наслаждение – испытывать необыкновенную наркотическую

силу, теряя себя. Такое чувство могло соперничать только с оргазмом во время редкого

сильного секса, какой иногда случался в ее насыщенной жизни. Потом целый день после

утреннего впитывания энергии, тело требовало воздуха, не мирилось даже с легкой

одеждой, и Виктория щедро удовлетворяла его потребности. Она твердо знала, что без

этих условий ей не обойтись.

21

Молодые лучи солнца, проникнув в комнату, коснулись зеленоватой поверхности

потолка и в это время, даже если бы утро было пасмурным, Виктории остро захотелось

замереть в «Лотосе». На это ушло десять минут. Потом она постояла под душем и, не

вытираясь, пошла открывать кому-то позвонившему в дверь. Проходя мимо туалетного

столика, ее взгляд произвольно упал на пластмассовый корпус маячка с красной кнопкой,