Эдуард Тополь - Красная площадь

Секретно. Срочно. С нарочным.

Начальнику Особой Инспекции по личному составу МВД СССР генерал-майору милиции тов. Лубачеву П.М.

Уважаемый Павел Михайлович!

Во время операции по задержанию А. Воротникова-«Корчагина» руководимая мной бригада была вынуждена применить оружие только потому, что заместитель начальника Отдела разведки МВД СССР полковник Олейник бездарно организовал засаду на этого преступника.

Прошу разбор операции назначить на середину – конец февраля.

С уважением

И. Шамраев, Москва, 25.1.1982 г.

– Тоже правильно, – произнес надо мной голос Светлова. – Я им на разборе так нос утру!

Я поднял голову. Светлов стоял у меня за спиной в шинели внакидку, рука на перевязи, крупные снежинки тают на погонах.

– Ну? Что в Бутырке? – спросил я негромко.

Но ответить Светлов не успел, дежурный помощник протянул мне телефонную трубку, сказал:

– Снова вас, Игорь Есич.

– Это капитан Ласкин, – прозвучало в трубке. – Я звоню из Института судебных экспертиз. К сожалению, Игорь Иосифович, получить заключение по группе крови сейчас невозможно. Полковник Маленина из Управления по борьбе с хищениями полчаса назад опечатала лабораторию биологов и проводит ревизию химикатов. Так что ни одной бумажки получить нельзя…

Я усмехнулся. «Ловушка для Золушки» сработала – теперь я знал, кто убил Мигуна. Не предполагал, не гадал, не строил гипотезы, а знал: его убили те, кто слышали мой разговор с Аллой Сорокиной и решили, что эксперты-биологи сошли с ума. Ведь убийцы-то хорошо знают, какая у них самих группа крови!

– Хорошо, – сказал я Ласкину. – Возвращайтесь в МУР… – И повернулся к Светлову: – Марат, если у нас будут фотографии всех грузин, с которыми дружил Мигун, то я тебе скажу, кто поджег в 76-м году гостиницу «Россия».

– К сожалению, самые близкие его друзья-грузины исчезают один за другим, – усмехнулся он. – Министра финансов Грузии Баграта Ананиашвили посадили неделю назад, мясного короля Сандро Нукзара Бараташвили я лично арестовал в Сочи, художник Сандро Катаури, с которым Мигун в карты играл, уже тоже в Бутырке, а некто Гиви Мингадзе вообще исчез из памяти компьютера МВД и из картотеки Центрального адресного бюро.

– Как?! – изумился я.

– Представь себе, – сказал он. – Вчера, когда я сунулся в Информационно-вычислительный центр, в компьютерный, за данными на этого Мингадзе, мне сказали, что компьютер вышел из строя, а сегодня я снова заскочил туда по дороге из Бутырок и увидел, что в памяти компьютера сразу после фамилии Мингабов стоит Мингадян. И то же самое – в Центральном адресном бюро. А Мингадзе будто корова языком слизала! У меня впечатление, что кто-то бежит перед нами и выдергивает у нас из-под носа все окружение Мигуна! Осталась только какая-то «Света», но я уже боюсь вслух произносить это имя…

Как, по-вашему, где в 11 утра можно найти в Москве валютную проститутку? И не одну, а сразу тридцать?

Я даю вам три строки на размышление.

Проехав по занесенному снегом бульвару Патриарших прудов, милицейский старшина-водитель светловской «Волги» свернул в небольшой переулок, и мы оказались перед высоким каменным забором и воротами с надписью: «КОЖНО-ВЕНЕРИЧЕСКИЙ ДИСПАНСЕР № 7». Рядом с воротами была калитка, мы со Светловым вошли во двор. Здесь звучал веселый женский визг, несколько молодых девиц в серых больничных халатах играли в снежки, а еще трое старательно лепили из снега огромную снежную бабу. Увидев нас, они завизжали еще громче, кто-то крикнул: «Девки, мужики пришли!», кто-то запустил в нас снежком, кто-то поздоровался со Светловым: «О, Марат Алексеевич!»

Мы вошли в диспансер, дежурная медсестра выдала нам белые халаты, заставила надеть их поверх костюмов и повела по пахнущим карболкой коридорам в кабинет главврача Льва Ароновича Гольберга – толстого пузатенького старичка лет семидесяти, в пенсне, которое золотой цепочкой было пристегнуто к воротнику его докторского халата. Мы объяснили Льву Ароновичу, зачем мы явились, он спросил:

– А как вы узнали, что нужный вам контингент лечится именно здесь?

– По картотеке нашего «бл…ского отдела» в МУРе, – сказал ему Светлов и выложил перед ним несколько отобранных еще утром карточек. – Смотрите, тут помечено: «79-й год – направлена на лечение в кожвендиспансер № 7». И тут – то же самое, и тут… Потом эти девочки перешли в КГБ, но диспансер они сменить не могли: люди не любят менять врачей, особенно тех, кто их хоть раз вылечил. А тем более – венеролога!

– Резонно! – усмехнулся Лев Аронович. – Действительно, у меня тут нечто вроде филиала вашего «бл…ского», как вы изволили сказать, отдела. И мало того – эти девочки еще подруг приводят, гэбэшниц, которых я вообще лечить не обязан – у них своя, при КГБ, больница. Но лечим, что делать? Иначе они месяцами по Москве триппер носят. Сейчас – еще ничего, зима, а летом ведь – эпидемии. То арабы вирус привезут, то кубинцы… Вы их всех вмеcте хотите допросить или по одной?

Мы со Светловым разделились, Лев Аронович уступил нам свой кабинет и ординаторскую, и по его указанию дежурная медсестра стала вызывать к нам «бл…ский контингент» диспансера.

…Минут через тридцать, опросив лишь половину «контингента», мы со Светловым имели уже данные о трех рыжих, худых, 40-летних Светах, у которых могла быть собственная «Лада» и которые могли поставлять Мигуну валютных девочек: Светлана Аркадьевна – администратор гостиницы «Будапешт», Светлана Антоновна – хозяйка тайного публичного дома на проспекте Мира, Светлана Францевна – заведующая секцией женской косметики ГУМа. Когда очередная пациентка диспансера стала, поигрывая носком больничной тапочки, припоминать очередную Светлану, в ординаторскую вошел милицейский старшина – водитель машины Светлова. Он сказал:

– Товарищ следователь, вам по радиотелефону звонит следователь Бакланов. Просит, чтобы вы взяли трубку.

По дороге к машине я заглянул в кабинет главного врача диспансера и сказал Светлову:

– Слыхал?! Нам Бакланов звонит! Похоже, Буранский уже «сознался» в убийстве Мигуна.

– Или – Сандро Катаури, – сказал он.

ДОКУМЕНТ ОСОБОЙ ПАРТИЙНОЙ ВАЖНОСТИ

Совершенно секретно

Отпечатано в 5 (пяти) экземплярах

В ПРЕЗИДИУМ ПЛЕНУМА ЦК КПСС

Сводная справка по результатам операции «Каскад»

В течение 1981-82 гг. по заданию Секретаря ЦК КПСС тов. М.А. Суслова Отдел разведки и ГУБХСС МВД СССР провели следственную операцию «Каскад» с целью выявить степень коррупции в ряде ведущих министерств и ведомств, а также связь отдельных руководителей и должностных лиц с подпольными дельцами – представителями нелегальной «левой» экономики.