Юлий Дубов - Меньшее зло

Яго никак не повинен в том, что его казнили. Его вообще убили не Кассио с Лодовико. Его прикончил Шекспир, заставив сбросить маску.

Правда, подобный жестокий произвол гениальный драматург допускал не всегда. Как минимум, ещё водной трагедии равновеликий Яго персонаж не только остался жив, но и сохранил незапятнанную репутацию. И среди выживших действующих лиц, и для многомиллионной зрительско-читательской аудитории.

Это ему в лицо сказано:

Любому приятно услышать в свой адрес подобные слова, произнесённые со всей искренностью, да ещё и персоной королевской крови.

Нам, живущим много веков спустя, полезно вспомнить в связи с этим бессмертные строки Редьярда Киплинга:

И так далее.

Похоже, правда? Этими словами Киплинг описывал свой идеал — бесстрашного и несгибаемого строителя империи. И практически в тех же выражениях принц Гамлет обращается к Горацио, нищему студенту из Виттенберга.

С чего бы это? Ни в каких событиях Горацио не участвует, всего лишь присутствует, никаких бесед не ведёт, за исключением трёх эпизодов, о которых ниже, а обычно мирно стоит у края сцены, в чёрном плаще и чёрном же берете. Так и ждёшь, что эта траурная фигура откроет рот и доложит:

— Кушать подано.

Заметим, что в подавляющем числе случаев Горацио практически это самое и произносит. Вот его основные реплики:

— Какую, мой принц?

— Точно такой, мой принц.

— Совершенно так же, мой принц.

— Вот именно, мой принц.

— Как не помнить, принц?

— Возможно ль, принц?

— Да, мой добрый принц.

Если кто думает, что я передёргиваю, советую свериться с текстом. Там ещё много чего в этом же роде.

Таким образом, мы имеем дело с весьма любопытной личностью: некто из академической среды, принятый при королевских дворах, с задатками незаурядного политического деятеля, никак, впрочем, не проявляемыми, намеренно скрывающийся в тени занавеса и выходящий на свет в исключительно редких случаях, руководствуясь неясной пока логикой.

Попытаемся восстановить логику.

Неожиданное появление Горацио в Дании для принца Гамлета было совершенным сюрпризом. «Почему же вы не в Виттенберге?» — дважды спрашивает Гамлет. Горацио сперва пытается отмолчаться, потом с явной неохотой говорит: «По склонности к безделью, добрый принц». Окончательный вариант ответа: «Я плыл на похороны короля» Гамлет не в состоянии воспринять всерьёз: «Прошу тебя без шуток, друг-студент».

Зачем приехал в Эльсинор виттенбергский студент Горацио?

Горацио оказался в Эльсиноре в исключительно подходящее время — призрак прошёл по стене замка уже дважды. Горацио опознает в привидении покойного короля Гамлета-старшего, на следующий же день ведёт стражников к принцу. И чрезвычайно умело дирижирует рассказом, используя прочих очевидцев, когда повествование приобретает совсем уж фантастический характер.

Назавтра в караул выходят трое — Гамлет, Горацио и Марцелл. Когда призрак увлекает Гамлета за собой, Марцелл произносит вполне понятную фразу: «Прогнило что-то в Датском государстве». На что Горацио отвечает загадочно: «Всем правит небо».

Это он про что? Проявление призрака, который «в мучительный и серный пламень вернуться должен»? Ничего себе — небесный промысел. Или это намёк на некие грядущие перемены? Пока неясно.

Призрак открывает Гамлету страшную тайну убийства и кровосмешения, завещает месть и исчезает. Гамлет возвращается к своим спутникам в глубокой задумчивости, те бросаются к нему: «Что, что он сказал?» «Вот видите ль, пойду молиться», — отвечает Гамлет. Горацио явно встревожен: «Принц, то дикие, бессвязные слова». Он безусловно ожидал чего-то другого.

Розенкранц и Гильденстерн — тоже студенты из Виттенберга, хорошие приятели Гамлета и Горацио. Весёлая там подобралась компания — пили, гуляли, бегали по театрам.

Кстати о театрах. Труппа «столичных трагиков, которые так вам нравились, принц», уже подъезжала к Эльсинору, когда её обогнала эта неразлучная парочка. Розенкранц и Гильденстерн актёров не вызывали, для Гамлета приезд театрального коллектива был совершенной новостью.

Кто пригласил актёров? Не тот ли, кто подсунул принцу книжку про убийство Гонзаго? Ту самую книжку, с которой Гамлет входит к Офелии, потом небрежно листает, беседуя с Полонием, а на вопрос, что в книжке, сперва отвечает отговоркой «слова, слова, слова», а чтобы окончательно замотать обсуждение темы, переходит к прямым оскорблениям собеседника.

Перед роковым представлением Гамлет поручает Горацио внимательно следить за королём. Странно, но Горацио, не имевший до сих пор ни малейшего понятия о содержании разговора с призраком, ничуть не удивлён. Он уже знает, что увидит и что скажет принцу.

Убийство Полония и ссылка Гамлета в Англию в сопровождении двух верных друзей, превращённых Клавдием в надёжных надзирателей, обходятся без участия Горацио. Смею предположить, что ситуация временно вышла из-под контроля.

Но только временно. Зачем без смысла воевать с уже свершившимся? Не лучше ли обзавестись новым ферзём взамен качающегося на волнах Северного моря? Не поэтому ли мы видим Горацио рядом с безумной уже Офелией, в присутствии короля и королевы?

Кто такой, чёрт побери, этот школяр, что без него никто при датском дворе не в состоянии обойтись? А вот когда появляется разъярённый и жаждущий крови Лаэрт, опять же неизвестно кем (!) вызванный в Эльсинор, Лаэрт, с мечом в руках угрожающий королю, Горацио нет. Куда делся? Отсутствует Горацио. «По склонности к безделью, добрый принц».

Но стоит Гамлету, отправившему бывших приятелей прямиком на английскую плаху, высадиться на датском берегу, Горацио тут как тут. Пора за работу. Удачно введённый в игру новый ферзь, вместо утраченного, сменил цвет: король перевербовал Лаэрта, заверил в собственной невиновности и натравил на Гамлета.

Плохо, очень плохо. Все может сорваться. Если Лаэрт налетит на неподготовленного и ничего не ожидающего принца, весь блестящий спектакль — с привидениями, актёрами и сложной психологической разработкой — полетит псу под хвост. Вполне ведь могут самым примитивным образом укокошить друг друга. И что тогда?

Надо предупредить принца. Гамлету умирать пока рано.

И вот финальный поединок, с отравленной рапирой Лаэрта и ядом в кубке с вином. Горацио рядом, он с тревогой следит за происходящим. Что впереди — триумф или все придётся начинать сначала?