Андрей Ветер - Во власти мракобесия

– Я знаю, что из Евстафьева пытались выбить компромат на меня, – ответил премьер-министр.

– А что, есть такой компромат? – мрачно спросил Ельцин.

– Ну шо вы, Борис Николаевич! – Черномырдин всплеснул руками.

– Это очень тонко просчитанная провокация, Борис Николаевич, – опять включился Чубайс. – Тут всё хитро задумано, чтобы увязать всех нас вместе, выставить предателями и выдавить из предвыборной кампании… Мы преданно работаем на вас, отдаём все силы, а они хотят сорвать выборы. Коржаков уже не раз говорил, что выборы надо переносить…

– Коржаков? Когда ж это? – нахмурился президент. – Не припоминаю такого…

– Борис Николаевич, силовики перешли все грани дозволенного! – с жаром продолжал Анатолий Борисович. – Это попытка государственного переворота! Даже не попытка, а первые шаги переворота. Они хотят свести все наши усилия на нет! Первый тур позади, победа почти в наших руках! Борис Николаевич, до настоящего момента мы уверенно двигались в нужном направлении. У нас великолепные консультанты, они руководили избирательной кампанией Клинтона. Они собаку съели на всяких предвыборных технологиях! Не нам с ними спорить! Раз уж мы доверились им, то нельзя сворачивать с намеченного пути… Борис Николаевич, они велели передать мне, что если вы не уберёте силовиков, то госдепартамент США отвернётся от вас… Борис Николаевич, неужели вы бросите к ногам Коржакова и Барсукова все завоевания демократии? Это ведь ваши завоевания! Неужели вы позволите им вернуть страну в эпоху кагэбэшной диктатуры? Вы Коржакову верили, а он вас предал… Предал, потому что он – гэбэшник! Они все одной породы! Они не умеют иначе. У них же всё держится на том, чтобы кого-нибудь в чём-нибудь уличить, поймать на какой-нибудь оплошности, на ошибке. А повернут всё так, что ошибка может показаться продуманным преступлением! Кто из нас не ошибался в жизни, Борис Николаевич? А Коржаков, дай ему волю, всех загонит в подвал! Он не умеет мыслить по-другому.

– Борис Николаевич, – пропыхтел премьер-министр, – с такими людьми мы работать не сможем. Силовиков надо держать на коротком поводке, а то они раскрутят такое… Власть, конечно, должна опираться, но… Мы все трудимся ради вашей победы. И я, и Анатолий Борисович, и Борис Абрамович…

– И Таня! – ввернул Чубайс. – Борис Николаевич, если бы вы могли видеть, как она переживает из-за этого страшного недоразумения… Она всю ночь не спала…

– А я разве спал? – рыкнул Ельцин. – Подняли, понимаешь, и вот талдычат, талдычат, а я понять ничего не могу…

– Я хочу выступить перед журналистами и объяснить, что и как, – сказал Чубайс.

– Что и как, – повторил Ельцин совершенно измождённо. – А как оно – что и как?

Когда Виктор Смеляков вошёл в свой кабинет, он в первую очередь включил телевизор. На экране появился Анатолий Чубайс.

– Да никакой коробки не было! – делая наивные глаза, твердил Чубайс в поднесённые к самому его лицу микрофоны. – Какие деньги? Это всё выдумано! Это просто чушь! Это один из элементов традиционной кагэбэшной советской провокации! Но отныне с этим покончено! Покончено раз и навсегда! Я счастлив сказать во всеуслышанье, что вбит последний гвоздь в крышку гроба под названием «иллюзии военного переворота в Российском государстве»! Теперь всё пойдёт как надо…

– Вы можете рассказать подробно, что всё-таки случилось?! – выкрикнул кто-то из журналистов. – По порядку…

– Давайте пока обойдёмся без подробностей, – попросил Чубайс, потряхивая головой, – сейчас нужно во многом разобраться… Может быть, когда я выйду на пенсию, я напишу мемуары, в которых всё это будет по часам расписано. А пока могу сказать только, что через каких-нибудь тридцать минут после ареста Евстафьева я уже знал, что он арестован и начался допрос. Повторяю: я узнал об этом сразу! А в течение ещё тридцати минут после этого были проинформированы премьер-министр Черномырдин, генерал Лебедь, президент Ельцин. Так что попытка Коржакова устроить государственный переворот была пресечена на корню! И так будет со всеми, кто пойдёт против нас!

– Вот дрянь, – проговорил Смеляков и стукнул кулаком по столу. – Вот это круто! Вот это наглость! Ну, рыжий чёрт!.. Ладно, раз так, то в любом случае доведу работу до конца, чего бы мне это ни стоило.

Дверь шумно распахнулась, и Виктор увидел Волошина. Казалось, что его лицо вобрало в себя всю печаль мира.

– Слышал? – спросил Волошин.

– Чубайса? Слышал.

– При чём тут Чубайс… – Волошин безвольно опустился на кресло. – Ты, видать, в дороге был. Не знаешь ещё.

– Да ты толком говори! Что ещё стряслось? – Виктор ощутил пробежавший по спине холодок.

– Ельцин отправил Коржакова и Барсукова в отставку…

– Ты что мелешь? – Смеляков откинулся на стуле. – Я только что оттуда. Президент велел нам раскручивать это дело до конца.

– Сначала велел, а пока ты ехал сюда, он поменял решение.

– Не может быть!

– Не может, – кивнул Волошин, – однако это всё-таки так. Мне только что звонили ребята из Кремля.

– Сейчас свяжусь с Коржаковым. – Виктор протянул руку к телефонному аппарату, но трубку не поднял, а так и остался сидеть, ошарашенный новостью.

В следующую секунду телефон зазвонил. Никогда прежде Смелякову не было так отвратительно телефонное дребезжанье. Он выждал несколько секунд и поднёс трубку к уху.

– Ну что, пацаны? Довы…вались? Теперь вам всем крышка, – вкрадчиво проворковал неизвестный голос.

Виктор хотел было ответить, но услышал короткие гудки в трубке.

– Кто? – тихо спросил Волошин.

– Вурдалаки… – Лицо полковника изменилось, осунулось в одно мгновение, обвисло. – Уже празднуют…

Смеляков низко склонился над столом.

– Ты понимаешь… – начал он растерянно, – ведь они торжествуют! Им радостно, что нас сломали! Им всем радостно… Радостно потому, что теперь уже никто не схватит их за руку. Они хотят, чтобы никто не запрещал им воровать. Они во весь голос требуют, чтобы для них были созданы наилучшие условия, при которых можно было бы воровать много и безответственно. И при этом им не нравится, когда их называют ворами… И вот они торжествуют. Они победили. Им удалось свалить Коржакова! Кого можно было сравнить по силе с Коржаковым? Какая другая организация могла сравниться с СБП?

– Не говори о нас в прошлом времени, Андреич.

– А мы уже в прошлом. Или ты думаешь, что они разрешат нам работать? Брось… Завтра или послезавтра, ну, может, через неделю нас всех вышвырнут за дверь. И ладно, если просто вышвырнут без выходного пособия, а то ведь не поленятся и каждому организуют автомобильную аварию. Не сразу, разумеется, а спустя некоторое время… Чтобы не поднимать шума. Впрочем, нервы у них на пределе, могут и сорваться…