Юрий Козенков - . Крушение Америки .Заговор

— У меня все, — сказал Баков, обращаясь к Осипову.

— Хорошо, благодарю вас Михаил Алексеевич, — произнес начальник Генштаба и предоставил слово заместителю Министра иностранных дел Радикевичу, который должен был по дипломатической линии обеспечивать акцию по освобождению русского Казахстана и переводу дипломатических миссий всех стран снова в Алма-Ату.

Радикевич напомнил участникам совещания, что нота Российского МИДа Казахстану на убийство трех русских семей, в том числе четырех женщин и трех детей, казахскими экстремистами в Акмоле за отказ покинуть свои квартиры и уезжать в Россию, произошедшее второго октября, осталась без ответа. Наша задача, после ареста руководителей Казахстана в Акмоле, добиться подписания с ними раздела Казахстана на русскую и казахскую части, депортировать из нашей части все казахское население, хоть в чем-то замаравшее себя по отношению к русским и другому русскоязычному населению, и одновременно обеспечить эвакуацию всего русскоговорящего населения из южных областей Казахстана в нашу зону.

По информационным сообщениям Казахпресс, президент восьмого октября едет в старую столицу, в Алма-Ату, а затем на три дня на отдых заграницу. После пятнадцатого октября он уже будет на месте и мы будем готовы после военной акции приступить к своей работе. Необходимые документы готовы…

Выступило еще около десятка генералов, представителей министерства путей сообщения, гражданской авиации и строительных ведомств, в процессе которых уточнялись и согласовывались некоторые детали предстоящей операции и работы, намеченной после нее. Начальник Генерального Штаба подытожил все доклады и сообщения.

— Хочу обратить внимание присутствующих на ряд моментов. Несмотря на низкую боеготовность казахских силовых подразделений, чтобы не было никакого шапкозакидательства, действовать должны как против самых боеспособных частей в мире. Второе. Это не Прибалтика, с хорошими коммуникациями и короткими расстояниями, необходимо быть готовыми к любым нестыковкам и тщательно их предусмотреть. У нас очень большой козырь новая граница лежит в пустынной ненаселенной местности, от нее на север и на юг лежит пустынная, на сотни километров, зона, из которой не может быть организовано никакого противодействия…

Вечером этого дня, седьмого октября, Осипов совместно с Министром обороны, начальником ФСБ, командующим погранвойсками и Министром иностранных дел должны были подробно доложить Лобанову о положении дел.

7 октября 1999 года, Украина, Харьков.

До отхода поезда на Москву еще оставалось три часа. Юрий Смирнов сегодня возвращался в Москву, так как завтра был последний рабочий день недели, пятница, и он должен был успеть не только доложить о своей поездке по Украине помощнику Лобанова, но и дать целый ряд указаний и поручений своим подчиненным. За выходные нужно было многое сделать. А пока он уединился с президентом крупнейшего концерна Украины “ХАМАЗ” — Харьковский машзавод, своим другом и бывшим однокашником по политехническому институту — Сергеем Плотниченко. Его фирма выпускала не только одни из лучших вездеходов, саперное и грузоподъемное оборудование, но и с помощью России наладила выпуск новым видов танков и другой боевой техники.

Они уединились на загородной вилле концерна, благо, что она была расположена почти в пригороде Харькова, и до вокзала было всего минут двадцать пути. Пройдя в гостиную, Плотниченко предложил Смирнову поудобней располагаться. В эту минуту в зал вошла девушка с подносом, на котором стояла запотевшая украинская горилка с перцем, кофейник, ветчина, фрукты и разные сладости.

— Танюша, спасибо тебе, мы тут сами управимся, — сказал Плотниченко девушке, принесшей кофе и прочее, — скажи, пожалуйста, Анатолию, что он пока свободен, но через два часа чтобы был здесь на месте и чтобы машина была чистой. А ты можешь ехать домой, спасибо, мы тут сами по-мужски похозяйничаем, и он взял в руку бутылку с горилкой…

Татьяна, двадцатитрехлетняя чернобровая красавица, длинноногая и статная, бывшая спортсменка, мастер спорта по художественной гимнастике, работала одним из секретарей Плотниченко, и когда у ее шефа бывали дорогие для него гости, она помогала на загородной вилле концерна накрыть на стол, да и вообще помочь там по хозяйству.

Она подошла к шоферу и сказала:

— Толя, отвези меня домой и можешь два часа быть свободен, а потом чтобы был на месте, и машину помой, так шеф распорядился. Наверное, московского гостя повезешь на вокзал.

— Залазь, стрекоза, — сказал шофер и открыл дверцу машины. Она села на переднее сиденье и, тихо потянув дверцу “Вольво” на себя, закрыла ее, боясь сильно хлопнуть, за что ее всегда ругал Анатолий.

— Когда ты двери научишься закрывать, — забубнил шофер и потянулся к противоположной двери, чтобы ее получше закрыть, навалившись на девушку. — Опять ты за свое, — вскрикнула Татьяна, — отталкивая плотно навалившегося на нее Анатолия.

— Посмотришь, все шефу расскажу и вообще пересяду на заднее сидение, а шеф тебе мозги быстро вправит.

— Да ладно Танька, не кипятись, — заартачился Анатолий, я же хотел только дверь получше закрыть, а то ты вдруг вывалишься по дороге. Вот если тебя потеряю, тогда уж шеф точно мне шею намылит, — рассмеявшись, он завел машину и вырулил со двора виллы.

Разлив по рюмкам холодную горилку, Плотниченко сказал:

— Давай выпьем за наше здоровье, за единение наших народов и за объединение России и Украины назло всем их. врагам. Они опрокинули рюмки, и Плотниченко разлил в чашечки кофе.

— Юра, то, что ты рассказал о своих впечатлениях по твоим поездкам в Запорожье, Днепропетровск и Донецк, почти на сто процентов созвучно с ситуацией и здесь, у нас, в Харькове. А в Крыму вообще все наэлектризовано. Думающие и что-то умеющие люди уже устали от всего этого бардака. Мы ведь прекрасно понимаем, что Украине, не имеющей богатых недр, как в России, и располагающей только рабочей силой, пусть и трудолюбивой и с интеллектом, придется достойную жизнь строить не менее сорока-пятидесяти лет. Франция, Бельгия, Голландия, Дания на это потратили две сотни лет. Германия, как и мы, практически из природных ресурсов имеет только уголь и железную руду Рура. У нас Донбасс и Кривой Рог. Но у Германии ведь вековые традиции, железная дисциплина, неувядающий дух предпринимательства. И несмотря на это и гигантские вливания после войны в ее восстановление десятков миллиардов долларов, но только спустя тридцать лет, к середине 70-х годов, сумела создать немцам достойную жизнь.

Ведь посмотри. За девять лет после ее объединения Германия уже вложила в земли бывшей ГДР 1,3 триллиона марок, то есть почти 760 миллиардов долларов, и то они считают, что должная отдача наступит только спустя четыре-пять лет. А что уж о нас говорить, когда мы не получаем и одного миллиарда долларов кредита в год, что же, народу ждать семьсот двадцать лет?