О. Воля - Американское сало

– Ну тут не совсем так все описано, как было, – Алла все равно не могла скрыть изумления, но все еще не хотела признавать, что была не права со своими наездами в начале беседы.

– Жизнь внесла свои коррективы… Кстати, а знаете, как назывался аналогичный амариканский проект, который до нас реализовывал посол Хербст на территории Украины?

– Как?

– «Пушечное сало». Это так они из украинцев делали тех янычар, которые готовы воевать с Россией за американские интересы…

Компания расхохоталась.

Вообще, неплохо повеселились.

Были шашлыки, которые все отчего-то называли «барбекю», было неплохое местное пиво, были костры и песни под гитару Майка Науменко и Найка Борзова, Бориса Мазаева, Белякова… Алла даже с кем-то на два голоса романс «Утро туманное» спела. Жалко, Коли Козака здесь с нею не было.

Жалко.

А Алле не терпелось позвонить в Киев и поделиться открытием.

– А ты был в курсе того, что Москва проводила этот самый проект «Американское сало»? – напрямик спросила Алла, когда Николай ответил на ее настойчивые звонки.

– Ты только Владимиру Семеновичу про такую туфту ничего не говори, – ехидно сказал Николай, – не было никакого проекта «Американское сало», у нас все без помощи Москвы получилось, разве ты этого не видала?

– Я не видала? – пожала плечами Алла. – Я все видала. Вы с Колеей только и говорили, только и говорили, мол, «власть нам сама в руки идет, все играет на нас», все случаи, что с «Сагайдачным», что с взрывами домов, что с аварией на газопроводе, что с татарами в Крыму, все работало на дядю Володю.

– Взрывы сделали специально? У тебя там паранойя началась? Я точно знаю, что экстремистов подначивали американцы, к тому же их даже поймали уже.

– Ну нет, насчет взрывов я, может, и погорячилась и насчет татар с «Сагайдачным» не в курсе. Но насчет «американского сала» точно. И еще этот Степан Бордюжа – клоун националистический. Его Гельбах с Повлонским и их ребята под забором во Львове нашли и на всю Европу раскрутили, да потом сами же и посадили в лужу.

– Ты это о чем, родная? – опешил Николай. – Ты что? Всерьез о том, что какая-то внешняя сила могла втайне стоять за…

– Да ты элементарно лох! – воскликнула Алла. – Я просто удивляюсь, что такого наивняка, как ты, могли поставить первым советником дяди Володи!

– Не называй меня так! – прикрикнул Николай. – Ты мне еще не жена…

Он был не на шутку зол.

– Ну, а как вас называть, если вы, думая, что на шармачка проехали в рай, на самом деле не разглядели главного? – хмыкнула и пожала плечами Алла.

В этот день их ссора показалась им обоим какой-то по-новому необратимой, как будто реально очень большая черная кошка между ними пробежала.

Он бросил трубку.

И только тут она сообразила, что значили его слова «ты мне еще не жена».

Дал задний ход? После сделанного предложения?

Недаром и в Москву почему-то не поехал. И про свадьбу отказывался пока обсуждать, все на послевыборные хлопоты ссылался.

Вечер, который начался так весело, закончился слезами. Она проплакала всю дорогу обратно до Москвы, все четыре часа от Селигера до Крылатского.

Евгений Васильевич Дружинин сидел в очень высоком кабинете. Не в самом высоком, но очень высоком. В кабинете первого вице-премьера России. В самом Белом доме. И главное, он не знал, зачем он тут сидит. Позвонили – пригласили. Зачем? Почему?

А вице-премьер, молодой еще, между прочим, человек, похоже, решил прочить ему, Дружинину, лекцию о социально-экономическом положении.

Так что чувствовал себя Евгений Васильевич, как в Афгане на политинформации.

– Россия стоит перед несколькими вызовами: это демографический, геополитический, продовольственный, жилищно-коммунальный, культурно-идеологический, – загибал пальцы чиновник.

Дружинин кивнул.

– Демографический вызов, – чиновник стал, наоборот, разгибать пальцы, –состоит в стремительной убыли и старении населения. Это означает угрозу снижения роста ВВП, большую экономическую нагрузку на работающих за счет пенсионеров, сокращение армии, угрозу отторжения Дальнего Востока. Попытка решить проблему за счет мигрантов создает дополнительные трудности, с которыми уже столкнулись страны Европы и часть регионов России. Далее. Геополитический вызов связан с демографическим непосредственно. Прежде всего это угроза отторжения Дальнего Востока, по причине депопуляции, сибирские и дальневосточные земли заселяются выходцами из сопредельных государств, страдающих от перенаселения, от нехватки леса, пресной воды, сельхозтерриторий и полезных ископаемых. Столкновения между диаспорами и «косовский сценарий» имеют серьезную перспективу.

И с этим трудно поспорить. Дружинин опять кивнул.

– Продовольственный вызов, – назидательно продолжал высокий чиновник, – связан с мировым продовольственным кризисом. Цены на продовольствие за последние годы выросли на семьдесят процентов. Россия на пятьдесят процентов зависит от поставок извне. Продовольственная безопасность России находится под постоянной угрозой, делает Россию слабой, лишенной иммунитета по отношению к шантажу голодом. Развитие сельского хозяйства не зависит от наших больших инвестиционных возможностей, нас ограничивает отсутствие кадрового потенциала. Далее. Жилищно– коммунальный вызов связан с тотальной нехваткой жилья даже при сокращающемся населении. Темп убыли ветхого жилья практически сопоставим с темпом ввода нового жилья. Кроме того, изношены сети и коммуникации. Города не выдерживают нагрузки, постоянные аварии, пробки на дорогах, не соответствующие экологическим нормам вода и воздух.

– Я не думал, что чиновники знают про пробки, думал, они с мигалками ездят… – сострил Дружинин.

Но чиновник никак не отреагировал на подколку.

– И наконец, культурно-идеологический вызов состоит в том, что Россия, для того чтобы обезопасить себя от любых поползновений и конфликтов, должна быть ценностью не только для самой себя, а для всего мира. Необходимо, чтобы иммигранты хотели ассимилироваться в нашу культуру, а не «покорять» ее, наш «образ жизни» должен быть привлекательным, ценности, которые несет наша культура, должны быть конкурентоспособными. Вы согласны с таким диагнозом?

– Нельзя не согласиться, – ответил Дружинин. – В каком-то смысле это общее место. Проблемы известны. Но вот что с ними делать – это вопрос гораздо более серьезный…