Чингиз Абдуллаев - Срок приговоренных

— Почти, — ответил ее страшный собеседник. — Значит, он должен прийти сюда? Или вы должны были встретиться с его компаньоном?

— Не говорите гадостей, — разозлилась она. — Ни с кем я не должна была встречаться, в вашем грязном понимании этого слова. У меня деловая встреча.

Раздался громкий удар пощечины. Резо вздрогнул. По лицу его сбегали крупные капли пота. Он стер их судорожным движением руки, жадно вслушиваясь в то, что происходило в холле его квартиры. Подленький чертик, сидевший где-то в темном уголке его души, даже радовался, что он сумел вот так ловко обмануть ворвавшихся в дом убийц, надежно спрятаться от них. Слабенький голос совести заглушал оглушающий страх и нечеловеческое, почти животное желание — жить, спастись.

— Сука, — лениво сказал предводитель, переставший играть в интеллигента, — ты еще будешь мне врать.

Очевидно, они снова схватили ее, так как опять раздалось ее жалобное восклицание.

— В воскресенье днем у него на квартире, видите ли, должно состояться деловое свидание, — продолжал убийца. — Так я тебе и поверил. Где он — спрашиваю я тебя?

— Не скажу, — с отвращением прошептала Надя.

Резо повернул голову. Воздух или волнение заложило правое ухо. Он стал слушать левым, тяжело дыша, ловя себя на мысли, что задыхается, но не от недостатка воздуха, а от ощущения надвигавшейся беды, от ужаса и кошмарности всего происходящего.

— Скажешь, — пообещал неизвестный, — ты все скажешь. И зачем пришла. И где он сейчас находится. И когда сюда придет. Хотя можешь и не говорить. Раз такая сучка, как ты, заявилась сюда, значит, скоро и кобель притащится. Ждать придется недолго.

И в эти минуты с женщиной что-то произошло. Может, она действительно любила его и решила, что сможет спасти Резо своим безумным поступком. Но скорее всего женская интуиция подсказала ей, что негодяи, схватившие ее, не дадут ей уйти живой из этого дома. Это она, наверное, прочла в глазах своих мучителей. И, рванувшись изо всех сил, она освободила руку и с силой пропахала своими острыми ногтями лицо одного убийцы, другого ударила ногой в живот и, очутившись на миг на свободе, побежала к окну — по паркету процокали ее каблучки.

— Помогите! — крикнула она, стукнув кулаком по стеклу.

— Не стрелять, — бросил главный своим характерным, с хрипотцой, голосом. Он мгновенно понял, что пули могут попасть в стекло, что привлечет внимание прохожих. Она тоже поняла, чего именно он боится, и, развернувшись к нему лицом, прильнула всем телом к окну, словно это была ее самая надежная защита. Это было большое окно в гостиной. Большое и крепкое стекло, которое она не смогла бы разбить кулаком. Модная металлопластика, с накачанным между стеклами вакуумом.

— Отойди от окна, — сказал главный.

— Нет, — тяжело дыша, ответила женщина.

— Отойди от окна, — снова повторил главный.

Видимо, в такие моменты жертвы читают свой приговор во взгляде насильника. Он уже понял, что она не в силах разбить стекло, и открыл рот, чтобы приказать оттащить ее от окна. И именно в эту секунду она рванула ручку на себя — окно открылось. Уж такая это конструкция. Разбить одним взмахом руки — ни за что не разобьешь. Но зато открывались они мгновенно, не то что вечно западающие и заклинивающие деревянные окна. Теперь окно было открыто, и преимущества оказались на ее стороне.

— Отойди от окна, — прохрипел в третий раз главный, раздосадованный своим поражением.

— Помогите! — j — свешиваясь вниз, закричала женщина.

— Тащите ее! — рассвирепел убийца. К ней бросились сразу три или четыре человека. Она покачнулась, крикнула еще раз и вдруг рухнула вниз, с девятого этажа. Она летела со страшным криком. Потом раздался тупой удар.

— Дура, — сказал главный, — уходим. Быстро. Сейчас здесь будет полно народу.

Послышались быстрые шаги, хлопнула дверь. Резо все еще стоял в своем укрытии, боясь поверить услышанному. Он попытался пошевелиться, но почувствовал, что не может даже поднять руку. Наконец усилием воли он толкнул дверцу, буквально вываливаясь из своего тайника. И сразу же увидел лицо убитого Никиты. От неожиданности он едва не вскрикнул. Потом вскочил на ноги и, чувствуя, как его выворачивает тошнота, поспешил в гостиную, откуда выпала Надя. Его все-таки стошнило прямо на ковер в гостиной, когда подходил к окну.

Надя лежала внизу, вокруг уже собирались люди, указывающие на его окно. Он осторожно посмотрел вниз. Несколько мужчин садились в два автомобиля в пятидесяти метрах от того места, где лежало тело. Один из них, коротко остриженный, седой, в кожаной куртке, вдруг поднял глаза и увидел Резо. Не понимая, зачем он это делает, Резо медленно закрывал створки окна.

— Он был там! — заорал незнакомец. — Он был там!

— Быстрее! — крикнул кто-то. — Милиция.

Седой еще раз посмотрел вверх. И вдруг Резо что-то как толкнуло изнутри. Собрав остатки мужества, он распахнул окно и заставил себя выпрямиться во весь рост. Теперь он видел лицо убийцы. Вернее, не лицо, отдельные черты различить было трудно — он видел его маску. Целую секунду они смотрели друг другу в глаза. И хотя расстояние было достаточно далеким, им казалось, что взгляды их обжигающе близки. У Резо по лицу стекала ядовито-желтая струйка, губы тряслись. Но он ничего не замечал — видел только ненавидящие глаза убийцы.

— Идиоты, не нашли, — проворчал седой, отводя взгляд от окна, — подняться бы сейчас наверх и прикончить его.

— Не получится, — резонно заметил кто-то из его людей, садясь за руль. — У него дверь — на полдня возни. Даже автоматом не прошибешь. Гранаты нужны или мины. А милиция вот-вот будет здесь.

— Возьмем его вечером. В милиции, — уверенно заключил седой. — Теперь ему крышка. Любовница из окна упала, а друг лежит убитый. Его как пить дать арестуют. Кто ему поверит?

Взглянув еще раз вверх, главный сел в машину. Оба автомобиля отъехали от дома. Вокруг лежавшей на тротуаре в луже крови женщины собрались люди.

— Ладно, — прошептал потрясенный Резо. — Значит, теперь я знаю тебя в лицо.

На следующий день я сразу же отправился к Семену Алексеевичу и рассказал ему все. По большому счету он был для нас не просто начальником. Что-то было в нем от заботливого дядьки, который занимался всеми нашими проблемами. Вот и квартиру для меня в новом доме тоже он пробивал. Семен Алексеевич выслушал меня внимательно. И внешность у него для его профессии не типичная — и не голливудский тип охранника — громилы с квадратной челюстью, в темных очках, и не наш «качок» со зверской физиономией гориллы и квадратными плечами. Чуть выше среднего роста, чем-то напоминавший изящного ужа, только худой, с большой головой и печальными, умными глазами. Многие считают, что главное в нашей работе — кулаки и бицепсы. Но мы-то знали, что отдел планирования, которым руководил Семен Алексеевич, значил для всей операции куда больше, чем даже внешнее кольцо в оцеплении.