Михаил Попов - Кто хочет стать президентом?

– И потом, Андрей Андреевич, если резюмировать ситуацию в том, историософском стиле, что предложил нам господин Ли, я, чтобы снять неприятное послевкусие беседы, предложил бы не только виноград, но и один исторический анекдот.

– Предлагай.

– Когда небезызвестная принцесса Екатерина отправлялась в Россию, чтобы стать супругой наследника престола, ее ведь тоже энергично наставляли. Фридрих II просто завербовал девчонку. Она ехала к нам его агенткой.

– Я-то тут при чем?

– Но когда Екатерина села на царство и рассмотрела, чем именно владеет, послала она этого Фридриха и таких, как он, ко всем чертям.

– С бабой меня равняешь?

– Тут все дело, какая баба.

– Правильно. Ты все-таки, дружок, проведи расследование, как они до Нины добрались. Не зря звонили именно на этот телефон. Это ведь не телефон, Кирюша, ты понимаешь?! Это моя ахиллесова пята и одновременно моя простата. Знали, собаки, за что меня взять. Тут или предательство… или я вообще не знаю, что думать.

– Я уже начал расследование.

Господин кандидат откинулся в кресле и закрыл глаза расслабляясь. Он, как уже сказано выше, умел легко переходить из одного эмоционального состояния в другое.

– А знаешь ли, Кирюша-друг, сколько ноликов было в той сумме, что он мне намалевал?

Начальник службы безопасности только дернул сухой щекой.

– Это не моего ума дело.

Андрей Андреевич смачно захохотал:

– Правильно, правильно мыслишь, каждый сверчок, понимаешь ли…

Кандидат не договорил и опустил в распахнутую пасть целую кисточку винограда – как связку нулей.

Капитан Захаров сидел в кресле-гиппопотаме и внутренне трясся, что наблюдалось даже внешне. Он был трезв, трезв давно – не менее трех дней, и трясся от страха. И злобы.

Страх он испытывал перед господином Винглинским, имеющим прибыть в расположение отеля «Парадиз» с минуты на минуту. Злоба была направлена на неизвестного стукача, намекнувшего давеча кому-то в окружении олигарха, что капитан, которому поручено техническое и оперативное обслуживание информационного бункера службы безопасности концерна «Интернефть», использует бункер в своих личных целях, и цели эти носят самый низменный характер.

Ведь зарекался. Ведь был уже пример в биографии. Несколько лет назад лейтенант Захаров работал в системе электронной охраны жилого фонда. И завел себе манеру: когда выяснялось, что хозяева квартиры, поставленной на охрану, убыли надолго, он сам начинал себя вести как хозяин этой квартиры. Водил туда девок и устраивал дебоши. Но однажды зарвался. Привезенного с собой алкоголя не хватило, и рука охранника влезла в хозяйский холодильник. Початая бутылка водки и банка шпрот – вот вещи, способные обрушить приятную карьеру. Хозяин оказался зубным врачом городского прокурора, потому и не удалось все замять. С каким трудом потом нашел себе приличную работу…

И опять на те же «шпроты»!

Осторожно, двери открываются.

В полумрак номера с неприятной бесшумностью проникли двое, а потом еще двое молодых людей в черных пальто и темных очках. Всем своим обликом они говорили: мы телохранители, дабы пресечь на корню появление вредных помыслов у встречной публики. И точно: при виде вышколенной охраны нормальные люди вели себя как при приближении пары ротвейлеров, – останавливались, опускали руки и отводили глаза в сторону.

Капитан Захаров просто еще сильнее вжался в кресло.

Сергей Янович Винглинский появился секунд через десять после своей охраны. Высокий и стройный белобрысый человек с бледно-серыми глазами. Лет ему было около сорока, и, если смотреть со стороны, самым слабым его местом оказывалась прическа – легкий пушок на удлиненном тутанхамоновском черепе. Обычно вид этой с трудом сберегаемой прически вызывал у Захарова злорадство в адрес шефа – лысеешь, бедняга – и настраивало на философский лад: мол, никакими миллиардами не восполнишь недоданное природой!

В данный момент почему-то именно эта одуванчиковая шевелюра пугала капитана более всего.

Сергей Янович вошел и не поздоровался со вскочившим Захаровым. Сделал круг по номеру, отдернул-задернул занавеску, открыл-закрыл бар, шкаф с хрусталем и произнес унылым голосом:

– Кто пил из моей чашки? Кто ел из моей тарелки?

Потом посмотрел на капитана. Тот таращился на него, ничего не думая и не ощущая.

– Что охраняем, то и имеем, да? Капитан опять не нашелся что ответить. Олигарх сел на круглый пуфик у окна.

– Надеюсь, ты не думаешь, что мне жалко, Захаров? Капитан замахал руками, потому что они раньше, чем губы и язык, поняли, как и что надо отвечать шефу.

– Мне не жалко. Тем более что ты даже со всеми блядьми этого города не выпьешь весь мой коньяк и не сожрешь…

– Я понимаю, понимаю, Сергей Янович…

– Нет, ты не понимаешь. Вот ты нацелился на должность начальника местной милиции. Нацелился?

Капитан угрюмо кивнул.

– Ты знаешь, я был «за». «За»! Потому что мне нужен был надежный человек во главе «моей» милиции. И ты был «за». Потому что рассчитывал, что я поставлю тебя во главе «твоей» милиции. Ты все время путаешь свое и чужое.

Захаров вздохнул и икнул.

– И знаешь, что самое неприятное в этой ситуации? Ты – неисправим. Потому что ты из ментуры. Это у вас в крови – путать свое и чужое. Еще можно терпеть, когда чужое ты отбираешь у того, кто под тобой, но когда ты лезешь в карман того, кто тебе платит, – такое терпеть нельзя.

Захаров легко и беззвучно хлопнулся на колени.

– Сергей Янович, виноват, совсем виноват, но отслужу. В первый и последний раз. Голова закружилась. В первый и последний раз. Я даже пить бросил.

Олигарх брезгливо сказал:

– Да встань ты, сердце мое! Не надо тут мне Малый театр устраивать!

– Встану, встану, как скажете.

– Оставайся пока. Но справки о тебе наведу. И только тогда окончательно решу, что с тобой делать. Может, все же и уволю. И в простые банщики переведу.

Захарова это сообщение качнуло, но он пытался улыбаться, отчего выглядел особенно отвратительно.

– А сейчас надо немного поработать.

– Что вы, Сергей Янович, что вы, поработать – это я всегда. Что вы имеете в виду?

– Включи свою технику. Будет тут у нас что-то вроде пресс-конференции. Записанной скрытой камерой. А может быть, и что-нибудь другое. Пока не решено. Приедет Нинок, посоветуемся.

– Да-да, – капитан бегал по номеру, вертел каминные часы, заглядывал под юбку торшера и чем-то там щелкал.

В номер медленно вошла пара новых гостей. Невысокая худенькая девушка в сером пальто почти до пят, горло обмотано шарфом, на шарф спадают длинные волосы. Можно еще рассмотреть острый нос и острый взгляд непонятного цвета глаз. Рядом с ней – круглый розовощекий человек в очках и с одышкой. Первая – Нина Андреевна Голодина, консультант пресс-программ «Интернефти», второй – Антоша Либава, ее заместитель, прихлебатель, человек-фон. По контрасту с его полной креативной беспомощностью любому легко выглядеть изобретательным человеком. Принят он Винглинским для трудоустройства от Андрея Андреевича Голодина в комплекте с дочерью.