Роберт Ладлэм - Наследие Скарлатти

– Она умерла еще до того, как вы взяли Париж.

– Это не имело значения.

– А я считаю, что и мертвую вы ее боялись не меньше, чем живую.

– Я никого не боялся! Я ничего не боялся! – Генрих Крюгер напряг свое бессильное тело.

– Тогда почему вы не выполнили угрозу? Дом Скарлатти существует.

– Она вам никогда не рассказывала?

– О чем?

– Старуха всегда умела прикрывать фланги. Она нашла моего единственного врага в Третьем рейхе – Геббельса. Она никогда не верила, что там, в Цюрихе, я был убит. Геббельс знал, кто я. После тысяча девятьсот тридцать третьего она запугала нашу верхушку ложью обо мне. А партия была для меня куда важнее, нежели месть.

Кэнфилд смотрел на этот полутруп в кресле. Как всегда, Элизабет Скарлатти оказалась прозорливее их. Намного прозорливее.

– Один последний вопрос.

– Какой?

– Почему Джанет?

Сидевший в кресле с трудом поднял правую руку.

– Из-за него! Он – это главное. – Он указал на Эндрю Скарлетта.

– Но зачем?

– Я верю! Я все еще верю! Генрих Крюгер был частью нового мира! Нового порядка! Истинной аристократии!.. Со временем и он станет частью этого мира!

– Но почему вы выбрали Джанет?

Генрих Крюгер в изнеможении отмахнулся от вопроса:

– Какая разница, кого выбрать? Обыкновенная проститутка. Просто средство для получения того, что мне было нужно.

Кэнфилд чувствовал, как в нем поднимается слепая ярость, но опыт и профессионализм помогли ему сдержаться. Но он не учел реакции юноши. Эндрю Скарлетт рванулся к креслу и ударил Крюгера по лицу. Удар получился сильным и точным.

– Мерзавец! Вы мерзавец!

– Энди! Перестань! – Кэнфилд оттащил мальчика.

– Как нехорошо! – Глаза Крюгера словно плавали в орбитах. – Ведь все это ради тебя! Поэтому я и вызвал тебя сюда! Ты должен знать… Ты поймешь и начнешь сначала! Подумай. Подумай о высшей аристократии. – Он дотянулся своей бессильной рукой до внутреннего кармана пиджака и достал листок бумаги. – Они твои. Бери.

Кэнфилд взял листок бумаги и, не глядя, передал его Эндрю Скарлетту.

– Здесь какие-то номера. Номера, и ничего больше, – недоуменно произнес Энди.

Мэтью Кэнфилд знал, что означают номера, но его опередил Крюгер:

– Это счета в швейцарских банках, сын мой. Единственный сын мой… На них миллионы! Миллионы! Но есть определенные условия. Условия, которые со временем ты научишься понимать! Когда ты станешь взрослым, ты осознаешь, почему эти условия необходимо выполнять! И ты выполнишь их… Потому что власть есть власть и она способна изменить мир. Это единственное, ради чего стоит жить.

Юноша смотрел на уродливую фигуру в кресле:

– Мне что же, надлежит поблагодарить вас?

– Когда-нибудь ты это сделаешь.

Терпение Мэтью Кэнфилда лопнуло:

– Все! Эйприл Ред получил свою долю. Теперь моя очередь! Что вы мне передадите?

– Для этого надо выйти из дома. Помогите мне подняться.

– Так дело не пойдет! Там что, ваши молодчики в кожаных пальто?

– Там никого нет. Мы будем вдвоем.

Кэнфилд взглянул на то, что осталось от Генриха Крюгера, и поверил. Он помог Крюгеру подняться с кресла.

– Жди здесь, Энди, я вернусь.

Майор Мэтью Кэнфилд помог паралитику спуститься по лестнице. В холле слуга подал ему костыли. Американский майор и нацист вышли из гостиницы через парадный вход.

– Куда мы идем, Крюгер?

– По-моему, настало время называть меня настоящим именем. Скарлетт. Или, если угодно, Скарлатти.

Он заковылял вправо от подъездной дорожки.

– Для меня вы Генрих Крюгер.

– Вы знаете, конечно, что именно вы, вы один были причиной нашего провала в Цюрихе? Вы отвели стрелки часов на добрых два года назад. Кто бы мог подумать… Какой же вы осел! – Генрих Крюгер вновь рассмеялся.

– Куда мы идем?

– Осталось всего несколько сот ярдов. Можете держать пистолет наготове. Но здесь никого нет.

– Что вы собираетесь мне передать? Могли бы и сказать.

– Не спешите. Вы все получите. – Крюгер ковылял к поляне. – А после этого я свободен. Помните.

– Договорились. Так что?

– Союзники будут довольны! Эйзенхауэр, наверно, вручит вам медаль… Вы увезете с собой полный план фортификаций Берлина. Этот план известен только германскому верховному командованию… Подземные бункеры, базы снабжения, даже командный пост фюрера. Вы станете героем, а меня словно и не было. Мы хорошо сработали, вы и я.

Мэтью Кэнфилд остановился.

Этот план был получен союзной разведкой несколько недель назад.

И Берлин знал об этом.

Именно потому Берлин не препятствовал их встрече.

Кое-кто угодил в ловушку, но не он, не Мэтью Кэнфилд: нацистское командование направило одного из своих в лапы смерти.

– Скажите, Крюгер, что случится, если я возьму план, но не отпущу вас? Что тогда произойдет?

– Две недели назад в Берлине я давал показания Деницу. Я рассказал ему о вас. Если я не вернусь через несколько дней, он поднимет тревогу. Я очень ценная фигура. Я появлюсь, а потом… потом уйду. Если же я не вернусь, весь мир узнает, кто я на самом деле!

Мэтью Кэнфилд стоял потрясенный – какая странная ирония судьбы. В свое время он пришел к такой же мысли и изложил все в особом досье, на многие годы погребенном в архивах Госдепартамента.

Теперь же кое-кто и в Берлине пришел к этой мысли: Генрих Крюгер, иначе Алстер Стюарт Скарлетт, в действительности ничего не значил. Он изначально был обречен на то, что будет пущен в расход.

Дениц позволил Крюгеру – вместе с его уже ненужным подарком – прибыть в Берн. Дениц, по неписаным правилам войны, рассчитывал, что Крюгер будет убит. Дениц знал, что ни одна нация не может позволить себе признать этого безумца своим. Ни в час победы, ни в час поражения. И убить его должен был противник, чтобы не возникло никаких сомнений и кривотолков. Дениц был редкостным врагом – ему доверяли противники, такие, как Роммель. Он был военным до мозга костей, с кривой, но моралью.

Мэтью Кэнфилд достал пистолет и дважды выстрелил. Генрих Крюгер замертво повалился на землю. Алстера Стюарта Скарлетта наконец-то не стало. Мэтью Кэнфилд возвращался полем назад, к маленькой гостинице. Ночь была ясная, и свет луны серебрил застывшие в неподвижности кроны деревьев.

Удивительно, что все прошло так гладко, подумал он. Но гребень волны с виду тоже гладкий, и трудно себе представить таящуюся в ней силу, с которой она обрушивается на берег. Все кончилось. Его ждал Эндрю. И Джанет. А это главное.

Доктрина Монро – внешнеполитическая программа правительства США, провозглашенная в 1823 году в послании президента США Джеймса Монро (1758–1831) конгрессу. Декларировала принцип взаимного невмешательства американского и европейского континентов во внутренние дела друг друга. Одновременно выдвигала положение, согласно которому рост могущества США ставился в зависимость от присоединения новых территорий.