Хилари Нгвено - Люди из Претории

— В Управление безопасности.

— Чем он заслужил такую честь?

— Догадка, не больше.

Обогнув «Хилтон» по авеню Правительства, Проныра и Якуб увидели все три «форда» перед входом в отель.

— Слушай, я сойду у автобусной остановки, — сказал Проныра своему спутнику. — Ты поезжай в редакцию, займись фотографиями. Можешь ничего не объяснять Хамиси до моего возвращения.

— Не беспокойся, Проныра. Без снимков с пресс-конференции я на пушечный выстрел к нему не подойду.

Проныра вылез из машины и пересек улицу, а Якуб занял место водителя. Мотор «фиата» взревел, шины чиркнули по асфальту — и фотограф был таков. Мог бы и поосторожнее, подумал Проныра, но потом вспомнил, как Якуб бранил его самого за лихачество, и улыбнулся.

Он вошел в вестибюль отеля и обрадовался шумной толпе только что прибывших летчиков. Похоже, они из авиакомпании «Бритиш Кэлидониэн», а впрочем, какая разница? Важно, что в толпе, среди всех этих людей в форме, он мог осмотреться, не привлекая к себе внимания. Подойдя к газетному киоску, он купил второй за сегодняшний день номер «Нэйшн» и поверх газетного листа зыркнул глазами по вестибюлю. Агенты и европеец в темных очках находились у стойки портье. Гостю, должно быть, выписывали номер. Проныра проследовал к креслам и уселся так, чтобы было удобно наблюдать за европейцем и его спутниками из органов безопасности. Со своего места он видел европейца в четверть оборота, к тому же тот прятал лицо за темными очками, и Проныра не мог его как следует рассмотреть. Неизвестный в своем голубом костюме казался высоким и мускулистым, лет сорока пяти — пятидесяти или даже пятидесяти пяти. Проныра не смог бы точно определить его возраст.

Через две-три минуты агенты и европеец пошли от стойки к лифтам. Проныра листал страницы «Нэйшн», не читая ни слова. Как только группа скрылась в кабине лифта, он метнулся к стойке.

— Привет, Проныра, — заулыбался портье.

— Здравствуй, брат, — как можно приветливее отозвался Проныра.

Примелькавшаяся физиономия и популярное имя — не такая уж плохая штука! Каждый, с кем Проныру сводила судьба, называл потом себя его лучшим другом, и сейчас в планы Нельсона не входило разубеждать портье в этом заблуждении.

— Вынюхиваешь уголовщину, а? — спросил портье. — Небось какое-нибудь жуткое убийство?

— Ничего подобного, — ответил Проныра. — Убийства в таких роскошных местах не случаются. Нет, брат, просто шел мимо, гляжу, с тобой болтает целый взвод агентов, вот я и подумал: к чему бы это? — Проныра махнул рукой в сторону лифтов.

— Это агенты были? — изумился портье.

Клюнуло, удовлетворенно подумал Проныра. В каждом человеке сидит ищейка. Все мы мечтаем раскрывать тайны или хотя бы быть причастными к их раскрытию. По расчету Проныры, портье должна польстить весть, что он беседовал с профессионалами, и расчет его оправдался.

— Да, брат, — сказал Проныра. — Ребята, как пить дать, из безопасности. Не мог по виду, что ли, догадаться? Здоровые, хмурые, пиджаки оттопыриваются. Неужто не заметил?

— Оттопыриваются?

— Пистолеты у них там, — произнес Проныра театральным шепотом.

— Пистолеты?

— Неужто не знаешь, ведь они все таскают пистолеты. Устав требует, — добавил Проныра. — Ума не приложу, чего они тут возились с этим мзунгу. [5] Иностранец, белый (суахили).

— С парнем, что въехал сейчас в тысяча сто третий?

— Да. Хотел бы я знать, кто он и что ему здесь надо, — сказал Проныра. — У него вроде и багажа никакого не было.

— Не было. Он сам сказал — нет багажа, — сообщил портье, вытаскивая заполненный бланк из картотеки вновь прибывших. — Зовут его Джон Уиллард. Прилетел из Лусаки. Англичанин. Адрес: Кэмпбеллкорт, двадцать семь, Глочестер-роуд, Лондон.

— Так ты говоришь, у него английский паспорт? — спросил Проныра, перегибаясь через стойку, чтобы взглянуть на бланк.

— По правде говоря… — замялся портье, — он не вписал номер паспорта.

— Чудно это… Как считаешь?

— Вообще-то иногда так бывает, Проныра, — сказал портье. — Если тут что-то кроется, я помогу тебе разузнать об этом парне все, что захочешь. Можешь на меня положиться. Честно говорю, Проныра.

Нельсон дружелюбно улыбнулся.

— Не надо, брат, — сказал он. — Я случайно проходил мимо. Приметил агентов и поинтересовался, не затевают ли чего. Не стоит тебе беспокоиться.

— Какое тут беспокойство, Проныра! — упорствовал портье. — Я твой постоянный читатель, покупаю «Обсервер» каждый день, строчки никогда не пропускаю. А сын вырезает все твои статьи и наклеивает в альбом. Прямо помешался на тебе. Понадобится помощь, Проныра, только свистни.

— Спасибо большое, — сказал Проныра. — Но, повторяю, ненароком меня сюда занесло.

В этот момент к стойке подошла стюардесса. Удаляясь, Проныра слышал, как портье зашептал ей:

— Глядите, вон Проныра Нельсон.

Белая девушка спросила с немалым удивлением:

— А кто он?

Никогда, думал журналист на ходу, никогда она не слышала о Проныре Нельсоне. Впрочем, неосведомленность девушки была ему по душе. Конечно, приятно заявиться куда-нибудь и приковать к себе все взоры, слышать, как кто-то шепчет другому твое имя, видеть, как этот другой глазеет на тебя, как на знаменитость. Такова награда за долгие и одинокие часы, которые тратишь, распутывая каждую новую историю, за опасности, которым подвергаешься, гоняясь за разным жульем и подонками, за частые трения с властями, за сомнения в собственных способностях. Слава, известность окупают это с лихвой. Будь по-иному, большинство журналистов ограничивались бы халтурой, отписками. Хорошо греться в лучах славы, но ничуть не хуже, а может, и гораздо лучше встречаться с людьми, которые никогда о тебе не слыхивали. Им совершенно безразличен и ты, и твое занятие. Это малость укрощает тщеславие, спускает с небес на землю, а ему, Проныре Нельсону, время от времени необходимо спускаться на грешную землю.

Идя вдоль кресел, Проныра увидел знакомого. Это был Шэйн, чернокожий южноафриканский певец, выступавший в клубе. Он занимал немаловажное место в жизни Лоры Ванджику.

— Шэйн, привет! — Проныра остановился.

— Здорово, старина. — Певец поднялся с кресла. — Что затеваешь, старина? Кого выслеживаешь? — На нем был красный пиджак в клетку.

— Да так, пустяки.

Что вытаращился на меня? — подумал Проныра.

— Я видел, как ты пялился на того белого парня, — сказал Шэйн, испытующе глядя Проныре в глаза.

— На какого парня?

— На того, что в темных очках.

— Значит, ты следил за мной? — спросил Проныра. — Для чего?

— Не мог не следить, старина, — ответил певец. — Сижу в этом кресле, ты проходишь в двух шагах и так занят тем парнем, что даже меня не замечаешь. Я пытаюсь привлечь твое внимание — никакого результата. Потом ты усаживаешься и начинаешь притворяться, будто читаешь «Нэйшн». Знаешь, старина, слепой и тот понял бы: не читал ты эту газету. Что у тебя с белым, какие дела?