Ирвинг Уоллас - Документ «Р»

— Я помню, — подтвердил Янг. — Высокая оценка.

— Но вот что, Янг. Я не хочу, чтобы эта часть книги восхваляла меня. В ней должен восхваляться Старик, чтобы читатель понял, почему я его так чту и чему у него научился.

— Да, да, конечно, я всю неделю читал материалы о Гувере…

— Вы забудьте все, что читали. Эти злобные бумагомараки вечно обливали Старика грязью, особенно в его последние годы. Вы меня слушайте, тогда поймете, что к чему. Именно Гувер поставил дело охраны закона и порядка на профессиональную основу. Он заставил общественность уважать нас, забыть о старых предрассудках. ФБР было создано при Теодоре Рузвельте министром юстиции Чарльзом Бонапартом. Он родился в США, но был внуком младшего брата Наполеона. Затем Бюро возглавляла целая цепочка людей, либо посредственных, либо просто плохих. Последним перед Стариком был Уильям Бернс, тот просто ни к черту не годился. По мнению Харлана Фиске Стоуна, под властью Бернса ФБР превратилось в частную тайную службу погрязших в коррупции членов правительства. Поэтому за год до ухода в Верховный суд Стоун приметил двадцатидевятилетнего парня по имени Джон Эдгар Гувер и поставил его во главе Бюро. Гувер в то время работал клерком в государственной библиотеке. Когда он принял Бюро, там служило всего шестьсот пятьдесят семь человек. Ко дню смерти у него было более двадцати тысяч подчиненных. Гувер основал лабораторию изучения преступности, архив отпечатков пальцев, школу ФБР, Национальный центр информации о преступности, компьютеры которого содержали около трех миллионов досье. Все это работа Старика. И под его руководством — так же, как и под моим, — ни один сотрудник ФБР никогда не был уличен в нарушении закона!

Еще бы, подумал Янг, вспоминая о «достижениях» Гувера, которые Тайнэн для удобства замолчал. На протяжении почти всей своей карьеры Гувер игнорировал организованную преступность, отказываясь верить в существование мафии, и был вынужден признать факт ее существования только в 1963 году, когда заговорил Валаччи. Раздосадованный этим, Гувер никогда не произносил слово «мафия», предпочитая ее другое название — «Коза ностра». Многие его сторонники утверждали, что Старик игнорировал мафию, боясь, что преступное подполье подкупит и совратит его работников, подорвав тем самым репутацию его ведомства, как оно подкупало и совращало полицейские власти на местах.

Однако многие утверждали, что Гувер избегал столкновений с преступным синдикатом по другой причине — расследование всех преступлений мафии грозило затянуться на непомерно долгий срок, подрывая тем самым официальные статистические данные ФБР об успешной борьбе с преступностью.

Вспомнил Янг и о других «триумфах» Гувера, которые обошел удобным молчанием Тайнэн. Гувер публично назвал Мартина Лютера Кинга «заядлым лжецом» и установил подслушивание телефонных разговоров, чтобы узнавать подробности его личной жизни. Гувер назвал «бесхребетной медузой» бывшего министра юстиции Рамсея Кларка. Гувер объявил бандитами и заговорщиками патера Берригана [8] Активные борцы против войны США во Вьетнаме и за гражданские права священники братья Берриганы неоднократно бросались за решетку судебными властями. и других католиков — противников войны во Вьетнаме еще до того, как их дело было передано Большому жюри. Гувер оскорбительно отзывался о мексиканцах и пуэрториканцах, уверяя, что люди этих национальностей ничего не умеют, не могут даже стрелять прямо. Гувер приказал подслушивать разговоры и конгрессменов, и участников антивоенных демонстраций, и сторонников ненасильственных действий в борьбе за гражданские права. Он приказал подвергнуть проверке даже четырнадцатилетнего мальчика из Пенсильвании только за то, что тот хотел провести лето в Восточной Германии, и руководителя скаутского отряда из Айдахо за то, что тот хотел повезти своих скаутов путешествовать по России.

Измаил Янг припомнил статью Пита Хэмилла: «За все последние тридцать лет страна не знала такой подрывной деятельности, как деятельность Джона Эдгара Гувера. Она подорвала нашу веру в самих себя, веру в открытое общество, надежды на то, что можно жить в стране, свободной от тайной полиции, от тайного наблюдения и сыска, от преследований за политические убеждения».

Да, обо всем этом можно было бы поговорить, но Янг, естественно, счел за лучшее держать язык за зубами.

— Я вам расскажу одну деталь из жизни Гувера, о которой мало кто знает, — продолжал Тайнэн. — Я всегда считал, что о человеке очень многое говорит его отношение к своим родителям. Так вот, до сорока трех лет Гувер жил со своей матерью Анной-Марией. Человек, поступивший подобным образом, не может не быть порядочным человеком.

«Или подходящим объектом для Фрейда», — подумал Янг.

— Я вам сейчас расскажу еще одну историю. Когда Гуверу стукнуло семьдесят, на президента Джонсона оказывали очень сильное давление с целью убрать Гувера в отставку. К чести Джонсона, он категорически отказался сделать это. И когда кто-то спросил почему, президент ответил: «Пусть он лучше писает из нашей палатки наружу, чем снаружи в нашу палатку». Ну как, здорово, а? — Хлопнув себя по ляжке, Тайнэн громко расхохотался.

— Конечно, — с сомнением сказал Янг.

— Как, по-вашему, вставим в книгу?

— О да, — поспешно ответил Янг.

— Напишите, пожалуй, что президент Джонсон сказал это мне, — подмигнул ему Тайнэн. — Все равно никто не опровергнет. И Джонсон и Гувер давно мертвы.

— Л. Б. Д. вполне мог сказать вам это, — согласился Янг. — И в книге такой эпизод прозвучит.

На столе директора зазвонил телефон. Удивленный Тайнэн снял трубку, пробормотав:

— Кто бы это мог быть? Президент?.. Да, Бет, — сказал он. — Что, Гарри Эдкок? Попросите его подождать. Очень важно? — Он внимательно слушал. — Насчет Бакстера? Дело со Святой Троицей… Ах да, разумеется, история с Коллинзом! Хорошо, скажите Гарри, что я приму его через минуту.

Положив трубку, Тайнэн замер на месте, задумавшись. Отойдя наконец от стола, он увидел Янга.

— Вы… Я совсем забыл, что вы еще здесь. Вы слышали мой разговор по телефону?

— Что-что? — спросил Янг, изображая на лице растерянность, как будто бы только что оторвался от списка своих вопросов, который внимательно изучал.

— Нет, ничего, — удовлетворенно сказал Тайнэн. — Просто возникло неотложное дело. Мы ведь все-таки пока еще правим страной. Очень жаль, что придется прервать нашу встречу, Янг, но я уделю вам лишних полчаса на следующей неделе.

— Разумеется, сэр, как скажете.

Послушно убрав магнитофон и быстро запихав в портфель свои бумаги, Янг решил, что прокрутит конец пленки, как только доберется до дома. О чем таком важном шел разговор, что директор испугался, как бы он не подслушал? Что-то по поводу срочного желания Эдкока встретиться с Тайнэном «насчет Бакстера»… Речь, видимо, шла о покойном министре юстиции. Так, а потом он сказал: «Дело со Святой Троицей». Кодовое название операции? А может, название церкви в Джорджтауне… Затем он упомянул «историю с Коллинзом». Должно быть, имелся в виду Кристофер Коллинз. Что же здесь может крыться такого важного?..