Николай Богачёв - Крах операции «Тени Ямато»

Наконец поезд без обычного прощального гудка, лязгнув буферами, начал медленно набирать скорость. Помощник военно-морского атташе не стал ожидать, когда мимо него пройдет весь состав, и, по-военному четко сделав кругом, быстро удалился через вокзал к ожидавшей его машине. Вернувшись в посольство, он тут же позвонил по телефону Шелленбергу и сообщил об отъезде поезда с чертежами по назначению. И все же фокус службы СД заключался в том, что отправка материалов на одном из поездов в адрес японского генштаба военно-морских сил была всего лишь видимостью, инсценировкой.

«Когда знают двое — знает и свинья!» — гласит старая немецкая пословица. И на этот раз она полностью себя оправдала.

Личная секретарша Гитлера Мари Текла Вайхельт жила одиноко в небольшой квартирке невдалеке от рейхсканцелярии. Местожительство, разумеется, было неслучайным: в целях необходимой по службе оперативности секретарша должна постоянно находиться под рукой шефа.

Мари Вайхельт была замкнутой, необщительной женщиной. И не без странностей. Так, например, все, кто ее хоть немного знал, удивлялись что, вопреки распространенной женской слабости, она терпеть не могла комплиментов, от кого бы они ни исходили. Всякий раз, услышав какую-либо похвалу, она приходила в неподдельное смущение и вежливо, но вполне твердо и даже порой резко парировала непрошеные любезности, заявляя что-нибудь вроде того, что это, мол, пустяк, счастье не в этом, что главное, весь смысл ее существования, все ее помыслы и чаяния — в бескорыстном служении фюреру и фа-терланду.

Так как Гитлер обладал слабым зрением и не пользовался очками, — на пишущей машинке Мари был набит жирный буквенный и цифровой шрифт. Обнаруживать свои недостатки фюрер, конечно же, не любил, и о его подслеповатости, кроме самой Мари, знали, пожалуй, только рейхслейтер и «главный секретарь» Гитлера Мартин Борман.

Как бы там ни было, но неизбежно сталкивавшиеся с этой аномалией главаря фашистского государства его сотрудники обязаны были молчать, о чем заведомо предупредили их ближайшие помощники начальника имперской безопасности рейха Эрнста Кальтенбруннера — этого гиммлерхена («маленького Гиммлера» — так окрестили его в гитлеровских коридорах власти).

Слева от вертящегося кресла фрейлейн Мари находился стол с телефонами, соединявшими напрямую фюрера с высшими руководителями национал-социалистской партии, министрами, а с начала агрессий в Европе и войны с Советским Союзом — также со всеми командующими группами армий, стратегических направлений и крупнейшими промышленниками Германии, занятыми производством всевозможных видов оружия и боеприпасов. Справа, на удобном расстоянии от Мари, находился еще небольшой коммутатор, служивший для соединения с абонентами внутри самой рейхсканцелярии.

В этой спартанской обстановке и вершила свои чрезвычайно необходимые дела секретарша фюрера фрейлейн Мари Текла Вайхельт. А зависело от нее, как и от всякой секретарши, весьма и весьма многое. Так, например, если во время телефонного звонка Гитлер делал ей характерный жест, означавший, что его «нет на месте» и «не соединять», Мари не соединяла звонившего, кем бы тот ни был.

И все же и у нее было исключение из правил. Она почему-то люто ненавидела любовницу фюрера Еву Браун, ее единоутробную сестру, и мужа этой сестры обер-группенфюрера СС Фегеляйна, бывшего, в сущности, на положении шурина Гитлера. Ей всегда казалось, что все эти люди по пустякам отвлекают рейхсканцлера от важных государственных дел, и если, например, фрейлейн Мари хоть как-то еще терпела Еву Браун, то резкие свои антипатии к сестре Евы и к обер-группенфюреру она, казалось, даже не пыталась скрывать.

Убедившись, что звонит кто-нибудь из этой супружеской четы, фрейлейн Мари всякий раз ссылалась на крайнюю занятость фюрера и в безукоризненно вежливом и даже подобострастном тоне сообщала, в глубине души язвя и ехидствуя, что поговорить звонящий с Гитлером может значительно позже, часа через полтора…

На этом, пожалуй, и кончались некоторые слабости и недостатки Мари, во всем остальном она, как секретарша фюрера, была безупречна и всегда на высоте и как бы всем своим существом идеально воплощала в себе пресловутую немецкую точность, педантичность и исполнительность.

…Во время стоянки готового к отправке поезда по маршруту Берлин-Париж-Лимож-Бордо по перрону вокзала с портфелем под мышкой прохаживался еще один провожающий — гестаповец в чине штурмбаннфюрера. К почтовому вагону он не подходил и, казалось, будто не обращал на него никакого внимания. Это был чиновник из хозяйственного ведомства СС — «епархии», которой почти самолично распоряжался обер-группенфюрер Поль.

В силу своей экспансивной натуры (Поль всегда крайне болезненно воспринимал критические замечания в свой адрес или если кто-либо хотя бы в малейшей степени пытался вмешиваться в его работу, корректировать его распоряжения в целом и в частностях) обер-группенфюрер Поль, когда дело касалось расходов в некотором образе сомнительного содержания, проявлял себя, как правило, решительным и прижимистым руководителем. Круг же его обязанностей как самого, так и всей этой службы СС был весьма и весьма обширен: хозяйственный отдел имперского управления безопасности контролировал всю финансовую деятельность подразделений, входивших в компетенцию обер-группенфюрера Поля, а также ведал продовольственным, вещевым и всеми другими видами обеспечения многочисленных управлений СС, СД, гестапо и прочих тайных контор гитлеровского рейха. В компетенцию Поля входило также и отдельное обеспечение всеми видами довольствия высочайших особ рейха и других ответственных лиц, разного рода служб и ведомств.

Такую же независимость хозяйствования, надзора и контроля за поступлением и расходованием всех материальных ценностей, как экспроприированных в завоеванных странах Европы, так и произведенных в самом рейхе, Поль всячески старался воспитать и у своих подчиненных. На проводимых, хотя и редко, сборищах всех своих ближайших помощников Поль проверял точность исполнения его личных распоряжений и указаний и, обнаружив с его точки зрения недопустимые отклонения и вольности, строго наказывал провинившихся.

Если же обнаруживались хотя бы малейшие потери или хищения уже учтенного разного рода имущества, дело доходило даже до расправ над многочисленными чиновниками хозяйственного управления: снижений в должности, лишений офицерских званий, судов чести СС и других наказаний, вплоть до отправки на Восточный фронт, но последнее уже в самом крайнем случае.

В порядке инструктажа он с завидным постоянством без конца внушал, что для сбора, хранения и рационального использования материальных ценностей всегда требуется вложение большого труда, а в целях разумной экономии — еще определенная смекалка и сообразительность, так же как и четкое выполнение приказов, регламентирующих те или иные правила для организованного снабжения всем необходимым тех подотчетных хозяйств, что находятся в подчинении по отношению к вышестоящим лицам, имеющим власть и право командовать доверенными ресурсами.