Томаш Ржезач - Пациент доктора Паарелбакка

Короче говоря — успех был полный. А главное — я подтвердил свою легенду: доказал, что я действительно коммерсант. Напористый и деловитый, для которого превыше всего интересы фирмы, во всяком случае, пока она за это платит. А она мне за это платила. Теперь я мог уже вернуть часть долга обществу беженцев, сменить в автоторговой фирме «Бюльманн» уже отслужившую свой срок машину «ауди-100 ЛС», которую я изрядно погонял по дорогам Испании, на модный двухместный японский «дацун-240», легко набиравший на хорошей автостраде скорость до двухсот километров.

И это было еще далеко не все.

Мне предоставили самые разные совершенно секретные данные и убедились, что я обращаюсь с ними в строгом соответствии с предписаниями. (Домой я привезу то существенное, что запомнил.) По возвращении аз Испании я обнаружил по едва приметным, но для настоящего разведчика достаточным признакам, что у меня в квартире производился обыск. Относительно его результатов я мог быть спокоен: они не могли найти ничего, потому что ничего компрометирующего я у себя не хранил.

— Ты спрашиваешь, что мне не нравится, Барри? — ответил я вопросом на вопрос. — Да то, что вы обращаетесь со мной как с мальчишкой. Едва я освоился в Испании и смог бы там вовсю развернуться, как ты хочешь загнать меня в Голландию.

Поездку в страну, прославившуюся своими тюльпанами, каналами и ветряными мельницами, Барри Рейнолдс предложил мне сразу же после моего возвращения из Испании. Таким образом, моя операция приблизилась вдруг к критической точке.

Теперь мне следует больше, чем когда-либо прежде, взвешивать каждое свое слово. Во всяком случае, принимать это предложение с восторгом никак не следовало, чтобы не вызвать и тени подозрения. Но уклоняться и отнекиваться тоже надо было, как говорится, в меру. Иначе, принимая во внимание мои заслуги перед фирмой, они могли бы посчитаться с моими возражениями, и таким образом я сам себя загнал бы в тупик.

Рейнолдс протянул руку к ящику, где у него обычно стояла бутылка виски.

— Оставь, Барри. Я теперь не могу видеть ничего крепче сепарированного молока. Ведь испанские вечеринки — это же какой-то ужас! У парней там, кажется, нет ни печени, ни почек.

— Давай выпьем чуточку, — настаивал Барри.

— Нет, только вечером.

— Ну ладно, как знаешь. Хотя тебе сейчас это бы не повредило.

У меня перехватило дыхание. «Что случилось? Что могло случиться? Что-нибудь в Праге? Засыпалась Мария?» Пока ничто, правда, такую возможность не предвещало, но и не опровергало. Я кивнул, и Барри налил мне рюмку.

— Послушай, — сказал он, — в Голландии придется заниматься не контрактами. Там у нашего центрального управления есть свой торговый представитель. Тебе предстоит с ним связаться. Заметь это себе…

Он подождал, пока я выну записную книжку в темнозеленом сафьяновом переплете, чтобы старательно записать сообщаемые им данные о Гайе ван Заалме! Потом, приподняв стакан, он сказал:

— За твое здоровье! — Выпил немного и продолжал: — У нас, то бишь у «САССЕКС Кеми инкорпорейтед», ощущается необходимость проверить положение дел с выгрузкой и складированием наших товаров в Роттердамском порту. И это все предстоит сделать тебе.

— Ладно, Барри. Только я хотел бы…

— Минутку! — прервал он, снова выпил и закурил.

А я тем временем думал, что эти четырнадцать дней, предстоящих мне в Голландии, могут при определенных обстоятельствах стать последними днями моей жизни, притом в предстоящей игре возможны три варианта. Либо они знают все, абсолютно все, и гонят меня в западню — ведь Роттердамский порт действительно занимал в планах нашего Центра определенное место. Либо они посылают меня в Голландию просто для того, чтобы проверить, какой деятельностью я там займусь. И наконец, возможно, они окончательно уверились, что я именно тот, за кого себя выдаю, оставили меня в покое и поручают действительно нужное фирме дело. Но на последнюю возможность лучше вообще не рассчитывать.

Барри Рейнолдс как-то глубокомысленно вздохнул и сказал:

— У меня есть для тебя известие, Джерри, хотя и не очень приятное.

Тишина, последовавшая за этими словами, была подобна глухоте, охватывающей после оглушительного взрыва. И тут у меня возникло вдруг ощущение, какое испытывает человек, под ногами которого проваливаются мостки и он понимает, что жить ему остается какая-то доля секунды до того, как он рухнет в пропасть. Страха уже не было, осталось только напряженное, какое-то безысходное ожидание.

— Доктор Рик вернулся из Праги. Он посетил твою жену, Джерри, но ничего утешительного передать мне для тебя не смог.

— Погоди, как это передать? Я думал, что встречусь с ним.

— Нет, доктор Рик установил в Праге очень хорошие контакты, сулящие значительные торговые возможности, и потому улетел прямо в Штаты. В центральное управление фирмы. Остановку в Цюрихском аэропорту он сделал, собственно, только ради тебя. Там я с ним накоротке и встретился.

Барри снова наполнил свой стакан и сделал несколько глотков.

Мне же, чтобы узнать, какой оборот приняло дело, оставалось только ждать. Я прикидывал: доктор Рик не собирался со мной встречаться… Это может быть и хорошо и плохо. То ли проверка прошла отлично, и я вне подозрений, то ли что-то сорвалось, и он перепоручает меня другим, чтобы со мной расправиться.

К тому же, как знать, действительно ли этот долговязый господин, которого здесь зовут доктор Рик, находится сейчас в Соединенных Штатах? Он может быть где угодно, скажем, даже тут, за углом, в роскошных апартаментах отеля «Швейцергоф», или, к примеру, в Голландии, в Париже, в Буэнос-Айресе — в любом месте.

И откуда, Кстати, вообще известно, ездил ли доктор Рик в Прагу? Мне сказал об этом Барри. Только он! В шестьдесят восьмом доктор Рик был в Чехословакии. Он не может не допускать, что мы его «раскусили». И мы это действительно сделали. Иными словами, Рика могли приставить ко мне, чтобы установить, не встречался ли он со мной в шестьдесят восьмом. Допустим, он подтвердил, что нет. И все-таки они должны были исходить из того, что если я разведчик, то передам его приметы в свой Центр.

Что они могли предпринять в этом случае?

Направить к нам кого-то другого. Наши ждали бы Ри-ка, а у них меж пальцев проскользнул бы кто-то другой. Быть может, маленький и толстый. И вообще не торговец лекарствами, а, скажем, обыкновенный турист, проявивший интерес, допустим, к Карлштейну. Марию паши предупредили относительно Рика. Сообщили ей его приметы. Возможно, даже дали ей его фотографию. И инструкцию, как себя с ним вести. И вдруг вместо него появляется кто-то другой.

Как поступит Мария?

Конечно, тут же профессия скажется. Она не растеряется, разгадает их замысел и выполнит данные ей инструкции. А человека, назовем его пока «заместитель», приметит. Нет, отсюда опасность мне не угрожает. Во всяком случае, не должна угрожать.