Мартин Смит - Парк Горького

— Как мне простить себя? Аркадий, а мог бы Джимми вывезти этих людей за границу? Только скажи правду.

Аркадию вспомнилась жалкая комнатушка, молитвенник под скамьей в металлическом сарае.

— Конечно, — солгал он. — Он был смелый парень.

Они едут по шоссе, пересекающему остров Статен, и, следуя указаниям Крысы, сворачивают на дорогу через болото, простирающееся до берега реки. Крыса ведет их к сооруженной из толя лачуге. Под ногами у себя Аркадий замечает мелкие кости.

— Зачем мы сюда приехали? — спросил он Кервилла. — Что тебе от меня нужно?

— Я хочу тебя спасти. "Барселона" кишит проститутками, и бюро просто не в силах уследить за всеми, кто входит и выходит. Завтра вечером Родни с Билли поселятся в номере над вами. Когда стемнеет, ты и твоя девица оденетесь во все темное, а они вас посадят в грузовой лифт и выведут через подвал. "Красный отряд" проделывал такие штуки и раньше. Они же тебе про нас рассказывали.

— А ты откуда знаешь, что они мне там рассказывали? — Не дожидаясь ответа, Аркадий продолжал: — Ты установил у нас в номере микрофон! Вот зачем Билли и Родни красят эту комнату. И на подоконнике у них стоит приемник!

— Ну, в твоем номере кто только не устанавливал микрофоны.

— Да, но они себя за моих друзей не выдают!

— Тебя хотят использовать, Аркадий. И бюро и КГБ. Твое пребывание здесь не значится ни в каких документах, я проверял. Я для тебя стараюсь.

— Ты для родного брата так старался, что ногу ему сломал!

— Но я же могу спасти вас обоих. Уэсли до утра ни о чем не узнает. Пройдете несколько улиц и сядете в машину со всем необходимым и с картами. Через девять часов доберетесь до Мэна, до лесного домика, где мы с Джимми останавливались. Он еще мой. Там я тоже все для вас приготовил: "джип", пистолеты. На крайний случай — Канада под боком, уйдете туда.

— Чушь все это. Спасти нас ты не можешь. Да и с какой стати?

— Нет, могу. И, видишь ли, тогда победа все-таки останется за Джимми. Иначе его жизнь и смерть лишаются всякого смысла.

Аркадий отказывается наотрез и требует, чтобы Кервилл отвез его назад в "Барселону". Он даже пытается вступить с Кервиллом в драку, но тот уклоняется. Аркадий доказывает, что, если из-за него соболи не будут возвращены, этого ему никогда не простят и, где бы они с Ириной ни скрылись, рано или поздно их все равно найдут. Однако, уступив настояниям Кервилла, он заходит в лачужку Крысы, который бессвязно объясняет, что он ставит ловушки на ондатр, питается их мясом, а шкурки продает. И вдруг в капкане оказался какой-то неизвестный ему зверек. Крыса показывает Аркадию шкурку соболя и обещает отвезти их на место, где ее добыл. "Там их прорва!"

Аркадий возвращается в гостиницу, не отвечает на расспросы Уэсли и, выгнав из номера дежурящего там Эла, осыпает Ирину упреками.

— Ты шлюха, Ирина.

— Я говорила тебе, что пойду на все, лишь бы попасть сюда.

— Теперь и я здесь, и я тоже шлюха, — сказал Аркадий и вдруг почувствовал, что к горлу подступают слезы. "Я убью ее или разрыдаюсь!" — подумал он и торопливо отвернулся.

— Я же говорила тебе, что на все соглашусь, лишь бы попасть сюда, — сказала у него за спиной Ирина. — Ты мне не поверил, но я ведь предупредила тебя! Про Валерию и остальных я не знала. Боялась за них, но твердо ничего не знала. И потом, когда бы я могла рассказать тебе про Осборна? Когда пряталась у тебя на квартире и полюбила тебя? Прости, Аркаша, что у меня не хватило сил признаться тебе, что я шлюха, когда я тебя полюбила.

— Ты спала с ним в Москве!

— Один раз. Чтобы он увез меня оттуда. После того как ты пришел на "Мосфильм" и я испугалась, что ты меня арестуешь.

— Ты и здесь с ним спала.

— Один раз. Чтобы ты оказался здесь.

— Зачем? Ты же мечтала быть свободной, иметь все. Зачем тебе понадобился я?

— Тебя в Союзе убили бы!

— Все может быть. Но ведь не убили?

— Ну, потому что я люблю тебя!

— Зря ты старалась. Мне там было куда лучше.

— Если ты уедешь, я поеду с тобой, — сказала Ирина.

— Тебя же убьют!

— Куда ты, туда и я.

— Ты не должна была торговать собой из-за меня. — Он опустился на колени перед кроватью.

— Чем же еще я могла торговать? — спросила Ирина. — Я ведь не за пару сапог продалась. Я продалась, чтобы бежать, чтобы воскреснуть. И не стыжусь, Аркаша. Я бы стыдилась, если бы поступила иначе.

Она притянула его голову к себе на грудь. Он обнял её.

Ирина крепко спала, и, прислушиваясь к ее ровному дыханию, Аркадий перебирал в уме события дня и дальнейшие планы.

Утром Крыса отведет Кервилла к соболям.

— Они на Артур-Килле, — объяснял Кервилл, когда они возвращались. — Ловко придумано — прятать их здесь. Во-первых, это никому и в голову не придет, во-вторых, они все время у него под надзором, в-третьих, где-нибудь в глухомани сразу бы заметили, что кому-то зачем-то все время возят свежее мясо. А тут, хотя это вроде бы и Нью-Йорк, сплошные болота и леса, жителей — раз-два и обчелся, да и те в чужие дела нос совать не приучены, а полиции и вовсе нет. И вот накладка: дыра в сетке, соболь удирает, попадает в капкан, меховщик сообщает в полицию, что какой-то бродяга предлагает ему соболью шкурку, и об этом сразу же узнаю я! Везучий ты человек, Аркадий…

Ближе к вечеру над ними поселятся Билли и Родни… Они с Ириной сядут в оставленную для них машину, где будут карты с тщательно указанным маршрутом, а Кервилл, связавшись с Ники и Рюриком, предложит им тот же обмен: соболей за Ирину с Аркадием. Суть ведь в соболях! Те соглашаются и мчатся на остров Статен…

Но что, если Крыса все наврал, а шкурка к нему попала случайно? Или у него начнется приступ белой горячки и никуда он Кервилла проводить не сможет? Или Осборн обнаружил пропажу соболя и успел переправить остальных в безопасное место?

И вдруг ФБР ведет слежку за их окнами? Тогда им не пробраться в номер, где их должны ждать Билли и Родни. И он никогда не водил американских машин вдруг у него не получится? Или заблудится, несмотря на карту? Ведь он же в чужой, незнакомой стране!

Поверить Осборну? Но американец ухлопал целое состояние, чтобы раздобыть живых соболей, и, конечно, никогда добровольно их не отдаст. В конце-то концов, он совершил одно преступление, наказуемое законом, убил тех троих в парке Горького. Изобличить его может только Ирина. Он уже пытался убить ее в Москве. А что изменилось с тех пор? Да ровным счетом ничего, Осборн направит Ники и Рюрика по ложному следу и прикончит его с Ириной, едва они перестанут интересовать ФБР. Но Осборн опоздает на один день.

Аркадий засыпает. Ему снится праздник на отцовской даче. Отец с друзьями катается на лодке. Вдруг он хватает нож и прыгает в воду… Его мать в белом платье словно повисла вниз головой, протянув одну руку ко дну. Но вот ее втаскивают в лодку, и он видит порез у нее на запястье, которое обвивает обрывок веревки: видимо, "отец не сумел срезать веревку". Во сне Аркадий продолжает вспоминать ход событий. Сначала он был уверен, что его отец убил свою жену, но со временем понял, что это было самоубийство, к которому она давно готовилась: прекрасная пловчиха, она установила на дне Клязьмы бочку, полную камней, привязала к ней веревку с петлей на конце и в этот день, нырнув, затянула петлю на запястье, чтобы не выплыть.