Алексей Митрофанов - Тело Милосовича

Спускаясь по широкой главной лестнице с мраморными ступенями и перилами, Филатов ловил на себе завистливые взгляды мужчин. Виной тому была Настя — очень красивая высокая блондинка с внешностью фото модели. Она, собственно, и была раньше фотомоделью, Филатов переманил ее в секретарши из модельного бизнеса. Ее деловые качества тогда его совершенно не интересовали. Настя понадобилась ему с единственной целью — быть его рекламой в Думе.

Расчет оказался верным, второй такой секретарши не было ни у кого. Когда Настя шла по коридору, вслед ей оборачивались. Филатов знал, что при этом звучал один и тот же вопрос:

— Кто она? И ответ был всегда одинаковым:

— Секретарша Александра Филатова. Это ему и требовалось. К тому же Настя оказалась девушкой расторопной и прекрасно выполняла свою работу, что устраивало его вдвойне. Она являла собой довольно редкое сочетание красоты и ума, и Филатов считал, что с секретаршей ему повезло.

Настя была примерно на полголовы выше Филатова, и это тоже работало на общее впечатление. Красивую девушку среднего роста можно проглядеть. Красивую же девушку высокого роста не заметить нельзя. Кроме того, Филатову всегда нравились высокие женщины.

Устроившись за столиком в думском ресторане на первом этаже и ожидая заказа, они слушали ненавязчивую игру пианиста. Настя болтала о всяких пустяках — рассказывала, что собирается взять отпуск и слетать в Париж, но только так, чтобы по-нормальному, — никуда не торопиться, жить в хорошей гостинице и провести в городе любви недели две. Денег, впрочем, на это нужно было еще заработать.

Филатов слушал вполуха, голова была занята мыслями о Марко. И вдруг его озарило.

— Послушай, мать, — он в шутку называл ее так, — а ты легко знакомишься с молодыми людьми?

Настя кокетливо улыбнулась:

— А как вы думаете?

— Я думаю, что с твоими данными это должно быть довольно просто, — заключил Филатов.

— Ну, в общем, так и есть, — скромно согласилась она.

— А ты могла бы для меня познакомиться с одним парнем? — развивал тему Филатов.

— То есть? — не поняла она.

— Ну, есть один человек, к нему трудно подходы найти, а таким путем это было бы гораздо легче.

— Даже и не знаю, — заколебалась она. — Обычно такие знакомства происходят сами собой и под настроение, а не вот так вот — под заказ.

— А что здесь необычного? — возразил Филатов. — Ну, заказ и заказ. Это же для дела. Я ведь не прошу ничего такого. Просто пофлиртуй с ним, обменяйся телефонами — и все дела. Да и парень-то не последний в этой жизни — сын главы государства, хоть и бывшего. Тебе самой будет с ним интересно. Заодно попробуешь себя в роли Маты Хари, если захочешь.

На лице Насти отразились сомнения.

— Вы прямо приписываете мне какие-то небывалые способности, — покраснела она. — А я — простая скромная девушка, никакая не шпионка и всяким там фокусам не обучена.

— И не надо фокусов, — уверил ее Филатов. — Здесь достаточно будет включить обычные женские чары. А я тебе поездку в Париж оплачу.

— Я лучше в кредит у вас возьму, — смутилась Настя.

— Не надо кредитов! — махнул рукой Филатов. — Так бери. Ты только подход к нему найди.

— А кто это? — поинтересовалась Настя.

— Марко, сын бывшего президента Сербии. Слышала про такого?

Она пожала плечами:

— Так, краем уха что-то слышала. А где же он бывает?

— Не знаю, — признался Филатов.

— А что вообще о нем известно?

Филатов вздохнул:

— Мало чего, кроме того, что пишут в газетах. Но и там правдивой информации немного, в основном негодующие эмоции либеральных журналистов.

— Прямо загадка какая-то, а не человек, — заключила Настя.

— Эту загадку нетрудно будет разгадать, — подбодрил ее Филатов. — Для тебя нетрудно.

— Почему это?

— Уж очень он женщин любит.

— Это хорошо, — заметила Настя.

Филатов поколебался, сообщать ли ей о репутации Марко, но потом решил сказать:

— Говорят, что в своем поселке он переспал уже со всеми, включая дочек соседей и прислугу.

— Ух ты, гигант какой! — засмеялась Настя. — Грозный до жути!

— Ну, грозный не грозный, а говорят, настоящий плейбой. И непонятно ведь, в кого пошел. Отец всю жизнь был верен его матери.

— Это он наверстывает и за отца тоже, — предположила Настя.

— Возможно. Когда познакомишься, не говори, где ты работаешь, и про меня не упоминай.

— Но он же станет спрашивать, кто я и откуда.

— Скажешь, что учишься в институте.

Настя кивнула:

— Ладно, это ясно. Но самое главное — где мне с ним знакомиться?

— Ну вот смотри, — стал объяснять Филатов. — Живет он в охраняемом поселке старокремлевского типа на Рублевке. Естественно, ездит туда-сюда. Тебе надо встать на обочине и сделать вид, что поломалась машина, когда он будет проезжать мимо. Поднять капот, склониться над двигателем и тому подобное. Ну, не мне тебя учить.

— На Рублевке вроде стоять нельзя, — засомневалась Настя.

— Это не сама Рублевка, а боковая дорога.

— А вам известно, когда он будет проезжать мимо, у него есть четкое расписание? — спросила Настя.

— Ну, относительно, — замялся Филатов.

— Что значит «относительно»? — насторожилась она.

— Нет у него твердого расписания. Придется немного подождать там. Но я дам тебе людей в помощь, они облегчат задачу.

— Как?

— Позвонят, когда он будет выезжать с территории.

Настя некоторое время колебалась.

— Ладно, попробую, — неуверенно сказала она. — Но только ради вас.

— Спасибо, ценю. Выезжай туда в ближайшую субботу, а если с первого раза не получится, то и в воскресенье.

В понедельник Настя без стука проскользнула в кабинет Филатова, едва он пришел на работу. Вид у нее был несчастный, как у кошки, забытой на балконе в разгар зимних холодов.

— Александр Семенович, — захныкала она, — ну не могу я больше околачиваться на дороге, как эта самая! За два дня он проехал мимо только раз. И то не остановился.

В ее голосе послышались истерические нотки. Пока еще предвестники истерики были слабыми, но Филатов знал, что если женщина решит дать волю нервам, то этот процесс может набрать обороты мгновенно.

— Почему? — удивился он.

— Потому что стоило мне поднять капот, как рядом тут же выросли несколько помощников. И откуда только берутся? Естественно, он поехал дальше.

— Н-да, — задумчиво произнес Филатов, — похоже, этот способ не годится.

— Не годится, не годится! — зачастила Настя. — Кроме того, я ведь не мужик какой-то, который может отойти за ближайшее дерево.

— Девушка замерзла и хочет писать, — резюмировал Филатов.

— Что? — не поняла Настя.

— Так, вспомнилось… Когда-то видел картину одного эпатажного художника, которая называлась «Девушка замерзла и хочет писать».