Игорь Прелин - Агентурная сеть

Но прежде, чем Базиленко встретился с «Артуром», информация о «Роке» поступила от Лавренова: у него на связи был агент «Монго» — журналист местной правительственной газеты. Нельзя сказать, что эта информация нас очень обрадовала. Скорее напротив, потому что «Монго», неоднократно по заданию главного редактора встречавшийся с «Роком» и получавший от него материалы для различных публикаций, охарактеризовал «Рока» как антисоветски и профранцузски настроенного человека, преданного режиму службиста колониальной школы.

Узнав об этом, Базиленко явно расстроился. И было от чего: привлечение к сотрудничеству с советской разведкой человека с такой характеристикой было маловероятно.

— А ты на что рассчитывал, Павел Игнатьевич? — спросил я его. — Что «Рок» с симпатией относится к Советскому Союзу? Где ты таких видел, особенно среди руководителей службы безопасности?

Как мы и ожидали, информация, полученная от «Артура», оказалась обширной и дала нам обильную пищу для размышлений.

В частности, «Артур» рассказал, что вместе с ним в Национальной школе полиции учился Сайфулай Диоп — сводный брат «Рока» от третьей жены его отца. (Чтобы сразу снять возможные вопросы, необходимо пояснить, что основной религией в стране был ислам, а потому многоженство было вполне обычным явлением).

В соответствии с мусульманскими обычаями, после смерти их общего отца «Рок», как старший сын, стал фактическим главой семьи и взял на свое содержание Сайфулая, который к тому времени оказался круглым сиротой, поскольку его мать умерла еще раньше.

Во время учебы «Артур» не был близко знаком с Сайфулаем, не стали они друзьями и после окончания полицейской школы. Однако «Артуру» было известно, что в настоящее время Сайфулай работает в иммиграционной службе того самого управления безопасности, одним из руководителей которого являлся его брат.

— Ну что ж, это уже по твоей части, — сказал я, выслушав Базиленко, потому что иммиграционная служба для вице-консула, что дом родной: ни в одном местном учреждении консульские работники не бывают так часто, как в иммиграционной службе.

— Мне кажется, я уже видел этого Сайфулая, — заметил Базиленко. — В иммиграционной службе работают, в основном, пожилые сотрудники, и только одному из них на вид лет двадцать пять. Возможно, это и есть брат «Рока».

— Остается проверить, так ли это, — благословил я Базиленко. — И сделать это надо аккуратно, но быстро.

Впрочем, мое последнее пожелание было излишним: энергии и настойчивости Базиленко можно было только позавидовать.

Уже через несколько дней он доложил, что познакомился с братом «Рока». Прошло еще некоторое время, и, пообщавшись с ним по делам своего учреждения прикрытия, Базиленко выяснил, что Сайфулай холост, на его иждивении находятся трое братьев и сестра, а проживает он вместе с семьей старшего брата.

Когда Базиленко осторожно поинтересовался, кто его старший брат, Сайфулай от ответа на этот вопрос уклонился и перевел разговор на другую тему. В общем, он вел себя так, как и должен себя вести сотрудник спецслужбы при общении с иностранцем.

Гораздо интереснее было то, что, к удивлению Базиленко, Сайфулай довольно хорошо говорил по-русски. Оказалось, что он закончил лицей, где работали советские преподаватели, и русский язык преподавался в качестве второго иностранного языка.

Теперь предстояло проанализировать собранную информацию.

Самым ценным из того, что мы знали о Сайфулае Диопе, было наличие у него влиятельного брата, хотя сам этот брат был нам явно «не по зубам».

Конечно, в любой стране, в том числе и в нашей, хорошие родственные связи могут существенно облегчить человеку продвижение по служебной лестнице, но в Африке, где все держится на родственных и племенных отношениях, особенно. У меня самого был в этом плане некоторый личный опыт, связанный с той самой первой моей вербовкой, о которой я упоминал ранее.

Когда я за двенадцать лет до описываемых событий впервые оказался в африканской стране, то, подобно Базиленко, обзаводился полезными связями в различных подразделениях спецслужб и так же при урегулировании какого-то дорожного происшествия познакомился с инспектором дорожной полиции. Он назвал мне свою фамилию, которая ни о чем не говорила, и я принял эту информацию просто к сведению и только.

Мы были знакомы уже довольно длительное время, между нами сложились приятельские отношения, но я не стремился переводить их на деловую основу, поскольку не видел в этом смысла: чем мог быть полезен рядовой инспектор, весьма далекий от контрразведки и тех вопросов, которые нас интересовали в первую очередь?

Однажды после очередного дорожного происшествия (а они в советской колонии происходили часто) я посетил комиссариат полиции, чтобы подписать кое-какие документы. Не застав моего знакомого инспектора, я обратился к находившемуся в кабинете сержанту и, указав на пустой стул, спросил:

— А когда будет ваш коллега?

— Вы имеете в виду…? — переспросил сержант и назвал фамилию, от которой я невольно вздрогнул, потому что это была фамилия одного из руководителей службы безопасности!

Не проявив никакого любопытства по поводу такого невероятного совпадения, я покинул дорожную полицию, но при первой же встрече с инспектором уточнил его фамилию, сославшись на то, что при первом знакомстве, видимо, неверно уловил ее на слух.

Инспектор помялся немного, а потом назвал свою настоящую фамилию и признал, что является двоюродным братом заместителя начальника службы безопасности. На мой недоуменный вопрос по поводу произошедшего недоразумения он, нисколько не смутившись, объяснил, что при первом знакомстве назвал мне вымышленную фамилию потому, что сотрудникам полиции не рекомендуется называть свою подлинную фамилию при общении с иностранцами.

Когда я рассказал об этом резиденту, мой многоопытный шеф немедленно посоветовал:

— Вербуй его побыстрее! С таким братом да при нашем содействии он быстро сделает карьеру и со временем будет нам весьма полезен.

Так и случилось. Уже через пару месяцев я договорился с инспектором о сотрудничестве, а еще через несколько месяцев не без нашей подсказки и при самом непосредственном участии своего брата он перешел на работу в контрразведку. Вскоре он стал одним из самых надежных и эффективных наших источников!

Но в случае с Сайфулаем все было несколько сложнее.

Во-первых, следовало учитывать, что становление Сайфулая, как личности, формирование его мировоззрения проходило в специфических условиях: он вырос в семье старшего брата, который, безусловно, стремился воспитать из него не просто верного сторонника режима, а будущего сотрудника службы безопасности, которая во всех странах является опорой режима.