Игорь Прелин - Агентурная сеть

Был январь, в Москве стояли настоящие крещенские морозы, и, естественно, мы прибыли в аэропорт в полном зимнем облачении. Уступая рекомендациям провожавших нас бывалых коллег, мы оставили им свои шапки и дубленки, чтобы не выглядеть в Африке полными идиотами и не смешить аборигенов, и налегке пошли на регистрацию.

Тогда в Шереметьево еще не подгоняли авиалайнеры к самому зданию аэровокзала, и пассажиры добирались к ним не по специальным «рукавам», а на автобусах. Мы промерзли, пока бежали к этому автобусу, ехали к самолету, который, как назло, поставили на самую дальнюю стоянку, а потом еще, как у нас водится, ждали у трапа. На Татьяне было какое-то легкое, «тропическое» одеяние, я отдал ей пиджак и стоял на лютом ветру, метавшемуся по летному полю между разнокалиберными самолетами, в одной сорочке и галстуке, на разных языках проклиная «советчиков» и мечтая поскорее попасть в теплые края и отогреться.

Как и в этот раз, мы приземлялись со стороны океана. Я смотрел в иллюминатор на белую полоску прибоя, утопающий в тропической зелени берег и чувствовал, что мои мечты превращаются в реальность.

Но очень быстро эта реальность сменилась легким шоком!

Уже через несколько мгновений после открытия самолетной двери, еще до выхода на трап, меня обволокла липкая испарина, по спине побежали ручейки пота, костюм пропитался влагой и прилип к телу, и я вскоре пожалел, что так опрометчиво проклинал московскую зиму.

Но в этот момент по проходу к кабине пилотов бодрой походкой прошагал представитель Аэрофлота, и я с удивлением заметил, что на лице его нет ни капельки пота, да и дышит он как-то легко, как будто эта парная, в которую мы все попали, не раздеваясь, на него абсолютно не действует. И я подумал, что не надо отчаиваться, скоро и я буду чувствовать себя не хуже. Тогда я еще и представить себе не мог, что наступит время, когда в Африке я буду мерзнуть!

Кроме нас, в посольство прибыли еще две семьи. Мы погрузили в автобус багаж и, усевшись бочком между многочисленными чемоданами и коробками, расставленными на полу и сиденьях, двинулись в город. Только мы поехали, как нас ждало первое потрясение.

В это время года на бывшую французскую колонию (впрочем, такое случалось и при колонизаторах) совершают нашествие несметные полчища каких-то тварей, напоминающих саранчу, которых местное население называют «грилями». Чтобы бороться с этой нечистью, деревья и прочую растительность опыляют химикатами из специальных автомашин, после чего эти «грили» падают на землю, покрывая ее толстым коричневым ковром. И вот дорога из аэропорта запомнилась мне тем, что мы ехали по этому ковру из высохших на тропическом солнце «грилей», и они с противным треском лопались под колесами автобуса.

Не обошлось и без юмора. Только мы слегка оправились от потрясения, вызванного «грилями», как дочь наших попутчиков — пятилетняя Аленка, долго с удивлением смотревшая в окно, наконец, не выдержала и тихонько прошептала:

— Мамочка, здесь же одни черные! А где же люди?

В отличие от Аленки, мы были подготовлены к тому, что у коренных жителей Африки темный цвет кожи, как были готовы и ко многому другому, но тем не менее уже в эти первые часы нам было суждено пережить еще несколько потрясений.

Подъехав к дому, где жил технический персонал посольства, мы вышли из автобуса и, обливаясь потом, стали помогать нашим попутчикам выгружать багаж и поднимать его на третий этаж, с удивлением отмечая, что суетившиеся тут же старожилы почему-то совсем не потеют и не задыхаются, как астматики, таская чемоданы и коробки.

И только Аленкина мама находилась в состоянии глубокой прострации, такое впечатление на нее произвело все, что она увидела по дороге из аэропорта. А когда она вошла в свою будущую квартиру и увидела полчища тараканов, обнаглевших от отсутствия жильцов и теперь с любопытством взиравших из всех углов на новых постояльцев, то вообще разрыдалась и заявила мужу, что следующим рейсом вместе с дочерью вернется в Москву, а он, если ему так нужна эта несчастная машина, пусть остается здесь с этими тварями.

Расселявший вновь прибывших завхоз посольства попытался хоть как-то ее успокоить и сказал, что это одна из лучших квартир, потому что в ней почти всегда есть вода, а тараканов, можно уморить хлебными крошками, замоченными на пиве с бурой. С этими словами он прошел в ванную комнату и сначала открыл кран, а затем нажал на рукоятку сливного бачка, чтобы продемонстрировать исправность сантехники.

Из крана потекла бурого цвета жидкость, из бачка с урчанием тоже хлынула жидкость аналогичного цвета, и в этот кульминационный момент из унитаза вылезла большая мокрая крыса!

Татьяна, с любопытством взиравшая на действия завхоза, с визгом бросилась вон из квартиры, а Аленкина мама упала в обморок.

Однако, невзирая на эти и многие другие потрясения, никуда она не улетела не только следующим рейсом, но и другими самолетами, вылетавшими в Москву регулярно два раза в неделю. Прошло два года и, несмотря на то, что семьи дежурных комендантов в течение этого срока находятся в стране без отпуска, Аленкина мама с большой настойчивостью добивалась, чтобы им продлили командировку на третий год!

Что касается Татьяны, то она тоже довольно быстро освоилась с обстановкой, и когда ей выпало по графику дежурить в клубе посольства, буквально потрясла своих подруг, бесстрашно расправляясь с «грилями», тараканами, крысами и другими представителями африканской фауны.

Кстати, о крысах. Работавшие в тот период в стране эксперты ООН каким-то им одним известным способом подсчитали, что на каждый квадратный метр приходится по восемь крыс!

Безусловно, эта не поддающаяся здравому пониманию цифра совсем не означает, что крысы равномерно расселись по всей территории страны в количестве, определенном дотошными экспертами. Они все где-то попрятались, но то, что их действительно было невероятно много, я сам однажды имел возможность убедиться, и это едва не закончилось для меня плачевно.

Возвращался я как-то поздно вечером по загородному шоссе, проходившему между городской свалкой и трущобами, в которых проживали те, кто и после независимости остался в стороне от обещанной цивилизации. И вот на повороте я вдруг заметил на проезжей части какую-то темную полосу шириной более десяти метров.

И тут я совершил непростительную ошибку: пренебрег наукой, которую преподавали нам в разведывательной школе. Один из наставников по автоделу, бывший гонщик, всегда говорил, что опытный водитель должен снижать скорость только в двух случаях: когда на дороге непреодолимое препятствие и когда дорога поменяла цвет.

Вот этим последним правилом я и пренебрег, врезавшись на скорости в эту темную полосу и не сразу сообразив, отчего это вдруг автомашину повело из стороны в сторону, как на льду, и она перестала слушаться руля. И только услышав странный визг, я понял, что врезался в стадо крыс, мигрировавших со свалки в сторону трущоб. Крысы, ведомые своим вожаком, двигались сплошным многоярусным потоком, налезая друг на друга и не обращая внимания на свет фар.