Андрей Анисимов - Кремлевский синдром

— Товарищ майор, пройдите сюда.

И Николай Игнатьевич послушно проследовал за ним в коридор, куда выходило еще три двери. Роговая приоткрыл последнюю и жестом пригласил Борисевича. Следователь шагнул в комнату, и весь его вид выразил полное изумление, а надо сказать, что удивить бывалого майора случалось редко.

Помещение метров в двадцать вмещало пять двухъярусных детских кроватей, которые так уважают в многодетных семьях, когда проблема места в тесной квартире стоит остро. Но самое удивительное, что кроватки не пустовали. Их занимали дети. Разбуженные в столь раннее время, они сонно таращились на милиционеров. Это были девочки от десяти до тринадцати лет. Все миловидные и по-детски прелестные. В другом случае Борисевич, чтобы не нарушать ангелочкам сна, незамедлительно бы удалился. Но пребывание малолеток в логове бандитов требовало разъяснений.

— Приведи сюда эту женщину, — приказал он капитану. Тот кивнул и через несколько секунд вернулся с престарелой красоткой в пеньюаре.

— Вы кто?

— Я воспитатель частного детского интерната, — важно ответила дама.

— Кому же принадлежит это заведение?

— Дмитрию Юрьевичу и Александру Юрьевичу Самановым.

— И где сами хозяева?

— Они мне не докладывают.

— Когда вы их видели в последний раз?

— Ночью заезжали проведать, все ли в порядке, и тут же уехали.

Борисевич понял, что его подозрения не были напрасными — братьев предупредили о готовящемся аресте. Осталось только понять, как они исчезли, обманув «наружу».

У следователя звякнул мобильник. Сигнал оповещал о поступившем сообщении. Борисевич нажал кнопку и прочел — «Президент Беларуси благодарит вас за помощь в строительстве стадиона. С вашего счета снято пять долларов». Батька часто без спросу снимал со счетов своих подданных небольшие суммы на нужды державы. И хотя тарифы в республике и так были необычайно высоки, люди не роптали. Они знали — Лукашенко пустит эти средства именно на те цели, о которых и сообщает. На то он и батька.

Борисевич тяжело вздохнул (пять долларов для него не являлись мелочью), убрал мобильник в карман и обратился к «воспитательнице»:

— Где мы можем поговорить? Есть свободная комната?

— Везде ваши люди.

— Я своих людей не стесняюсь.

— Удобнее всего на кухне. Она тут просторная.

Помещение действительно оказалось просторным и совмещало функции кухни и столовой. Здесь дежурил один боец ОМОНа. Борисевич отпустил его и, указав даме на стул, уселся сам.

— Итак, можете начинать.

— Чего начинать? — она скривила напомаженные губы в подобие улыбки и стрельнула в следователя глазами.

— Сначала представьтесь, — майор не скрывал раздражения. Стареющая проститутка в роли воспитательницы уважения у него не вызвала.

— Могиле, Татьяна Аскольдовна, — ответствовала дама.

— Образование?

Женщина вздохнула и, выдержав значительную паузу, произнесла:

— Среднее незаконченное.

— Соответствующих документов, разрешающих педагогическую деятельность, у вас, конечно, нет?

— Вы правы, товарищ начальник. Мы работаем с узким кругом знакомых и детей посторонних граждан не привлекаем. Поэтому нам всякие оформления без надобности.

Борисевич отметил «товарищ начальник» и усмехнулся. Это было сказано тоном опытного зека.

— Кто же те родители, что доверили вам своих девочек?

Ответить Татьяна Аскольдовна не успела. В кухне появился капитан Роговая:

— Товарищ майор, вас срочно просят эксперты.

— Подождите меня здесь, — приказал Николай Игнатьевич даме и быстро вышел. Капитан провел его в первую комнату, где располагалась аппаратная. Эксперт Тищенко без слов указал следователю на работающий экран. Борисевич посмотрел и покрылся красными пятнами. На экране взрослые мужчины занимались грубым сексом с малолетними девочками.

— Здесь не только кассеты. Все процессоры набиты детской порнографией.

Борисевич почему-то опять вспомнил девчушку, что вывалилась с балкона:

— Я должен посмотреть их все.

— Это займет в лучшем случае не меньше суток, — предупредил эксперт.

— Ничего. Пусть мне организуют кофе и не отвлекают. Кстати, удалось выяснить, как слиняли братки?

— Удалось. Рекс помог найти лаз. Они смылись через чердак. Окошко чердака выходит на крышу соседнего дома. А там очень удобная пожарная лестница.

Борисевич выругался, что делал крайне редко, и уселся в кресло. Сейчас майору милиции предстояло, глядя на экран, стараться гасить свои эмоции.

Фирман пятый день в офисе не появлялся. Неприятный разговор с компаньоном все-таки вызвал у него очередной приступ депрессии. Такие приступы случались редко, но иногда длились неделями. Яша запирался в спальне, требовал водки и шлих. Девушек ему возили автобусами, а в качестве закуски подавали маслины. Во время загулов иной еды олигарх не употреблял, отчего спускал килограммов пятнадцать, которые потом на удивление быстро к нему возвращались. Поднос с напитками и маслины прислуга ставила у порога. Фирман не разрешал никому, кроме девок, заходить внутрь. Сейчас на его постели возлежали три проститутки — полноватая хохлушка, худая долговязая крашенная блондинка из Тулы и смуглая, смахивающая на цыганку, Лида из Подмосковья. Еще четыре красотки занимали два кресла и ковер. Несколько девиц служба безопасности придерживала в своем флигеле, на случай замены. Желание перемен у Яши возникало спонтанно, и предсказать их сотрудники не могли.

Сейчас его внимание занимала хохлушка. Яша поставил ее на колени и, хлопая по бедрам, пытался возбудиться. Но внушительные прелести послании самостийной Украины его страсти не разожгли. Подергав девушку за грудь, Фирман встал, подошел к столику и выпил рюмку шведской водки. Затем согнал задремавшую в кресле шлиху и уселся в него сам:

— Потрахайте друг друга, а я посмотрю, как это у вас получится.

Девицы послушно перебрались на постель и начали изображать лесбиянок. Яша поглядывал на их игры, но от мыслей, связанных с просьбой компаньона, избавиться не мог. Потом почему-то вспомнился странный сон, в котором его расстрелял сам президент. Он пытался себя убедить, что это обыкновенный бред спящего, но в то же время понимал — подсознание сработало неслучайно. В последние месяцы об изменениях в Кремле он размышлял часто. Путин его начинал раздражать.

Лида из Тулы широко раздвинула худые ноги, и цыганистая смуглянка делала вид, что целует ее заветное место. Фирман поморщился. Ему стало противно:

— Эй ты, костлявая, вали отсюда.

— Вы мне? — спросила Лида.

— Тебе. — Девушка встала, подняла разбросанную по полу одежду и попыталась в нее облачиться. — Я же тебе сказал, проваливай. Оденешься там, — Яша кивнул на дверь и добавил: — Скажешь Эдику, чтоб тебя заменили.