Анджей Выджинский - Последняя ночь в Сьюдад-Трухильо

— Ты думаешь, он жив?

— Не знаю.

— Зачем они впутались в такую опасную историю? С ума сошли, что ли?

— Мерфи хотел уехать. Он спрашивал у меня, нельзя ли расторгнуть контракт. Он во что бы то ни стало стремился уехать.

— Мне он тоже об этом говорил.

— Когда?

— Последний раз неделю назад.

— Почему же ты ничего не сказал? Ты ведь знаешь, что обязан был так поступить.

— Октавио, не бери на себя слишком много. Я ничего не стал сообщать, так как объяснил Мерфи, что удирать нет смысла.

— Ты так убедительно объяснил, что позже он с тем же обратился ко мне.

— И ты… Мерфи подал официальное заявление?

— Нет. Он только спросил у меня, имеет ли право расторгнуть контракт или, по крайней мере, взять отпуск для свадьбы с Гарриэт.

— А ты?

— Я сказал, что он свободный человек, американский гражданин, и никто не может ему запретить…

— Октавио, но ты же знал, что это вранье. Он не мог уехать отсюда.

— Если бы я сказал, что ему никогда больше отсюда не удастся уехать, он немедленно удрал бы. А мы с тобой поплатились бы за это.

— И ты пошел к Аббесу.

— Да. Жаль, что ты меня не предупредил. После такого донесения и отца твоего, и сестру выпустили бы из тюрьмы. Аббес только ждал какого-нибудь доказательства твоей лояльности.

Оливейра отвернулся, поглядел на небо, потом на улицу и потянулся за рюмкой. Крутя ее в пальцах, он сказал:

— Не будем об этом говорить. Мне не нравится роль предателя.

— Речь идет не о предательстве, а о верности.

— Чтобы спасти своих близких за счет других? — спросила Манагуа. — Хулио не сможет заплатить такую Цену.

— А ты не вмешивайся, — сказал де ла Маса.

— Не будем об этом говорить, — повторил Оливейра. — Я считал, что Джеральда не тронут до приезда Гарриэт. Они собирались пожениться, и тогда нетрудно было бы выдумать сказку о том, что Мерфи ее соблазнил, обещал жениться, а потом бросил. Можно было бы написать: «Доведенная до отчаяния Клэр пришла к неверному любовнику и перерезала ему горло его собственной бритвой, которую предварительно захватила в ванной, — декламировал Оливейра, подражая стилю бульварной прессы. — При виде бьющей фонтаном из горла крови несчастная девушка обезумела и выбросилась из окна гостиницы; смерть наступила немедленно».

— У тебя слишком длинный язык, Хулио, — сказал де ла Маса.

— Но мой вариант получше вашего.

— У тебя язык в два раза длиннее, чем следует.

— Уж не собираешься ли ты сообщить об этом Аббесу?

— Я шучу.

— Октавио, почему ты притворяешься возмущенным? — спросила Манагуа. — Безусловно, им придется выдумать какую-нибудь басню о смерти Джеральда. Они вечно придумывают всякие небылицы.

— А ты не вмешивайся, — сказал де ла Маса.

Оливейра спросил:

— Что означает это сообщение о его смерти?

— Мы получили сведения о том, что Гарриэт не прилетит в Трухильо. Якобы она заболела на обратном пути, в Буэнос-Айресе. Мы послали туда человека. Как будто, Мерфи тоже собирался в Буэнос-Айрес, а телеграмму в Форт-Лодердейл во Флориде послал для отвода глаз. Туда на всякий случай тоже поехал наш человек. Гарриэт, очевидно, знает не меньше Мерфи, он все ей рассказал. Это никуда не годится. Галиндес еще у нас.

Оливейра с маху опрокинул в рот содержимое рюмки.

— Ты нервничаешь? — спросил де ла Маса.

— Я подумал об этой фразе в газете: «Обеспокоенные власти Республики энергично приступили к расследованию».

— Ну и что с того? Они должны были так написать.

— Госдепартамент США потребует выяснить имя убийцы. Разразится буря, вот увидишь.

— Ну и что тогда?

Оливейра наклонился над столиком и тихо произнес:

— Тогда найдут какого-нибудь убийцу, придется найти. А знаешь, где его будут искать?

Хуана Манагуа прикрыла глаза.

— Октавио, — сказала она. — Хулио прав.

Де ла Маса побледнел и так же наклонился над столиком, как минуту назад Оливейра.

— Ты прав, Хулио, — сказал он.

— Ты боишься, верно? — шепотом спросил Оливейра. — Боишься?

— За тебя, Хулио. Я принадлежу к посвященным, меня не тронут.

В посольстве США в распоряжение Даниэля Этвуда отвели просторное помещение; в одной из комнат конгрессмен устроил свой кабинет.

Меня он принял немедленно. Я рассказал о том, что видел в Бухте Акул — так называлось место, где человек в соломенной шляпе оставил «ягуара».

Я назвал Этвуду номера джипа и машины Мерфи и описал все прочие подробности. Этвуд не скрывал удивления и несколько раз повторил: «Что бы я без вас делал!»

Я объяснил ему, что напал на это дело случайно, но он в случайности не верил. «Как я мог узнать, — спрашивал он, — что «ягуар» принадлежит Мерфи? И откуда мне стало известно, когда именно его уведут со стоянки у «Космоса», и как я сумел выследить, куда они едут? Почему они меня не заметили?»

Поскольку Этвуд вскоре должен был принять официального представителя генерала Эспайата, который по поручению Трухильо занялся делом исчезновения Мерфи, мы разработали несколько вариантов нашей позиции в зависимости от интерпретации, которую предложит ему этот посланец.

Через полчаса после моего прихода в кабинет вошел секретарь Этвуда и положил на письменный стол визитную карточку: «д-р Мария Педро де Тапурукуара, судья».

— Мой секретарь включит в соседней комнате репродуктор, который присоединен к микрофону на письменном столе, — сказал Этвуд, — Мне хочется, чтобы вы слышали наш разговор.

Я отправился в соседнюю комнату и уселся возле маленького радиоприемника.

Я слышал, как они здоровались, как обменялись несколькими вежливыми, ничего не значащими фразами. По голосу я понял, что судья стар. Тапурукуара принялся задавать вопросы — он спрашивал, пробовал ли уже мистер Этвуд знаменитое portico — кукурузное тесто, и tortillas i barbacos — испеченную в земле свинину, пил ли comiteco — водку из агавы, и не приходилось ли ему когда-нибудь принимать участие в любимой игре доминиканцев siete у medio [7] Семь с половиной (исп.). , которая не менее эмоциональна, чем покер: игроки подчас проигрывают одежду, оружие, целые ранчо, жен и дочерей…

Я слышал вежливые ответы Этвуда: он изо всех сил старался продемонстрировать интерес к местным блюдам и обычаям. Наконец, не выдержав, он прервал эту комедию:

— Господин судья, вы принесли ответ на запрос посольства относительно гибели гражданина США летчика Джеральда Лестера Мерфи?

— Неужели вы приехали к нам специально для выяснения этого незначительного происшествия, не оказывающего ни малейшего влияния на отношения, связывающие правительство Доминиканской Республики с Вашингтоном? — воскликнул Тапурукуара. — Неужели Конгресс могущественного государства создал специальную комиссию во главе с таким выдающимся деятелем, как вы, мистер Этвуд, только для того, чтобы разыскать одну-единственную мелкую сошку, не заслуживающую внимания правительства США?