Сергей Норка - Инквизитор

Лабораторией ОПБ проводятся ускоренные работы по созданию препаратов, защищающих организм от излучений генераторов.

Определение местонахождения генераторов в настоящее время является первоочередной задачей всех подразделений, как технических, так и оперативных.

Первый».

Винер, как всегда, скомкал и сжег бумагу. Я погрузился в раздумье. Первым желанием было немедленно сообщить Баранову о разговоре в кофейном зале и взять всю компанию под наблюдение или изъять с целью «получения информации спецсредствами». Но лекции Кардинала опять пронеслись в мозгу.

A) Сиренами они могли называть элементарных шлюх (я вспомнил разобранную постель в пентхаузе), а таблетки принимать для профилактики от «гусарского насморка».

Б) Если их изъять, то прервется ниточка, которая завязалась между мной и «мухами», а в том, что они «мухи», сомнений у меня больше не было.

B) Они могут не знать, где находятся генераторы, и тогда польза от их изъятия будет вообще на нуле. И препарат не поможет.

Г) Я нахожусь в автономном режиме.

Прикинув все это, я решил работать пока самостоятельно.

— Ты знаешь, — сказал я Винеру, — мне кажется, что при наличии алкоголя в крови воздействие полей снижается. Если уж радиация на пьяного меньше действует. Как думаешь?

— Ты прав, — сказал Винер, — но не будешь же ты постоянно находиться под градусом. А ГАИ? Отнимут права рано или поздно.

Он грустно усмехнулся.

Яков не знал, что я через Рощина связался с группой бывших спецназовцев ГРУ, работавших в частном охранном агентстве, и предложил им сформировать службу безопасности «Роспанинвеста». Зарплату я положил им такую, что сомнений мое предложение не вызвало. Зам по финансам же был удивлен, однако вбил необходимую сумму в статью расходов. С каждым бойцом созданного мной подразделения и названного «Нежность» (на мысль назвать так боевую группу меня навел их командир, майор запаса Богданов, который утверждал, что «убивать надо нежно»), я беседовал лично. Из сорока офицеров я отобрал пятнадцать рексов, как их называл Богданов. В профессиональной подготовке я был уверен, поскольку читал их личные дела, показанные мне их командиром. А вот с психологической точки зрения я отбирал тех, кто готов на все. Причем не только за деньги. Все они симпатизировали Святой Инквизиции и выражали готовность вступить в эту таинственную организацию, только не знали как. У всех сохранилось такое реликтовое понятие как патриотизм, причем не в гипертрофированной современной форме, а в классическом его понимании. Формула Кота: «Кто из негодяев не успел стать демократом, стал патриотом для добывания хлеба насущного», к ним явно не подходила.

На первом разговоре Богданов держался со мной с некоторым превосходством, и только намек на то (да простит меня мое бывшее командование), что я бывший гоновец, изменил его настрой в отношении меня в лучшую сторону. Во взгляде проскальзывало даже что-то похожее на уважение.

Заработал селектор, и голос Марины сообщил: «С вами хотят поговорить из агентства „XXI век“. Я поднял трубку:

— Слушаю.

— Здравствуйте. Моя фамилия Ростовцев. Николай Евгеньевич. Я по поручению Гусенко.

— Очень приятно, — сказал я, делая Винеру, который встал и направился к двери, глазами знак задержаться. — Чем могу служить?

В трубке послышался смех:

— Наоборот, я звоню, чтобы послужить вам.

— Это еще приятней, — в свою очередь засмеялся я, — чем вы мне можете служить?

— Мы имеем в виду — заснять и пустить в эфир в передаче „Деловые люди“ интервью с вами. Минут на сорок.

— Сколько это будет стоить?

— Такса высокая, но для своих — бесплатно.

— А я свой?

— Разумеется. Вы же член клуба.

— Ну что ж, буду очень благодарен.

— Тогда, если не возражаете, я пришлю сегодня специалиста для подготовки интервью, а завтра мы его заснимем в помещении клуба.

— Насчет заснять завтра, согласен, а специалиста не надо. Я всегда работаю экспромтом и самостоятельно.

— Но… — попытался возражать Ростовцев.

— Ни-ни. Не уговаривайте. Завтра сами увидите, какой я умный и фотогеничный.

— Ну что ж. Шесть вечера вас устроит?

— В пять тридцать я в клубе.

— До завтра.

Гудки.

Винер вопрошающе посмотрел на меня. Я не спеша закурил сигарету и весело подмигнул ему. Он понимающе опустил глаза.

— Интервью?

— Оно самое. По протекции Гусенко. Как ты думаешь, позвонить ему?

— Обязательно. За услуги надо по меньшей мере говорить спасибо.

Я набрал номер мобильного телефона Гусенко.

— Алло.

— Владимир Александрович? Вас приветствует „Роспанинвест“.

— Ну, можно и не так официально. Просто Володя.

Чай, члены одного клуба. Привыкайте к западным традициям, если собираетесь стать „новым русским“.

— Хочу поблагодарить вас за интервью.

— Какие благодарности. Это само собой разумеется. В наших интересах повышать рейтинг членов нашего клуба. Знаете, вы произвели сильное впечатление на моих друзей. Меня расспрашивали о вас минут двадцать, а я ничего не мог сказать существенного, кроме того, что вы очень приятный человек.

Я засмеялся:

— Да, вы неплохой психолог. Я падок на комплименты (сто лет бы их от тебя не слышать).

— Это не комплимент. Это реальность. Ну ладно. Надеюсь у вас все в порядке?

— Все, за исключением того, что башка трещит каждый день.

— Давление?

— Нет. Давление, как у космонавта. Врач ничего не нашел.

— И не найдет. Я лично не пользуюсь ортодоксальной медициной.

— Экстрасенсы?

— Ну что вы. Я достаточный скептик, чтобы не иметь дел с шарлатанами. Лечусь у специалистов с дипломами, профессоров. Если хотите, могу устроить.

— Если это действительно специалисты, то я бы охотно проконсультировался. За любую цену.

— Для членов клуба бесплатно.

— Вы меня уж совсем на баланс взяли. Все бесплатно.

Гусенко засмеялся ласковым смехом:

— Дружба дороже денег. Так если хотите, я за вами заеду в три часа. Проедемся к специалистам.

— Идет. В три я жду вас в своем офисе.

— До встречи.

Я посмотрел на Винера. Он покачивал головой с неопределенным выражением лица. Было непонятно, осуждает он меня, одобряет или восхищается.

— Ты чем-нибудь недоволен? — спросил я.

— Знаешь, все как-то очень удачно складывается. Меня это всегда беспокоит. Ну да посмотрим.

— Ты поедешь со мной к врачу?

— Отпадает. Если это действительно специалист высокого класса, то он может знать меня.

— Знать, что ты работаешь на институт? — насторожился я.

— Нет. Этого никто не знает. Но он обязательно начнет выяснять, на кого я сейчас работаю. А это создаст ряд неудобств. Поезжай один.

Яков ушел, а я вызвал Богданова и приказал на всякий случай проследить за мной, когда я поеду к специалистам. Я не исключал, что Гусенко отвезет меня куда-то, где я не сумею сориентироваться. Какое-то интуитивное чувство говорило, что сегодня я увижу нечто интересное.