Лев Златкин - Охота на мух. Вновь распятый

— Ну и какую из них ты считаешь носительницей Высшего Космического Разума? — настаивала на своем праве понять Валя.

— Религии Высшего Космического Разума пока еще нет! — утешил ее Илья.

— А марксизм? — спросила Валя, потому что просто не могла не спросить об этом.

Илья даже рассмеялся, а потом обиженно сказал:

— Провокационный вопрос, за который тебя следует отшлепать!

Валя, улыбаясь, охотно подставила попку:

— Отшлепай, разрешаю! А потом скажи!

— Христианство и ислам, — вздохнув, стал пояснять Илья, — делают слишком сильный упор на потусторонний мир. Карл Маркс основал свой собственный вариант еврейского идеализма — социализм. В марксистском варианте идеал иудаизма звучит так: «Усовершенствование мира по закону Человека!» Этот тройственный призыв евреев к самосовершенству, боюсь, плохо кончится для них.

— Но ты так и не ответил на мой вопрос! — обиделась Валя.

— У тебя есть глаза? — спросил серьезно Илья.

— Есть! — почему-то испугалась Валя.

— Тогда оглянись вокруг, и ты увидишь, что такое марксизм, превращенный в религию! — уточнил Илья. — И почему даже тебе я боюсь прямо ответить на поставленный тобою вопрос.

— «Трусишка зайка серенький…», — пропела насмешливо Валя.

— «Под елочкой скакал…», — подхватил насмешливо Илья, делая ударение на первом слоге, на первой букве «а» в этом слове: «скакал»…

Игорь с Арсеном не оставили затеи: отомстить Илюше за то, что он честно признался в увиденном, из-за чего они пережили несколько неприятных часов в камере предварительного заключения при райотделе милиции. Но эти часы были самыми отвратительными часами в их жизни, а потому они не хотели, чтобы они повторились, пусть даже их опять «отмажут» родители.

Поэтому, обсуждая план мести в своей тесной компании, поредевшей из-за странного исчезновения Сарвара, о котором не знал даже Игорь, получивший мгновенный отлуп, стоило ему лишь заикнуться и спросить у отца о причине столь странного исчезновения, Игорь с Арсеном отметали любой план, который мог нести в себе лишь тень возможного ареста.

— Устроить ему «темную», и все дела! — предложил Никита.

— Драка нам ни к чему! — отрезал Арсен. — Нам только что закрыли одно уголовное дело, а ты нас «раскручиваешь» по новой.

— Жаловаться он не пойдет! — стал было успокаивать Арсена Никита.

— Ты мою сестру плохо знаешь! — встрял неожиданно Костя.

— А при чем здесь твоя сестра? — удивился Никита.

— У них с Илюшей «любовь»! — насмешливо-злобно протянул Костя.

— Нам-то что до их любви? — не понял Мешади.

— Во-первых, — стал пояснять солидно Костя, — они не расстаются. Во-вторых, она ринется сразу в бой за своего любимого, а дерется она, ого-го!

— И ей накостыляем! — пообещал Мешади.

— Тебя она уложит одной левой, — усмехнулся Костя, — а бить сестру я не дам, она хоть и дура, но все же мне родная сестра.

— Что вы так занудно обсуждаете вариант, который нам все равно не подходит? — разозлился Игорь.

И они опять надолго замолчали, каждый продумывая свой вариант, который позволил бы им избежать уголовного наказания.

Наконец, когда каждый из присутствовавших признал свою полную несостоятельность, Арсен довольно улыбнулся и сказал:

— У меня есть отличный план!

— Какой? — сразу же поинтересовался Игорь. — Ты мне уже не в первый раз говоришь о нем, но пока я его не слышал.

— В этом году была поздняя христианская пасха… — начал рассказывать свой план Арсен.

— Не ждите, уроков все равно не отменят… — перебил глупо Никита.

— Послушай, дорогой, с тобой хорошо говно есть, изо рта выхватываешь! — обиделся Арсен и замолчал, насупившись.

— Извини, дорогой, я — молчу! — спохватился Никита.

— Аршин-малчи! — подковырнул Мешади.

И Арсен, успокоившись, детально изложил «подельникам» свой коварный план, которому бы позавидовал сам Макиавелли. Всем он очень понравился, и его с радостью одобрили.

Только Костя напомнил:

— Валентина все сорвет! — заявил он авторитетно.

Никита покровительственно похлопал Костю по плечу.

— Брат ты ей или не брат? — спросил он ехидно. — Устрой ей дома сквозняк. Заболеет, а мы без нее все и организуем…

Костя послушался совета, так и сделал. Теперь, что бы Валя ни делала, обедала, ужинала, готовила уроки, Костя сразу производил математические расчеты, устраивая сквозняки.

Поэтому, когда на следующее утро Валя заявила матери, что не пойдет в школу, потому что плохо себя чувствует, Костя решил, что это его работа, и очень довольный помчался в школу, обрадовать друзей.

Правда, мать не поверила в простуду и обратила внимание на истинную причину недомогания: тошноту, рвоту, бледность лица дочери и испытываемое ею головокружение.

Сообщение Кости вызвало всплеск восторга среди молодых троглодитов, и они решили действовать немедленно. Мешади, живущий почти рядом со школой, сбегал домой и принес три мотка тонкой проволоки и очень крепкой бельевой веревки. Все «заговорщики» вели себя так примерно на уроках, что учителя глазам своим не верили и все время ожидали от них какой-нибудь крупной пакости.

Они ее дождались. На большой перемене «пай-мальчики» разгулялись.

Илюша был очень обеспокоен отсутствием Вали на уроках, он и на занятия опоздал впервые за десять лет учебы, ждал ее до «победного конца», но так и не дождался. С Костей Илья последнее время не разговаривал, не мог вынести его открытую неприязнь, старой дружбы как не бывало, но делать было нечего, спросить было больше не у кого, пришлось пересилить себя и подойти к его парте.

— Костя, что с Валей? — спросил он тревожно, хотя пытался спросить беззаботно.

— Сквозняки, сквозняки! — нахально запел Костя. — От сквозняков надуло! — неудачно сострил он, не подозревая, сколь близок он был к истине.

— Это ты ей и устраиваешь сквозняки! — обвинил Костю Илья. — Она мне вчера вечером жаловалась.

Никита незаметно подкрался во время разговора за спину Илюше и подмигнул Косте, мол, действуй.

Костя резко встал из-за парты и обозленно рявкнул на Илью:

— Кто ты такой, чтобы она тебе жаловалась? В родственники набиваешься?

Никита опустился на четвереньки за спиной у Илюши, а Костя сильно, двумя руками, толкнул Илюшу в грудь. Илья, отшатнувшись, перелетел через Никиту и больно шлепнулся на пол.

И тут же на него набросились все пятеро подельщиков, четверо из которых ненамного уступали в силе Илье, а Арсен, так тот даже превосходил.

Одним мотком веревки они быстро связали ему ноги, а два других мотка привязали одним концом к кистям рук, после чего поволокли к классной доске, где и распяли, натянув веревки на костыли, на которых и была повешена классная доска. Теперь на этих костылях, на классной доске был распят своими соучениками Илюша. Подонки знали, что Илья не будет кричать, даже если его будут пытать, а потому и не стали ему затыкать рот подручными средствами.