Росс Томас - Прилипалы

— Останови на шестом, Карл, — распорядился Мур.

— Будет сделано, мистер Мур.

Кабина остановилась на шестом, но двери не открылись. Коридорный внимательно разглядывал пульт управления, а Мур уже протягивал Каббину открытую бутылку «Выдержанного». Тот поднес бутылку к губам и жадно глотнул, затем вернул ее Муру.

— Едем дальше, — приказал тот, заворачивая пробку и убирая бутылку в карман.

Дональд Каббин закрыл глаза и умиротворенно вздохнул. Бербон начал действовать.

Трумену Гоффу, который знакомился с биографией человека, которого намеревался убить по справочнику «Кто есть кто», за каждый год работы в супермаркете «Сэйфуэй» в Балтиморе полагался трехнедельный отпуск. Он договорился с управляющим, что одну неделю возьмет в первой половине сентября, а еще две — в октябре, с девятого числа.

Управляющего супермаркета это не удивило. Он уже привык к тому, что менеджер отдела продовольственных товаров берет отпуск в самое различное время. В общем, управляющему это было только на руку, потому что Гофф никогда не брал отпуска летом, когда многие стремились погреться на пляже.

Не удивило желание Гоффа отдохнуть осенью и его семью. Последние три года, с тех пор как их дочери исполнилось семь, Гоффы отдыхали отдельно. Вот и в этом году его жена провела в Европе три июльские недели. Гоффу эта поездка обошлась в девятьсот девяносто пять долларов плюс еще триста, выданных жене на мелкие расходы. Их дочь провела шесть недель в летнем лагере в Пенсильвании, как два прошлых года. Ее мать прошлым летом побывала в Мексике, а позапрошлым — на Гавайях. И теперь, когда чета Гоффов смотрела телевизор, а такое случалось нечасто, миссис Гофф, увидев на экране зарубежный город, всенепременно говорила: «Я там была», — даже если это не соответствовало действительности. Гоффа это раздражало, поскольку он никогда не выезжал за пределы Соединенных Штатов, да и не испытывал такого желания. Но женино «Я там была» все равно раздражало его. Потому-то эта фраза так часто и слетала с губ миссис Гофф.

Жена Трумена Гоффа не знала, откуда муж берет деньги на ее поездки. Он говорил, что играет на скачках по научной системе, но она ему не верила. Однако в последние три или четыре года у него всегда водились денежки, а раз он тратил часть приработка на нее, она не желала задумываться над тем, откуда они взялись.

Договорившись об отпуске с управляющим, Гофф поделился своими планами и с женой.

— С понедельника хочу взять неделю отпуска.

— Куда поедешь?

— Еще не знаю. Может, во Флориду.

— Там еще очень жарко.

— Жара мне нравится. Машину я оставлю тебе.

— Хорошо бы оставить мне и немного денег.

— Да, конечно, вот тебе четыре сотни. Купи ребенку новую одежду для школы.

Гофф протянул жене четыре стодолларовые купюры. Старые, затертые, одну даже надорванную и аккуратно заклеенную скотчем.

— Желаю тебе хорошего отдыха, — жена убрала деньги в кошелек.

— Спасибо, — и Гофф уткнулся в «Нью-Йорк таймс».

— Чего ты купил эту газету? — полюбопытствовала жена.

— О скачках здесь пишут лучше, чем в «Сан», — ответил Гофф, задержав взгляд на тринадцатой странице.

Его внимание привлекла небольшая заметка под заголовком:

«БОРЬБА ЗА ПРЕЗИДЕНТСТВО В ПРОФСОЮЗЕ ОБЕЩАЕТ БЫТЬ ЖЕСТКОЙ».

В четырехкомнатном, с двумя ванными, номере на двенадцатом этаже «Шератон-Блэкстоун» Дональда Каббина ждала жена. Они не виделись три дня, но встретились с такой теплотой, словно разлука длилась три года.

— Как поживает моя маленькая девочка? — проворковал Каббин, обняв жену и приподняв ее на три или четыре дюйма от пола, прежде чем поставить обратно и сочно чмокнуть в губы.

— Дорогой, как долго тебя не было, — и жена ослепительно улыбнулась, продемонстрировав коронки, за изготовление которых дантист в Беверли-Хиллз получил тысячу семьсот долларов.

— Как поживаешь, лапочка? — Каббин снял плащ.

— Отлично, милый, но тебя мне очень недоставало.

— Мне тоже, радость моя.

Обмен любезностями продолжался еще какое-то время. Для каждой фразы у них находилось ласковое словечко. Фред Мур, улыбаясь, смотрел, как муж и жена милуются друг с другом.

В комнату вошли Оскар Имбер и Чарлз Гуэйн. Поначалу они отводили взгляды от, как метко выразился Имбер, «Шоу Дона и Сэйди», но ничего более достойного внимания не было. Так что им оставалось лишь наблюдать за объятьями и громкими поцелуями.

Первая жена Каббина умерла семью годами раньше, оставив ему единственного девятнадцатилетнего сына. Скромная, застенчивая женщина, бывшая до замужества скромной, застенчивой девушкой. Замуж она вышла в девятнадцать. Каббину было тогда двадцать четыре.

Через шесть месяцев после ее смерти Каббин женился на Сэйди Фриер, которая вполне годилась ему в дочери. Работала она в питтсбургском бюро Ю-Пи-И, и впервые встретилась с Каббином, приехав брать у него интервью. Она не отличалась ни скромностью, ни застенчивостью.

В последний раз они попытались потрахаться семь месяцев тому назад. И ничего не вышло, хотя Сэйди испробовала все ухищрения, что нравились Каббину, да еще придумала пару-тройку новых. Но в итоге потерпела неудачу.

— Сегодня ты слишком много выпил, дорогой. Не отложить ли нам это дело на завтра?

Но так уж получилось, что «завтра» не наступало уже семь месяцев. Каббина это только радовало. Он не хотел второй раз сгорать от стыда. А кроме того, он выяснил, что, приняв приличную дозу, напрочь забывает о сексе. Через месяц Сэйди нашла замену Каббину и тоже ни на что не жаловалась. А на людях они по-прежнему изображали влюбленных. И безо всякой наигранности, поскольку действительно питали друг к другу самые нежные чувства.

Наконец восторги супругов поутихли, и Каббин повернулся к Имберу и Гуэйну.

— А вот теперь я глотну канадского виски, что купил в аэропорту.

— Один глоток не повредит, — кивнул Имбер.

— Тем более что до телевизионного интервью я пить не собираюсь.

— Виски я налью, Дон, — вставил Фред Мур. — А что вам, Сэйди?

— Мне без разницы. Бербон с водой, если есть.

— Вы, господа? — Мур повернулся к Имберу и Гуэйну.

Они тоже остановились на бербоне с водой.

Мур уже направился к двери, когда Каббин крикнул вслед:

— И позови Одри.

Мур кивнул и вышел из комнаты.

Каббин плюхнулся в кресло и посмотрел на Гуэйна.

— Так вы действительно думаете, что этому парню с телевидения в Гамильтоне я сказал все, как надо?

Гуэйн кивнул и присел на зеленый кожаный диван.

— Канадцы, я думаю, останутся довольны. Да и сегодня ничего менять не надо. Вам наверняка зададут тот же вопрос.

— Спросят, почему, по моему мнению, Сэмми выставил свою кандидатуру и не утерял ли я связи с низовыми организациями?