Флетчер Нибел - Чикагский вариант

— В Миннесоте много чего слышно, — ответил Монти. — Твой подопечный огорчил наших парней, всех до единого.

— «Огорчил» — не то слово, Оби, — добавил Скелет, придвигаясь поближе и поправляя свой слуховой аппарат.

— Чем? — простодушно спросил О’Коннел.

— Перестань, Оби, — махнул рукой Крамер. — Речь идет о ракетах, неужели непонятно!

— Ну и в чем же не прав мой кандидат? Он высказывает свои взгляды. У нас — свободная страна. Или, может, ему так и ходить всю неделю, воды в рот набравши?

— Стоило ему вчера промолчать, его бы выдвинули без разговоров, возразил Андерсен. — А теперь кто знает, как оно повернется?

— Хватит, Монти, у нас в запасе триста голосов. Никаких проблем.

— Ты так думаешь? А вот послушай, что я тебе скажу, — проговорил Крамер и понизил голос до шепота — великое искусство для человека, пользующегося слуховым аппаратом. — Я только что беседовал с одним делегатом из Колорадо. Ему звонил из дома банкир и просил голосовать за Робертса. «С чего бы вдруг?» — подумал делегат, а потом вспомнил, что самый крупный из заводов в его городе — субподрядчик «Юнифордж». Так–то вот!

— Ну и что? — запротестовал О’Коннел. — Мало ли кто кому звонит. Не понимаю, какое это имеет значение.

— Мэгуайр и Дэвидсон тоже хлопочут за Робертса.

— На нашей стороне рыбка покрупнее.

— Вернее сказать, была на вашей стороне. А теперь — тю–тю, уплыла, поправил Крамер. — Особенно после выступления Манчестера перед «пятитысячниками».

— Взгляни правде в лицо, Оби, — призвал Андерсен. — Твой кандидат в беде. Прав он или нет — дела не меняет.

— Вообще, ребята, неужели вы принимаете за чистую монету всю эту болтовню о ракетах? — наигранно возмутился О’Коннел. — Мой кандидат — умный стратег, и его цель состоит в том, чтобы оживить конвент, взвинтить темп. Сейчас здесь все кипит, а ему только этого и надо.

— Значит, говорит он одно, а думает другое? — недоверчиво спросил Крамер.

— Все это — съездовский треп. Проникнув в Белый дом, Чарли прикажет досконально изучить «Дафну», выпустит пухлый отчет с массой доказательств необходимости этих ракет и даст проекту зеленую улицу.

— Что–то непохоже на Чарлза Бедфорда Манчестера, — насмешливо произнес Андерсен.

Взяв игру на себя, Оби почувствовал облегчение. Уж теперь–то он сумеет потушить пожар. Если дело идет из рук вон плохо, руководитель избирательной кампании обязан исправить положение, чего бы это ни стоило.

— Я еще раз повторяю: все, что говорит Манчестер, — часть продуманной комбинации. Льюис Коэн не дурак.

— Давай начистоту, Оби, — потребовал Андерсен. — Ты утверждаешь, что, став президентом, Чарли и не подумает хоронить «Дафну», так?

— Именно.

— Это можно цитировать от имени Манчестера?

— Не будь ребенком, Монти. Ты же знаешь, что нельзя. Зато можешь цитировать меня; я якобы сказал, что Манчестер якобы сказал, что… и так далее. Никаких официальных заявлений, Монти. Только в частном порядке, ясно?

— Ты и Манчестер не одно и то же, — заметил Крамер.

— Черт возьми. Скелет! Ладно, можешь говорить всем, что я своими ушами слышал, как Чарли обещал дать добро на «Дафну».

— Он знает, что ты распускаешь этот слух? — спросил Монти.

— Да, — решительно сказал О’Коннел, сжигая мосты.

— Должен признать, что это умный ход, — проговорил Крамер. — Он принесет вам голоса сторонников мира, а также почти всех женщин–делегатов. Но и риск велик.

— А это уж моя забота, — отмахнулся Оби. — Дело в надежных руках, не волнуйся.

Простившись с Монти и Скелетом, О’Коннел пропустил еще одну рюмочку и с легким сердцем зашагал в гостиницу.

«Чарли ничего не знает, — думал он. — Значит, мои действия никак не обернутся ему во вред. Черт возьми, когда, наконец, мне дадут играть по своим правилам?»

Вертолет, словно цапля с перебитым крылом, опустился на южный газон. Поток воздуха от огромного винта рвал листья с магнолий, гнул стебли цветов и розовые кусты. Мотор ревел и скрежетал. Агенты секретной службы, полицейские Белого дома и газетчики стояли поодаль и выступили вперед лишь после того, как утихомирился маленький ревущий вихрь. Ровно в девять тридцать утра дверца темно–зеленого вертолета морской пехоты США распахнулась, и на короткий трап шагнул Фредерик Стюарт, возвратившийся из своей загородной резиденции.

Президент осторожно спустился на землю. Стюарту исполнилось шестьдесят шесть, но выглядел он, по крайней мере, десятью годами старше: мучившие его недуги потушили блеск глаз, иссушили тело.

Аккредитованные при Белом доме журналисты почтительно окружили старца. Все лето между ними действовало джентльменское соглашение: газетчики не докучали президенту за то, что он каждый понедельник уделял им пять минут.

— Доброе утро, господин президент. Как погода в горах?

— Чудная. Солнце…

— Что вы думаете о происходящем в Чикаго, сэр?

— Похоже, намечается веселый спектакль, — с улыбкой ответил Стюарт. Во всяком случае, Белый дом и пальцем не шевельнет, чтобы повлиять на исход республиканского конвента.

— Однако два месяца назад сенатор Флоберг заявил о вашей симпатии к Манчестеру, и вы не опровергли его слов.

— Это так, — подтвердил президент, уже усталый, несмотря на ранний час. — Чарли Манчестер — член кабинета министров. Будь я делегатом, мой голос принадлежал бы ему, однако это вовсе не попытка диктовать съезду свою волю.

— Вы одобряете намерение Манчестера заморозить ракетные контракты, сэр?

— Честно говоря, я не совсем понимаю, о чем идет речь. Я ведь загорал на солнышке и с Чикаго не связывался. Надеюсь, Чарли скоро позвонит мне и объяснит, что у него на уме.

— Вас удивило его выступление?

— Да, такой концовки пресс–конференции я не ожидал.

— Благодарим вас, господин президент!

Очутившись в Овальном кабинете, Стюарт с облегчением опустился в кресло и пригласил секретаршу:

— Сьюзи, соедините меня с Грэмом и, пожалуйста, сварите кофе.

Грэм Реддиг, специальный советник Белого дома и личный представитель президента на съезде республиканской партии, был на другом конце провода через две минуты.

— В чем там у вас дело, Грэм? — спросил его президент.

— В двух словах, сэр: Манчестер устроил тут, в Чикаго, переполох. Люди Робертса распускают слух, будто Чарли вас надул. Естественно, всех интересует ваша реакция.

— Чарли уже давно планировал поднять эту проблему, — сказал президент. — Я недоволен лишь тем, что он не посоветовался со мной, не предупредил. Даже в субботу утром — ни слова. Мы обсуждали сельскохозяйственную программу, а об этом он вообще помалкивал.