Роберт Стреттон - Час нетопыря

Факты же выглядят по-другому. Действительно, на Восточной улице обнаружен брошенный фургон марки „рено“ с французским номерным знаком. Внутри найден труп двадцатилетнего мужчины по имени Виннифред Паукаш. Это известный полицейским властям уголовный преступник, разыскиваемый по подозрению в контрабанде наркотиков и мелких кражах. Вероятно, он стал жертвою счетов между уголовниками. Служащие полицейского управления вышли на след преступников. Ярким примером изощренного цинизма бандитов является тот факт, что труп Паукаша был после убийства переодет в мундир (разумеется, краденый) офицера военно-воздушных сил. Еще раз подтверждается истина, которой всегда придерживалась наша газета: нет такой циничной лжи, к которой бы не прибегли враги Федеративной Республики».

Доктор Путгофер не привык объясняться со своими сотрудниками по поводу принимаемых им решений. И не считает нужным дискутировать с ними о тех текстах, которые печатаются в «Последних новостях» под их фамилией или инициалами. Правда, Георг Пфёртнер узнает от коллег содержание заметки до появления ее в печати. Но у него нет никаких иллюзий насчет того, что, закатив скандал Путгоферу, можно чего-либо добиться. Поэтому Пфёртнер решает вести самостоятельное расследование, используя весьма подходящее к данному моменту репортерское удостоверение. Узнав все, что можно узнать, он продаст эту историю в какой-нибудь солидный журнал. Заработает кучу денег, а заодно и приобретет известность, крайне необходимую в его профессии, чтобы выбиться в люди и не зависеть всю жизнь от такой скотины, как Путгофер.

Но с самого начала дело оказывается трудным для детектива-любителя. Дежурный врач в госпитале Святого Иоанна заявляет, что за последние сутки не был принят никакой пациент по фамилии Паушке или Паукаш. Служащая отдела кадров в Главном командовании бундесвера отказывается назвать воинскую часть, где проходит службу унтер-офицер Виллиберт Паушке. Управление полиции в Майергофе твердо придерживается той версии, которая появится в «Последних новостях». Петера, лучшего друга журналиста, с самого утра отправили из Майергофа в служебную командировку. Конечно, молодому практиканту часто дают задания, связанные с разъездами, и можно считать это просто случайностью. Отделение Ведомства по охране конституции в Бамбахе решительно отрицает, что ему что-либо известно о брошенном фургоне, ибо уголовные дела не входят, как известно, в компетенцию Ведомства.

Георгу Пфёртнеру остается только одна зацепка. Это Фридрих-Вильгельм Кнаупе, владелец погребальной конторы на Восточной улице, который первым сообщил полиции о фургоне с кровью и был свидетелем, когда фургон открывали. Он видел собственными глазами армейское удостоверение личности Виллиберта Паушке и не сомневается, что это сын Арнима Паушке. Портрет унтер-офицера был когда-то напечатан во всех газетах, а лицо молодого человека настолько характерное, что ошибиться невозможно.

Как подобает честному гражданину и к тому же предпринимателю, господин Кнаупе помог полицейскому вытащить раненого из фургона и присутствовал при осмотре места происшествия до прибытия следственной группы. Господин Кнаупе помнит, например, что на полу в машине лежал дамский носовой платочек со странным удушливым запахом, а внутри все было занято каким-то техническим устройством, смахивающим на бомбу. Нечто вроде ящика или клетки, внутри которой было укреплено что-то сверкающее и похожее на сигару.

— Любопытно, — говорит Георг и угощает господина Кнаупе сигаретой.

Господин Кнаупе еще не читал сегодняшнего номера «Последних новостей» и не знает, что его, как распространителя сплетен, обозвали антигосударственным и прокоммунистическим элементом.

— Любопытно, не правда ли, господин Кнаупе? — спрашивает Пфёртнер. — Это странное устройство может дать нить к установлению виновных, полиция же прикидывается, будто ничего не знает. А следственная группа заинтересовалась этим предметом?

— Ах, конечно, и даже очень. Начали измерять, фотографировать, а потом прибыли еще полицейские и оцепили всю улицу.

— А не знаете, что стало с фургоном?

— Разумеется, знаю. Он же стоял напротив моего заведения. Минут через двадцать после того, как увезли Паушке, прибыла полицейская машина и фургон отбуксировала. У него электропроводка была то ли снята, то ли перерезана. Впереди ехали двое полицейских на мотоциклах, а сзади целых три машины с тайными агентами. Это, должно быть, крупное дело, господин Пфёртнер. Я не полицейский, но скажу вам, что у того, кто стреляет в унтер-офицера бундесвера, руки наверняка замараны. Вы понимаете, что я имею в виду.

— Понимаю, господин Кнаупе. И должен вам кое-что сказать. Я хотел написать правду о том, что здесь произошло. Но мой шеф, доктор Путгофер, сочинил за меня совсем другой текст, который через пару часов вы с удивлением прочтете. Наверное, меня выкинут из редакции, но это ничего. Давайте пока что вдвоем попытаемся выяснить, в чем тут дело.

В этот момент около заведения господина Кнаупе резко затормозила машина, и из нее вышел худой и угрюмый мужчина.

— Господин Кнаупе? Я из полицейского управления в Бамбахе. Привез вам на подпись заявление для судебного следователя. Вы — важный свидетель по расследуемому делу. Подпишите, пожалуйста.

Кнаупе надевает очки и читает: «В интересах расследования я обязуюсь хранить в полной тайне все относящееся к делу, по которому являюсь свидетелем. Обязуюсь не разговаривать с посторонними лицами без разрешения судебного следователя или представителей окружного управления полиции ни на какие темы, прямо или косвенно связанные с предметом следствия. Я предупрежден о том, что разглашение тайны влечет за собой наказание в виде лишения свободы».

— И что вы на это скажете, герр Пфёртнер? — спрашивает Кнаупе, беспомощно разводя руками. — Что это значит?

— Именно то, о чем мы только что говорили, — отвечает Георг. — Теперь я уж точно знаю, что мне делать.

— О чем вы говорите, господа? — вмешивается полицейский служащий. — Если о деле, которое является предметом следствия, то вам, господин, тоже придется дать подписку о неразглашении тайны. Это важное дело государственного значения.

— Нет, — говорит Георг. — Мы говорили с господином Кнаупе о политической обстановке в нашей стране, то есть о делах, которые полицию не интересуют.

Пятница, 12 июня, 9 часов 05 минут. Кабинет командира 14-й дивизии генерал-лейтенанта Курта Зеверинга. Присутствуют:

1. Заместитель командира по строевой части майор Эрнст Штам.

2. Заместитель командира по технической части подполковник Пауль Фретциг.