Андрей Константинов - Расследователь: Предложение крымского премьера

— Да.

— Это я тебя гонял по Владимирскому спуску. Помнишь?

— Еще бы. Я уж думал, что мне кранты.

— Не… команда была только покалечить. Но ты шустрый оказался.

— А кто дал команду?

— Косой.

— Заец? — уточнил Андрей.

— Он, сучара. Комитетчик бывший… ну да хрен с ним. Я тебе про грузина хочу рассказать… только тебе. Я к тебе присмотрелся. Вижу: крепкий мужик. С характером. С хребтом… Я книжки твои читал. Думал: мало ли чего написать можно! Теперь понял: дело пишешь. Может, обо мне напишешь… Напишешь, Араб?

Точка была поставлена. Рассказ Гвоздарского оказался тем последним эпизодом, который позволил поставить точку.

Обнорский пересек улицу и сел в машину. Сашка приглушил звук магнитолы и вопросительно посмотрел на Андрея.

— Поехали домой, Саша, — сказал Обнорский.

Шел снег. Пушистые белые хлопья мелькали в свете фар. Машина кружила по чистым улицам огромного города. Снег ложился на крыши, на голые деревья, на холодную черную воду могучего Днепра. Город был полон ненависти и тревоги…

Город был полон надежд, ожиданием Нового года и нового века, до которого оставалось совсем немного.

Старенькая «пятерка», предоставленная киевским вором бывшему ленинградскому менту, печатала следы протекторов, увозила двух питерских журналистов от того мрачного здания, где умирал бандит Гвоздарский. Шел снег. Обнорский и Зверев в салоне молчали. Музыка в магнитоле оборвалась, и женский голос сказал:

«Двадцать один час в Киеве. Как всегда в начале каждого часа новости на нашей волне. Только что нам стало известно, что в зале игровых автоматов на Большой Житомирской неизвестным преступником убит помощник депутата Верховной Рады Леонида Матецкого. Убитый помощник — некто Макаров Геннадий — известен правоохранительным органам по кличке Слепой. Неизвестный киллер произвел четыре выстрела из пистолета ТТ в голову жертвы, бросил оружие и беспрепятственно скрылся… А теперь хроника политической жизни столицы…»

Зверев нажал кнопку, переключился на другую станцию.

Из прессы:

"Сегодня в полдень на площади Независимости начался митинг протеста.

Митинг организовали 12 политических партий Украины, среди которых СПУ, КПУ, УРП, УКРП, «Вперед, Украина!», УХДС, УНП «Собор». К этой акции также присоединились УНА-УНАСО, Молодой Рух, Молодой «Собор», Шевченковская районная организация УНР. К этому мероприятию присоединились также ветераны студенческой голодовки на площади Независимости осенью 1990 года.

Размах и массовость проводимых мероприятий свидетельствуют о глубочайшем политическом кризисе на Украине".

«Народные депутаты, представляющие оппозиционные к власти фракции, а также внефракционные депутаты-оппозиционеры призывают руководителей силовых ведомств и президента Леонида Бунчука добровольно и немедленно уйти в отставку».

"В ходе обсуждения информации о расследовании обстоятельств исчезновения журналиста Георгия Горделадзе в Верховной Раде лидер партии «Собор» Анатолий Матвеев, обращаясь к силовикам, заявил, что "своей холуйской политикой «они толкнули президента в пропасть».

"Представитель фракции «Яблуко» Александр Чародей считает, что у Верховной Рады «есть один достойный выход — начать процедуру импичмента» и тем самым «спасти лицо Украины». Чародей призвал президента «покаяться перед народом и добровольно уйти в отставку».

«Внефракционный депутат Григорий Осторожко, выступая с трибуны, заявил, что „содеянным президент Леонид Бунчук, министр внутренних дел Юрий Марченко и председатель СБУ Леонид Сварог подписали себе не только юридический, но и политический и нравственный приговор“. Он заявил далее, что все руководители силовых ведомств должны быть уволены».

Когда в гостиничном номере Андрей почти дословно пересказал Звереву рассказ Монгола — Гвоздарского, Сашка длинно и нецензурно выругался. Потом закурил, успокоился и сказал:

— Ну и дерьмо. Лучше уж нормальных убийц ловить.

— А в чем разница? — спросил Обнорский.

— Там все честнее как-то…

— Ну это ты хватил.

— Может, и хватил. Может быть… Но от этих холеных морд совсем с души воротит, Андрюша. Подлость бескрайняя.

— Я бы даже сказал — отцовская, — ухмыльнулся Андрей.

— Да что Отец? Отец все-таки бандит. Мурло у него бандитское, восприятие жизни бандитское… Он ломает хребты людям, как карандаши, — вот его уровень. И если взяться за него всерьез, то почти наверняка можно будет на чем-то подловить… А Эстер? Провокатор, убийца. Но как ты его возьмешь?

— Скорее всего — никак… Завтра я улетаю в Крым. Там встречусь с Соболевым, доложу ситуацию. Пока — устно. Но позже напишем отчет. Если Сергей Васильевич сочтет его стоящим, то доложит Бунчуку. А уж во власти президента отстранить Хозяина от должности. Но я не уверен, что это произойдет. Эстер не есть сам по себе некая демоническая личность — он выражает интересы некой группы олигархов… Полетишь со мной в Крым, Саша?

— Нет, — сказал Зверев. — Я возвращаюсь в Питер.

На следующий день Зверев вылетел в Москву, Обнорский — в Симферополь. В Борисполь их отвез человек, присланный Краюхой — молчаливый мужик с наколками на руках. Из аэропорта Обнорский сделал звонок полковнику Перемежко.

— Василий Василия, — сказал он, — пленочку-то прослушали?

— Прослушали, Андрей Викторыч.

— Ну и как? Не изменили своего мнения?

— Относительно чего?

— Относительно возможности опубликовать рассказ Гвоздарика?

— Решения в данном случае принимаю не я.

— Этажом выше?

— Тремя этажами выше, Андрей.

— Понятно, Василий Василич… а как здоровье Гвоздарского?

— Помер Гвоздарский, господин журналист. Сегодня утром.

— Вот так?

— Вот так.

— Как же это он без санкции тех, кто тремя этажами выше? — зло спросил Андрей… Гвоздарский был бандит, убийца… наемник, воевавший против нас в Чечне. Жалеть его не стоило. Но все еще стояло перед глазами монголоидное лицо Гвоздя, еще звучал в ушах голос: матери сообщи, Араб… матери сообщи моей. Как же он без санкции-то?

— Личная недисциплинированность, Андрей Викторович, — ответил Перемежко. — Вы еще что-то хотели у меня спросить?

— Нет, больше я ничего не хотел спросить у вас, господин полковник, — сказал Андрей. — Я, напротив, хотел кое-что вам сообщить.

— Слушаю вас, — официальным голосом произнес Перемежко.

— Коли вы уже прослушали кассету, то знаете, что Горделадзе держали в инструментальном складе Таращанского моторного завода.

— Со слов Гвоздаря. Других доказательств нет.

— Есть. Если вы направите своих людей в Таращу, то в помещении бывшего инструментального склада найдете доказательство.