Андрей Константинов - Расследователь: Предложение крымского премьера

"Западные эксперты не подтверждают подлинность записей Стужи!

По утверждению Александра Стужи, западные специалисты дали заключение о подлинности записанных разговоров. Однако версия голландской журналистки Катрин де Грис из амстердамской Интернет-газеты «De Volkrant» расходится со словами Стужи. По словам журналистки, получив от Стужи несколько недель назад копию кассеты с записью, она отнесла ее в лабораторию. Вывод специалистов, проводивших анализ: качество пленки слишком низкое для того, чтобы делать какие-либо заключения. Голландские эксперты считают, что в помещении, где производилась запись, слишком много посторонних шумов, а микрофон находится далеко от говорящих. В то же время, со слов журналистки, эксперты заявили, что единственная возможность доказать аутентичность кассет — это «субъективный анализ». Это означает, что «если вы дадите послушать кассету многим людям, которым лично знакома речь президента, и они придут к выводу, что слышат речь президента, то следует считать запись подлинной». Катрин де Грис сообщила, что «отдала кассету знакомым украинцам и они согласились, что человек на кассете — президент Бунчук. Особенно принимая во внимание его лексику».

Каширин просидел над распечатками до трех часов ночи. Не осилил даже четверти материала. Работа с листами, сплошь покрытыми столбцами цифр, утомительна, однообразна и требует концентрации внимания. Родион сидел, обложившись бумагами, разносил звонки по абонентам, датам, входящим-исходящим. К трем часам он выкурил почти пачку сигарет и выпил литр кофе. Кухня, где работал Родион, была наполнена сизым дымом, в голове шумело. «Пора заканчивать», — решил Родя.

Обнорскому снова — в который раз уже! — приснился Кука со своей бандурой, Андрей проснулся как от толчка. На потолке дрожал слабый отсвет с улицы, за окном кружился снег. Обнорский сел на диване, посмотрел на часы — без двух минут три. «Вот так, — подумал он, — захочешь выспаться в кои-то веки — так хрен выспишься…» Привет от Куки.

Андрей поискал сигареты, не нашел и вспомнил, что забыл их в кухне. Он встал и босиком пошел в кухню. Из коридора увидел, что в кухне горит свет.

— А ты чего не спишь? — спросил он Каширина. Родя посмотрел на Обнорского шальными глазами и сказал:

— Затуле звонили из Таращи.

Андрей опустился на стул, взял со стола пачку «Кэмел».

— Ну и что в этом необычного? Ей действительно звонил эксперт. И даже не один раз.

— Не только эксперт, — возразил Родя.

— Да, не только. Еще ей звонили из прокуратуры, — ответил, вынимая сигарету, Андрей. — Возможно, из тамошней милиции тоже звонили.

Каширин откинулся на спинку стула, посмотрел воспаленными глазами:

— Ты помнишь, когда обнаружили тело?

— Конечно, второго ноября… А третьего выкопали.

— Затуле звонили семнадцатого сентября и первого ноября. На следующий день после исчезновения Георгия и за день до обнаружения тела.

Обнорский замер с неприкуренной сигаретой. Мерцал огонек зажигалки.

В девять утра Заец получил записи разговоров питерской бригады, сделанные с помощью «ушек». Человек, отвечающий за «прослушку», в письменном отчете сообщил, что с «жучка», установленного в гостиной, толковой информации не получили: звук телевизора и вялый обмен репликами Родного и Шустрого… В общем, ничего существенного, да и качество далеко от идеала — телевизор слышно лучше, чем клиентов.

Телефонных разговоров было пять. Один раз Шустрый звонил в Питер.

Звонок был личного характера, полезной информации не содержал. Дважды по киевским номерам звонил Родной. Пять минут трепался с дамочкой по имени Галина, набивался в гости, но она явно не хотела этого… Ссылалась на обстоятельства, отказала. Второй звонок он совершил некоему Антону. Видимо, журналисту…

Договорился о встрече в Интернет-кафе… Тоже ничего существенного.

А вот звонки Араба весьма Зайца заинтересовали. Первый звонок был в Симферополь, некоему Сергею Васильевичу. Судя по всему, этот Сергей Васильевич был как-то причастен к расследованию, и Заец решил, что обязательно нужно пробить этого симферопольского незнакомца… Не он ли заказчик? В разговоре с Сергеем Васильевичем Араб сказал, что в деле есть существенные подвижки.

Второй звонок Араб сделал Галине. И сказал, что едет в Таращу, к эксперту Боротынцеву.

— В Таращу, — повторил вслед за Арабом Заец, — в Таращу. Что ж, это хорошо… Сам в руки идет. Вот в Тараще-то мы и потолкуем по душам, господин Араб.

Константин Заец выкурил сигарету, обдумывая ситуацию, потом сделал несколько звонков…

— Посмотрим, какие у тебя появились «существенные подвижки» и что ты вообще за гусь, — подвел он итог.

Обнорский гнал машину по знакомой уже трассе в Таращу. Летели навстречу заснеженные поля, низко над горизонтом всходило хилое декабрьское солнце. Негромко звучал джаз из магнитолы, посапывал во сне Каширин. Обнорский думал о том, что означают звонки из Таращи любовнице Георгия Горделадзе. Первый звонок еще можно было объяснить — допустим, ночью с шестнадцатого на семнадцатое сентября Горделадзе увезли (или сам уехал) в Таращу. Оттуда он и позвонил, чтобы успокоить Алену или что-то ей передать…

Возможно такое? Возможно… Но первого ноября, когда Георгий был уже месяц-полтора мертв… Кто и зачем звонил Затуле? Кто и зачем? Звонить могли его похитители или убийцы… Но зачем?

Белые украинские поля летели навстречу, и странно звучала труба Армстронга посреди этого снежного пространства, под карликовым солнцем.

— Мама, — сказал во сне Родион и улыбнулся.

«Вот будет смешно, — подумал Андрей, — если у Затулы в Тараще живет какая-нибудь двоюродная тетка или школьная подружка. И загадочные звонки из Таращи — всего лишь невероятное совпадение. Э-э, нет, брат… В жизни, конечно, разные совпадения бывают. Но ведь звоночки-то были один — сразу после исчезновения Г.Г., второй — за день до обнаружения трупа… Вот тебе и тетка двоюродная вместе со школьной подружкой!… Кто и зачем звонил Алене? Кто и зачем?»

Задумавшись, Андрей едва не проскочил поворот. Он резко затормозил, Родя клюнул носом и проснулся.

— Что? — спросил Родя спросонья, щурясь на низкое солнце. — Где мы?

— Спи, Родион, — ответил Обнорский. — Еще минут двадцать можешь спать… В Тараще разбужу. Там уж спать — извини — не придется.

— Угу, — ответил Родя и снова задремал. До Таращи осталось километра два, когда Обнорский увидел на обочине микроавтобус «ниссан» с включенной «аварийкой» и голосующую девушку в короткой дубленке. Он плавно снизил скорость и подъехал к девушке. Вылез из машины. Родя посапывал и стонала труба Армстронга. А девушка улыбалась не уверенно, смущенно.