Михаэль Бар-Зохар - Братья

Алекс в гневе стиснул зубы. Все, что касалось Валленберга, безусловно было выдумано Дмитрием специально для него. Гримальди понадобился ему лишь затем, чтобы переслать сообщение адресату.

С другой стороны, Дмитрий не мог не знать, что Алекс тщательно проверит поступившую информацию. КГБ было известно, что, кроме Гримальди, у ЦРУ были в СССР и другие источники. Если сообщение выдумано, Алексу станет известно об этом в двадцать четыре часа. Дмитрий не стал бы пользоваться подобной приманкой, если бы в ней не было ни слова правды.

Алекс сидел совершенно неподвижно. Что, если вся история – не выдумка? Что, если Виктор Вульф в самом деле чудом остался в живых? В этом случае ему было бы сейчас семьдесят восемь лет... что же, вполне вероятно.

Алекс поднял голову. Солтеро внимательно смотрел на него.

– Ты читал это?.. – хрипло спросил Алекс.

Солтеро кивнул.

– Я слышал про Валленберга, хотя подробности мне, конечно, неизвестны...

Алекс наклонился вперед и крепко сжал руки, чтобы скрыть дрожь.

– Рауль Валленберг был шведским дипломатом, который работал в Будапеште во время войны. В 1944 – 1945 годах, в последние месяцы немецкой оккупации Венгрии, он спас тысячи евреев, обеспечив их дипломатической неприкосновенностью. Когда Советская Армия вошла в Будапешт, Рауль Валленберг исчез.

Солтеро нахмурил брови.

– Его схватили русские, правильно?

– Валленберга похитили и тайно вывезли в Советский Союз. Видимо, русские хотели, чтобы он работал на них после войны. У Рауля были могущественные покровители в Швейцарии, связи в Красном Кресте, он встречался с тогдашним папой римским, и в Швеции его безусловно ждало блестящее будущее... – Алекс допил последние капли кофе из своего бумажного стаканчика и поморщился от отвращения. – Но он отказался – и исчез.

– Никто никогда его больше не видел?

– Говорят, что видели, – сказал Алекс сдержанно. – Время от времени на Запад попадали сведения о том, что он все еще жив. В основном это были показания свидетелей, которые видели похожего на него человека в тюрьме или в лагере.

– А что говорили по этому поводу русские? Алекс покачал головой. После потрясающих новостей об отце голова его все еще слегка кружилась, а перед глазами вставала бескрайняя заснеженная равнина, укрытая полярной ночью, колючая проволока, прожектора, вышки часовых, хрипящие псы, карательный взвод с автоматами на изготовку, свежий труп на снегу и трое заключенных в лохмотьях, с ужасом взирающих на эту сцену. Один из них был его отцом.

Голос Солтеро вернул Алекса к действительности.

– Что сказали по этому поводу “красные”? – повторил он свой вопрос.

– Москва все отрицала. Они никогда не видели Валленберга и никогда о нем не слышали. Со временем, однако, Валленберг превратился в легендарную фигуру, сделавшись предметом чуть ли не религиозного поклонения. Шведское правительство, еврейские организации, объединившие уцелевших после оккупации, семья Валленберга, а также весьма активное “Общество Рауля Валленберга” – все они продолжали добиваться правды, организуя шумные кампании в прессе, направляя советскому правительству многочисленные письма и петиции. О жизни Рауля Валленберга было написано немало книг и снято несколько кинофильмов.

Солтеро кивнул.

– Лично я был уверен, что Валленберг давным-давно мертв. Русские не стали бы держать такого знаменитого узника даже в самых секретных лагерях и тюрьмах. К тому же он мог только причинить им лишние неприятности. В последнее время, однако, в их прессе начали появляться странные слухи. Так, в прошлом году некоторые советские газеты сообщили, что в сорок четвертом Валленберг стал посредником между Берией и шефом СС Генрихом Гиммлером. В этом году советские средства массовой информации распространили еще более странный слух, будто бы Валленберг был близким другом Адольфа Эйхмана и других нацистских офицеров. По версии русских, он был большим повесой и бабником.

Солтеро взмахнул руками.

– Они хотели дискредитировать его.

– Несомненно, – кивнул Алекс. – А это может означать только одно: русским есть что скрывать. Он помолчал.

– Давление нарастало, и в конце концов КГБ пригласил в Москву родственников Валленберга, передал им его паспорт и заявил, что шведский дипломат скончался в 1947 году от сердечного приступа в Лубянской тюрьме.

– Самое подходящее место для сердечного приступа.

– А теперь к нам поступает это сообщение от Гримальди, – негромко заключил Алекс. – Сообщение о казни Валленберга. Один из двух оставшихся в живых свидетелей...

Он замолчал, закрыв глаза, и глубоко вздохнул.

– Один из свидетелей – мой отец. Солтеро уставился на него с выражением крайнего изумления на лице.

Подтверждение сообщения Гримальди поступило сразу после обеда в пятницу, незадолго до того, как Алекс вылетел домой на уик-энд. В соответствии с запросом Алекса политический советник американского посольства связался с пресс-центром КГБ – еще одним порождением горбачевской “гласности”, где его заверили, что после тщательного расследования советское правительство наконец узнало подлинные обстоятельства смерти Валленберга. “Да, конечно, – вежливо сказал один из руководителей пресс-центра, – в понедельник будет официально объявлено, что Валленберг был казнен КГБ”. Ни о каких свидетелях расстрела в пресс-центре и не слышали. Представитель КГБ заверил политического советника посольства, что это скорее всего просто чей-то досужий вымысел.

Алекс заново перечитал шифровку уже в машине, которая везла его по оживленным улицам Манхэттена в аэропорт Ла Гардия. Приближалось Рождество, и витрины магазинов сверкали сотнями электрических лампочек. Повсюду были выставлены в кадках хвойные деревья, украшенные блестящими игрушками и присыпанные искусственным снегом, а на углах звонили в свои колокольчики многочисленные Санта-Клаусы с ватными бородами и усами. Всеобщее веселье, однако, омрачалось невеселыми газетными заголовками, которые гласили: война в Заливе неизбежна.

Этим же вечером, отправив Тоню спать, Алекс растопил в гостиной камин, наполнил коньяком два хрустальных фужера и перенес их к дивану, где, глядя на пламя, клубочком свернулась Клаудия. С трагических событий на Балтиморском шоссе они проводили вместе столько времени, сколько могли. Из-за Тони Клаудия оставалась в Вашингтоне, раз в неделю прилетая в Нью-Йорк, чтобы провести с ним ночь, а Алекс, в свою очередь, возвращался домой каждую пятницу, чтобы провести с женой все выходные.

После смерти Виктора оба почувствовали непреодолимое желание снова быть вместе. Они помногу разговаривали, совершали длительные прогулки и даже любовью занимались с прежней, давно забытой нежностью и страстью. Все вместе напоминало возрождение их давних отношений; и Алексу оставалось только надеяться, что все это не было искусственным всплеском чувств, которые вскоре погаснут. Он был преисполнен решимости вернуть себе любовь Клаудии.