Патрик Александер - Смерть раненого зверя с тонкой кожей

После ужина он сказал:

– Поехали ко мне, выпьем кофе.

Они никогда не пили кофе у него. Элис вообще никогда у него не была. Они всегда заходили на кофе к ней. Это была традиция, и теперь ее обуревали мрачные предчувствия: она чувствовала себя, как героиня романа перед неизбежным изнасилованием. Вместе с этим, ее разрывало от любопытства.

Всю дорогу в такси до его дома он крепко и нежно сжимал ее руку, чего никогда прежде не делал, и это заставило трепетать все ее тело.

Эббот жил в большом многоквартирном доме эпохи короля Эдварда на Бэйсуотер Роуд. В большой, просторной квартире царил беспорядок: повсюду – на полу, на столе, – лежали книги, на спинках стульев висела одежда, и ни одна вещь не лежала на месте. Высокие окна квартиры с одной стороны выходили на тихую площадь, с другой на такую же тихую улицу. И площадь, и улица были засажены платанами.

Темнело, и они стояли у одного из окон, глядя вниз на платаны вокруг площади. Элис казалось, что они выглядят старыми и печальными в желтом свете уличных фонарей.

Она искоса взглянула на Эббота. Он стоял не двигаясь и, казалось, не дыша, смотрел вниз на площадь. В его неподвижности было что-то животное, и это ее нервировало.

– Так как насчет кофе? – спросила она, ее слова отозвались эхом в большой полутемной комнате.

Он повернулся и обнял ее. Это было так неожиданно, что в первый момент она испугалась и попробовала сопротивляться, но потом расслабилась и прижалась к нему.

Вскоре Ричард отвел ее в спальню, окна которой тоже выходили на площадь, где они разделись в свете сумерек. Она не поднимала глаз, отчасти вследствие привычки, отчасти из скромности, хотя знала, что он смотрит на нее. Элис понимала, что обладает почти совершенной фигурой, и это заставило ее покраснеть от удовольствия.

В постели она удивила его своей пылкостью и той особой женской чувственностью, находящейся почти за пределами чувств и уж точно, не выразимой словами. Почему-то ему казалось, что она должна быть сдержанной и неловкой.

Ей же казалось, что все, что связано с ним, – замечательно, потому что она была влюблена, и потому – в раю, а в раю нельзя ничего сделать неправильно.

– Не правда ли, это чудесно? – счастливо прошептала она, теряясь в сплетении гладких конечностей и скользящих тел.

Позже он встал, сварил сладкий черный кофе с ромом, который они пили при мягком, приглушенном свете торшера.

Затем она положила голову на грудь Ричарду и, ни о чем не думая, наслаждалась теплотой и близостью мужского тела, пока он лежал, уставившись в потолок.

Потом они снова занялись любовью, время от времени улыбаясь друг другу. Время остановилось, и в конце концов заснули в объятьях друг друга.

Элис встала около пяти, поглядывая на спящего мужчину, оделась при тусклом свете начинавшегося за окном рассвета. Затем на цыпочках, держа в руках туфли, обошла квартиру, впитывая в себя атмосферу, запоминая детали, вспоминая мужчину, с которым провела ночь любви. В эти минуты она чувствовала себя счастливее, чем когда-либо раньше и, вполне возможно, вообще в жизни.

Она вернулась в спальню и нежно прикоснулась губами к его лбу. Он пошевелился, что-то неразборчиво пробормотал и снова заснул. Она постояла над ним улыбаясь, затем надела туфли и вышла на мокрую от утреннего дождя улицу.

На Бэйсуотер Роуд она взяла такси. По дороге домой обдумывала множество роившихся в голове дел на утро. Покормить канарейку, принять ванну, позавтракать, постирать, сходить в магазин. А кроме того, выбрать подходящее платье, чтобы хорошо выглядеть для Него, когда Ричард придет в офис этим утром.

Но Эббот не появился в офисе ни в этот день, ни в один из следующих. Сначала Элис решила, что он уехал на очередную загадочную конференцию. Тем не менее, она чувствовала себя обманутой, брошенной, почти преданной, потому что он ни слова не сказал ей об этом. Хотя, если уж думать об этом, то он вообще крайне мало говорил с ней о чем бы то ни было.

Весь день в офисе она ждала звонка, потом весь вечер дома не отходила от телефона, и аж подпрыгнула, когда наконец раздался телефонный звонок. Это звонила из Бэкснхема ее мать, которой внезапно захотелось поболтать. Изобретя какой-то не слишком правдоподобный предлог, она быстро избавилась от нее, пообещав позвонить на следующий день, и снова села ждать. Но телефон больше не звонил.

Так продолжалось еще два дня. Потом Элис позвонила сама. Никто не ответил. В конце недели она поехала туда, постучала в дверь. Дверь никто не открыл. Она постучала громче. По-прежнему тихо. Весь дом казался пустым и безлюдным. Шторы на окнах квартиры Эббота были задернуты, как будто кто-то только что умер.

"Так оной есть, – подумала она – Это я умерла. Маленькая, несчастная".

Спустя какое-то время Фрэнк Смит сказал ей, что Эббот уехал в Западную Африку. Через пару месяцев пришло донесение, что он был арестован за шпионаж и терроризм. Ей хотелось знать, что за задание он выполнял, но в Департаменте было не принято задавать подобные вопросы. Да и кроме того, если долго и терпеливо ждать, ответ всегда придет сам.

Она ждала два года, и наконец получила ответ. Два долгих года. Некоторые годы тянутся дольше, чем другие. Эти два казались нескончаемыми. И очень одинокими.

Поначалу она все время думала о нем, но со временем это случалось все реже и реже, боль отступала, хотя даже в те моменты, когда мысли о Ричарде не тревожили ее, она все время ощущала присутствие этой тупой боли. Но в конце концов и это прошло, оставив ей лишь мертвую область вокруг сердца. Чувство легкого оцепенения, не то чтобы совсем неприятного, но переводящего весь мир в спокойные и однотонные оттенки серого.

Сейчас внезапно, после единственного телефонного звонка, все вдруг снова вернулось. Она чувствовала злость и горечь. "Я ненавижу его", – думала она, торопливо одеваясь в своей крошечной ванной.

Она услышала, как к дому подъехало вызванное ею такси, спустилась вниз и вышла в холодную ночь под моросящий по-прежнему дождь.

Не прошло и получаса, как все, за исключением министра, собрались в кабинете начальника Департамента. Среди них были Армстронг, постоянный младший секретарь Министерства иностранных дел [3]; Блэйк, женоподобный офицер связи из штаба Си Ай Эс; старший суперинтендант Шеппард из Особого отдела; бригадный генерал Бакли из бывшей МИ-5; и, естественно, Элис, Фрэнк и начальник Департамента. Элис уже сделала кофе, и начальник разбавлял свой дешевым обжигающим коньяком, чьим-то рождественским подарком, от которого он с тех пор медленно и печально пытался избавиться. Он ненавидел выбрасывать вещи. Фрэнк Смит раздавал сахар в стиле голодных послевоенных лет.