Анна ЛИТВИНОВЫ - КРАСИВЫЕ, ДЕРЗКИЕ, ЗЛЫЕ

И теперь, когда Валя и Спицын вдруг оказывались вдвоем, охранник с видимым удовольствием скидывал перед ней свою «пуленепробиваемую» шкуру. И за чашкой кофе, а то и бутылкой пива, если Олеговича в офисе нет, изливал ей душу. Охотно и со смаком. Исповеди шли по классическому мужскому сценарию: что жизнь проходит стороной, а дома никто не ждет, и постоянно рисковать непонятно ради чего (зарплата-то не бог весть какая) ломает и противно...

Валентине подобные монологи не в диковинку – не раз и Петьку реанимировала, и Степку, когда друзья вдруг в тоску впадали. Посему и Жорика она утешала умело, по самолично разработанным правилам – чтоб одновременно и «своим парнем» остаться, и «мамочкой-утешительницей» побыть. То бишь замесить коктейльчик из изрядной порции сочувствия, малой толики подколок и ароматной пенки из восхищения. Ну и, конечно, никому о маленьких слабостях охранника не рассказывала – тут уж не только в порядочности дело, Жорик-то, если что не по нем, и шею свернуть может...

Спицын прикипел к ней всей душой и пределы своей откровенности день ото дня расширял. Проблемы с очередной капризной и взбалмошной девчонкой? Это к Вале. Шеф не по делу наорал – тоже к ней. Мигрень замучила и зуб ноет, а к врачу идти боязно – кто же, кроме Валюхи, утешит?

Ну а дней пять назад Жорик и вовсе впал в такую кручину, что пришлось чуть не два часа его успокаивать.

Дело в том, что шеф – об этом Валентина и без Жорика знала – затеял очередную аферу. Аферами, в терминологии Григория Олеговича, назывались «крупные сделки с большим шансом на выигрыш и минимальной вероятностью проигрыша».

Давний заказчик – полукриминальный авторитет Арсен – неожиданно воспылал страстью к наличным деньгам. Обычное для бандита дело. Удивительно другое – денег, естественно, в долларовом эквиваленте – Арсену потребовалось очень даже изрядно. Без малого два миллиона – это, наверно, целая сумка? Или даже чемодан?..

Видно, Арсен то ли за границу намылился, на пэ-эмжэ где-нибудь в гуще Балеарских островов, то ли сделка у него намечалась совсем уж левенькая, на которую с банковской платежкой не заявишься. Впрочем, «нам, Валентина, в детали лезть не надобно, – наставлял ее шеф. – Здоровее будем. Наше дело – все бумаги подготовить и банк подходящий найти».

Валя все и подготовила, обычная практика: липовые контракты в трех экземплярах (что их «Протон» якобы фирме Арсена мифические информационные услуги оказывает), платежки с проставленными суммами, но без даты. «Подыхающий» банк – а проводить такие деньжищи через банк активно действующий было недальновидно и опасно – тоже нашла. С облегчением (вести дела со смурным и косноязычным Арсеном ей категорически не нравилось) перекинула бумаги шефу – и выбросила эти миллион семьсот пятьдесят тысяч из головы. Какая разница, в сумку они помещаются или в чемодан, – деньги чужие, ей от них даже опояски не обломится, зачем же зря мозги напрягать? Если бы шеф ей хотя бы сотую долю процента от обналичек платил – однако у них, увы, соглашение, что она на фиксированной зарплате сидит...

Сам же Григорий Олегович пребывал в крайней степени ажитации – только и знал названивать Арсену и засыпать его подобострастными уточнениями и вопросами. Еще бы шефу не стараться – он за этот контракт целый процент получит. Полновесный. Один процент – вроде бы звучит несолидно, но если от Арсеновых денег считать, то это целых семнадцать с половиной тысяч долларов. Совсем неплохо. Тем более, как выразился Жорик, «в одно рыло».

Спицын, бедняга, – он-то в контракте с Арсеном тоже по самую маковку – совсем истосковался. Только и знал забрасывать Валентину патетическими монологами типа: «Кому-то в этой жизни тысячи на халяву обламываются, а нам с тобой, Валька, за чужие бабки приходится здоровьем зря рисковать...»

– Рисковать? Здоровьем? – не поняла тогда она.

И Жора тут же очень охотно поправился:

– В смысле, это только я один свою шкуру подставляю. Под арест, под пули, под что угодно... И, спрашивается, ради чего? За жалкие пятьсот гринов в месяц?! И что дальше? Терпеть эту каторгу до самой пенсии – или, что скорее, пока не подстрелят? Ох, что за лажа, Валечка, что за непротык...

Слушать Жоркины монологи о бессмысленности бытия ей не впервой, и разнообразия от Спицына по определению не дождешься...

– Да ладно тебе, не кисни, – начала привычные утешения Валя. – Никто тебя не подстрелит, еще внукам будешь рассказывать, как ты был молодой гонец, фельдъегерь, мешки денег тебе доверяли... Да и зарплату Олегович может прибавить, ты только не безответничай, а попроси!

Но Жорка минимальным утешением не удовлетворился. Нахмурился, горько вздохнул:

– Какие уж тут, Валюшка, внуки... Ты знаешь, что этот хмырь затеял?

Хмырем они, по обоюдному соглашению, именовали Григория Олеговича.

– Ну что? – устало поинтересовалась Валя.

Хоть бы Жорка поскорее со своими жалобами заканчивал! Времени уже семь вечера, у нее полно платежек недоделанных, а завтра с утра с ними в банк надо ехать...

– Думаешь, Арсен ему почти двадцать штук только за красивые глаза заплатить обещал? – напустился на Валю Спицын. – За одну обналичку вшивую?

– Ну почему сразу вшивую? – обиделась Валя. – Очень грамотная обналичка. Я сама все документы готовила... На уровне собственной высочайшей квалификации.

– И все равно: ему не только за обналичку платят. Олегович взялся плюс ко всему это бабло в Выборг доставить. За свой – то есть за мой – счет. Ну, в смысле, чтоб я довез под свою ответственность, прикинь, какая тварь, а?!

– Да-а? – против воли заинтересовалась Валентина. – А зачем, интересно, в Выборг? У Арсена там бизнес, что ли?

– Тормозишь, – укорил ее Спицын. – Какой, к лешему, бизнес? Граница там. С Финляндией. И сухопутная, и морская. Дристануть Арсенчик хочет. С моими бабками.

– Почему же вдруг – с твоими? – усмехнулась девушка.

– А мне хмырь так сказал, – вздохнул Жорик. – Пока, говорит, бабло Арсену не сдашь – считай, они твои. На моем, в смысле, балансе. И под моей ответственностью. И, что случись, я буду сам рассчитываться. А уж как рассчитываться – это исключительно мои проблемы...

– Н-ну, Жорик, что за депрессняк! – подбодрила его Валя. – Ну подумаешь, деньги. Всего-то вшивый лимон и три четверти. И на твоем балансе они совсем недолго будут. Ты ж их не в оборот пускаешь, а просто в другой город везешь. И довезешь, никуда не денешься. Первый раз, что ли?

– Такие бешеные бабки – в первый раз, – вздохнул Спицын. – Я раньше сроду больше семисот не возил, а что семьсот – это копейки, они в спортивную сумку влазят... И потом: предчувствие у меня сейчас хреновое. На душе прям чернота, понимаешь? А с чего, я и сам не врубаюсь...