Андрей Быстров - Дороги рая

После паузы он добавил:

ВКЛЮЧИТЕ ДВИГАТЕЛЬ И МТ.

- Э, нет, погоди, - качнула головой Юля, скатилась вниз и содрала со стены комнаты - сейфа портрет Чака Берри на лентах скотча. Этими лентами она укрепила портрет поверх пацифистского знака на паровозе, таким образом украсив свою боевую машину чем-то вроде знамени.

- Теперь я готова, - патетически заявила она, взяла бутылку, вскарабкалась по лесенке. Нажатие двух клавиш - запыхтел двигатель, загорелись огни мэтти. Паровоз тяжело дернулся. Блант выдал финальную реплику.

ВРЕМЯ ДВИЖЕНИЯ 75 МИНУТ. СЧАСТЛИВОГО ПУТИ.

- Будь уверен! - весело крикнула Юля. - Держись, Джей, свобода близка!

Она высунулась из кабины, чтобы увидеть, как впереди вырастают блестящие отрезки рельсов, потом посмотрела назад - рельсы там рассыпались в прах. Паровоз сполз с невысокого постамента, миновал тоннель, наращивая скорость. Юлю беспокоил вопрос, как её джаггернаут будет пробиваться сквозь лес и горы, но к её восторгу все предусматривалось. Срезанные под корень деревья падали и испарялись под ударами рубиновых лучей, так же уничтожались и небольшие скалы, а большие паровоз (сам себе железная дорога) попросту огибал. Выбравшись на открытую равнину, он понесся, что называется, на всех парах, как уместно будет сказать о паровозе.

Победный ветер трепал волосы Юли. Она прикладывалась к бутылке и во весь голос распевала "Summertime" с пластинки великой Дженис, превратив блюз в напористый воодушевляющий гимн. Вдобавок она обнаружила, что повороты медного штурвальника позволяют в незначительных пределах изменять направление движения... Рулить самостоятельно ей так нравилось, что паровоз у неё мчался зигзагами.

- Летней порой жизнь так прекрасна...

Жизнь действительно была прекрасна сейчас. Юля пела, она как на крыльях летела к подвигам и славе, на ветру, под синими-синими небесами, с гордым флагом - портретом Чака Берри на груди несущегося с грохотом паровоза. Бодро перемигивались огоньки на пультах, и не было в мире ничего недоступного, ничего запретного, ничего недостижимого, ничего скучного.

- Летняя пора, и жизнь прекрасна...

Чем ближе к базе (в окошке над блантом шел обратный отсчет времени), тем сильнее возрастал подогреваемый "Баллантайном" энтузиазм Юли. Она представляла выражение лица Джейсона (изумленно-счастливое, конечно же) и смеялась оттого, что ей было просто хорошо.

С разворотом паровоз выскочил на финишную прямую - черную дорогу к базе.

Да здравствует рок-н-ролл! - заорала Юля что было сил. - Кто не спрятался, я не виновата!

Насмерть перепуганный Тим отскочил далеко в сторону, и тут же многотонная махина всей массой обрушилась на ворота. Стальные створки, усиленные жесткими профилями, разлетелись, точно сделанные из тонкого картона. В этот момент Юля применила задуманный маневр: чуть отклонила рельсовый путь вправо, крутнув штурвал, и паровоз врезался прямо в красную будку с генератором запирающего поля. Малиновые искры фонтаном забили из-под колес, громыхнуло так, что Юля едва не оглохла. Её швырнуло на блант, от удара она чуть не лишилась сознания... Но обошлось, только к искрам разнесенного вдребезги генератора добавились искры из глаз. Бутылка с остатками виски взорвалась мелкими осколками. Прокатившись по инерции ещё с десяток метров, паровоз как вкопанный замер.

Экран онемевшего бланта выстрелил очередью неоновых букв:

НАДЕЮСЬ, ВАМ ПОНРАВИЛОСЬ ПУТЕШЕСТВИЕ.

- И ещё как! - искренне заверила Юля.

Над базой протяжно выли сирены, туда и сюда метались переполошенные курсанты. Не теряя ни секунды, Юля спрыгнула с паровоза и как спринтер, рванула к гауптвахте. Дверь, естественно, теперь была отперта, и сияющая Юля предстала перед абсолютно растерявшимся Джейсоном.

- Что там происходит? - спросил он тоном чистейшего недоумения. Откуда...

- Ты свободен, Джей!

- Свободен? Что за Джонг...

- Свободен! Я снесла этот дурацкий генератор к джонговой матери паровозом! Ворота открыты! - Юля схватила его за руку. - Ты свободен, бежим!

- Бежим?! О, небо и звезды... - только и простонал несчастный Джейсон.

В комнату или камеру ворвались мускулистые молодые люди (курсанты, охранники, солдаты, мелькнуло у Юли, кто ж их разберет), и в руках у них было что-то явно посерьезнее клингеров. Вслед за ними вошёл сержант Бластер.

- Вы арестованы, оба. - с металлом в голосе сказал он. - Я вызваю полицию Лондона.

7

В камере (тут уж понятно, что не в комнате) восемнадцатого полицейского участка юго-западного округа Лондона горела единственная тусклая лампочка под самым потолком. Джейсон и Юля сидели рядом на узкой скамье, угрюмо смотрели в пол. Юля страшно переживала из-за того, что так подвела Джейсона; а он не мог сердиться, и подбодрил её несколькими словами утешения. Их зачем-то перевели в одну камеру (до того содержали в разных, в одиночках), и Джейсон сразу сказал:

- Не печалься, девочка. Попробуем выкрутиться...

- Наши дела очень плохи?

- Не то слово. Но не спеши вешать нос, мы ещё сыграем рок-н-ролл...

За все время заключения в участке к ним никто из официальных лиц не наведывался, их не допрашивали. Кормили хорошо, давали выспаться и подвергали жесточайшей из пыток - пытке неведением. Возможно, думал Джейсон, власти и сами не знают, что с нами делать.

В замке загремел ключ, и в камеру шагнул обрюзгший мужчина лет шестидесяти в полицейской форме, которая ему как-то категорически не шла.

- Я комиссар округа Франк Делани, - представился он. - Я пришёл побеседовать с вами по просьбе... Э-э... Наверху состоялось совещание, и было решено...

- Вот что, комиссар, - перебил Джейсон, - я прошу, чтобы мне предоставили возможность связаться с магистром Септимусом.

Делани скорбно прикрыл глаза.

- Увы, мастер Джейсон... Магистр скончался. Примите мои соболезнования...

Джейсон промолчал. На его щеке блеснула влажная дорожка, и он быстро отвернулся от Юли.

- Итак, мастер Джейсон, - продолжал комиссар округа, - принято решение выслать вас обоих на Лембург...

- Как это выслать?! - Джейсон вскочил со скамьи, вплотную подступил к Делани. - Вот так взять и выслать? А суд, адвокат, последнее слово? Мы что, вернулись в доимперскую эпоху?

- Успокойтесь, успокойтесь, мастер. - в жесте комиссара причудливо соединились испуг и достоинство. - Видите ли, смерть магистра поставила нас в трудную ситуацию. В Лондоне начинаются траурные мероприятия, и скандальный суд над внуком покойного члена Совета нам совершенно ни к чему...

- А, так вы решили сделать всё по-тихому? - кулаки задыхавшегося от ярости Джейсона сжимались и разжимались. - Выслать - и концы в воду?

- Успокойтесь, - твердо повторил Делани. - Посмотрите на это с другой стороны. Обвинения против вас весьма серьезны. Заговор с целью подрыва благочестия... Террористическое нападение на базу школы орбитального патруля... Уничтожение муниципальной собственности... Попытка побега... Плюс к тому отягчающее обстоятельство - употребление алкоголя... Ну, добьетесь вы суда. Приговором скорее всего будет двадцать лет в каторжном лагере на Луне, без малейшей надежды на сокращение срока. А Лембург всё-таки планета, какая-никакая цивилизация...