Андрей Быстров - Дверь

Как ни старалась Аня удержать разъяренного Сретенского, он распахнул дверь и ворвался в студию. Девушке ничего не оставалось, как последовать за ним.

В полутемном помещении без окон подмигивали индикаторы электронной аппаратуры, вращались бобины магнитофонов, подпрыгивали зеленые лесенки указателей уровня звука на дисплее проигрывателя компакт - дисков. Трое сотрудников радиостанции одновременно уставились на Сретенского и Аню.

- Вырубай музыку к чертовой матери, - заорал Сретенский, размахивая пистолетом. - Давай эфир!

Вид оружия подействовал. Сидевший справа молодой человек молча развернулся к пульту, выключил "Металлику" и нажал какие - то кнопки.

- Вы в эфире, - пролепетал он и ткнул пальцем в микрофон. - Говорить нужно сюда.

- Отойдите к стене, - скомандовал Андрей Иванович. - Вон к той, чтобы я вас видел!

После того, как приказ был выполнен, Сретенский сел в кресло и притянул микрофон к себе. В горле у него мгновенно пересохло, и он заговорил хрипло, как капитан пиратского брига.

- Граждане Фоксхола... Или Российской Федерации, или Советского Союза! Как бы это ни называлось, вас обманывают. "Голос Америки" находится не за океаном, а в двух шагах от вас, и является частью злостного надувательства, как и война, которой никогда не было. Ваши руководители сеют ненависть к несуществующему врагу, потому что так вами легче управлять. На самом деле окружающий вас мир выглядит совсем иначе...

За спиной Сретенского загрохотали шаги. Андрей Иванович обернулся. В студию входили вооруженные парни в униформе НКВД.

- Бросьте пистолет, - не приказал, а как - то мягко посоветовал крепко сложенный блондин в гражданской одежде, манеры которого выдавали в нем старшего.

Сретенский глубоко вздохнул. Его пистолет полетел под ноги блондина. Тот подобрал оружие, передал одному из своей команды.

- Я с большим интересом выслушал начало вашей речи, Андрей Иванович, сказал блондин с легчайшей иронией. - Собственно, вы могли бы продолжать, ведь передачи у нас лишь записываются на магнитофон, а в эфир идут позже... Надо отдать вам должное, вы довольно быстро разобрались в ситуации... Но вот выводы сделали неверные.

- Как бы не так, - буркнул Сретенский.

- Да нет, вы все правильно оценили, но поставили не на ту лошадь. Почему - то вы решили, что вам с нами не по пути. Очень преждевременный вывод... Идемте, Андрей Иванович, и вы, Аня. Вы узнаете ещё много удивительных вещей, и надеюсь, измените свое мнение.

Вид коротких автоматов в руках персонажей в униформе говорил красноречивее слов. Сретенскому оставалось только подняться из кресла, успокаивающе приобнять Аню и выйти из студии под прицелом четырех стволов.

15.

Гордеев и Лаухина с разными чувствами наблюдали по монитору за беседой Ратомского с Мальцевым. Старая проститутка не вслушивалась в диалог, содержание которого было ей абсолютно безразлично. Украдкой от Гордеева она плотоядно облизывалась, прикидывая, как бы затащить Мальцева в постель. Только так, чтобы не узнал вездесущий Гордеев... Ведь он, как ни крути единственный источник её власти и влияния, без него она полный ноль. Да ладно, не впервой...

Михаил Яковлевич, напротив, слушал очень внимательно, придирчиво оценивая реакцию Олега на каждое слово Ратомсокого. Затея Зорина с самого начала не пришлась ему по душе, и сейчас он по - прежнему не находил веских доводов в её поддержку. Да и вообще, этот Зорин... Романтик и авантюрист. Слишком много власти и слишком мало ответственности. Пора бы серьезно подумать, как избавиться от него. Но надо действовать очень осторожно, семь раз отмерить... Зорин - не пешка, такого запросто с доски не смахнешь.

Прогудел сигнал интеркома. Михаил Яковлевич вытянул руку и коснулся холеным пальцем пласмассовой кнопки.

- Слушаю, Гордеев.

- Прорыв восьмой мембраны, - задребезжал голос в динамике. - Вы приедете?

- Тьфу, черт... Конечно, приеду.

Он отключил связь и встал.

- Что случилось, милый? - проворковала министр культур, не отрывая взгляда от экрана.

- Восьмая мембрана... Самая беспокойная, - он покосился на монитор. Ты досматривай, если хочешь, а я потом посмотрю запись.

- Ой, - капризно протянула Лаухина. - Не пора ли взорвать все эти мембраны к свиньям собачим?

Гордеев раздраженно передернул плечами.

- Если бы это было так просто...

Он вышел из комнаты, хлопнув дверью. Внизу у подъезда его ждал обтекаемый бронированный автомобиль, похожий на инкассаторскую машину. Гордеев сел впереди, рядом с водителем. Двигатель взвыл, и маленький броневик катапультировлся с места.

- Воронин выехал? - бросил Гордеев через плечо.

- Уже там, - ответили ему сзади.

- Как обстановка?

- Хуже не придумаешь. Кажется, что - то новенькое.

- О, дьявол, - простонал Михаил Яковлевич.

Броневик пронесся по фешенебельным кварталам внутреннего города, вырвался во внешний, распугивая прохожих и автомобили. В окнах мелькнули последние дома окраины, и машина помчалась по ухабистой дороге, ведущей к далеким скалам, разрезающим грязно - синее небо изломами причудливых вершин.

У подножия скал стояли несколько грузовиков и громадный фургон с распахнутыми настежь боковыми люками, из которых тянулись толстые кабели, подключенные к каким - то массивным устройствам. Михаил Яковлевич приказал остановить машину и неуклюже выбрался на дорогу. К нему тут же подошел Борис Воронин, молодой талантливый физик из Института Фоксхола. Воронин занимался теорией Сопряженных Миров и считался специалистом по мембранам. Пожалуй, он и был таковым, если иметь в виду тот факт, что все остальные знали о мембранах ещё меньше Бориса.

Откинув со лба непослушные каштановые волосы, Борис возбужденно заговорил.

- Михаил Яковлевич, мы столкнулись с совершенно новым явлением. Прошу разрешения на использование ТВЗ.

- Хочешь сунуть голову в пасть? - Гордеев неодобрительно скривился. Да что там такого необычайного?

- Эта штука поглощает свет... Она просто его пожирает! Хотите посмотреть с вышки?

- Хочу, - коротко ответил Гордеев.

В сопровождении Воронина он вошел в фургон. Они уселись в кресло, накрытое прозрачным колпаком с вырезами, напоминающим кабину легкого вертолета. В крыше раздвинулись створки, и телескопические штанги вознесли кабину на двадцатиметровую высоту.

Гордеев приложил к глазам армейский бинокль. Он смотрел вперед и вниз, туда, куда указывал Воронин.

Скалы расступались там, образуя проход шириной метров в сто, обычно (в периоды нулевой активности мембраны) ведущий к озеру. Куда он вел сейчас, никто не мог бы сказать, потому что в его глубине клокотало пульсирующее сгущение тьмы. Черная дыра извергала огромные смерчи, колеблющиеся в воздухе наподобие щупалец спрута, ищущих добычу. Воронин нашел удивительно точные слова - дыра ПОЖИРАЛА солнечный свет. Он утрачивал яркость уже над скалой, а дальше будто всасывался воронками смерчей, становясь добычей идеального мрака.