Далия Трускиновская - Лжесвидетель

Артем понял, что убийство Кузьменко – действительно крупное событие.

Эти люди действовали менее нахально. Более того – тот, что с диктофоном, вел беседу несколько меланхолично, Артем бы даже сказал – траурно. Он и сам-то наводил на мысли о вечной скорби – крупный, сутулый, лысый, с висячими седеющими усами, вздыхающий так тяжко, кивающий головой так значительно, что и Артем завздыхал, закивал, пригорюнился.

– Большие, ох, большие деньги тут замешаны… – вещал он. – Помяните мое слово – мы так никогда и не узнаем, сколько платили «Сюжету» за предвыборную рекламу наши так называемые демократы. И не узнаем также, сколько денег осело на личном счету господина Кузьменко.

– Таки не узнаем, Аркадий Борисович, – Артем соорудил физиономию, с какой неплохо бы играть дворецкого в фильме из жизни английских аристократов.

Третий налет состоялся, когда Артем ковырял ключом в дверях гримерки. На сей раз атаковала женщина. Она озадачила Артема таким вопросом.

– Сперва – Шемет, потом – Кузьменко, кто следующий?..

Артем выдержал паузу. Держал до упора. Будь его воля – он увольнял бы из редакций агрессивных тридцатилетних женщин с заметными морщинами, но с лиловыми прядями в торчащих дыбом волосах. Черных башмаков на десятисантиметровой платформе он тоже не уважал.

– Я спрашиваю – кто следующий? – уже не так яростно повторила женщина, тыча чуть ли не в нос Артему диктофон.

– Я полагаю, Кандауров, – этак раздумчиво ответил Артем.

– Какой Кандауров?

Артем опять сделал паузу.

– Да-а… – протянул он. – Вот так живет человек, живет, думает – прославился, а приезжает в занюханный городишко – и на тебе!

– Кто этот Кандауров?

Артем раздумал открывать гримерку и сунул ключ в карман.

– Ну, я – Кандауров, – уныло признался он.

– Вы? Да ведь вы же!..

– Тс-с! Это – псевдоним! – Артем обернулся по сторонам, склонился к женщине и зловеще прошептал в ухо: – А вообще-то я – Рабинович!

Когда она опомнилась, самозванца и след простыл.

При нужде Артем умел не то чтобы исчезать, а вообще испаряться. Даже вместе с Арго.

– И так тошно, а тут еще эти лезут, – признался он дядь-Юре. – Ведь я же слышал его! Я же сам ему кричал – подожди, сейчас приедут, помогут! И, ты ж понимаешь, приехали! Помогли!

Директор покачал крупной набыченной головой.

– Ты с ними не шути, – посоветовал мрачно. – Мальчик, у них что-то с мозгами. Десять минут назад мне звонили и уточняли – ты действительно Кандауров?

– Девичья фамилия! Дядь-Юр, ты что, не помнишь? В главке был такой Кандауров! Еще с тобой на гастроли в Японию ездил! Его еще костюмером оформили! Я и подумал, что раз пошла такая пьянка – хорошо бы и его наконец пристрелить.

– Поезжай в «Креатив» и купи наконец себе машину, – велел директор. – До представления можешь не появляться.

– А если я ментам потребуюсь? Они хотели меня сегодня вызвать…

– Ментов я беру на себя.

Артем задумался – действительно, президент Прохановский обещал, что сегодня ноутбук вернется. И гораздо умнее поехать за ним, чем торчать в цирке, ожидая очередного идиота с диктофоном.

Впрочем, и журналистов можно было понять – не так часто единственным свидетелем убийства знаменитости становится другая знаменитость. Да еще все это накладывается на расхлябанность милиции, чтобы не сказать круче.

Обрадовав инспектора манежа, что репетировать не будет, Артем взял Арго и поехал.

Мудрый дядь-Юра, понимая невменяемое состояние Артема, позвонил компьютерщикам и предупредил, что заказчик выезжает.

Поэтому Артема встретили, как адмирала в кают-компании. Очевидно, с утра эта молодежь все-таки соображала лучше, чем к концу рабочего дня. А может, уголовщина привела их в чувство. А может, у этих раздолбаев объявились угрызения совести!

Ребята наконец отождествили старого дурака, который, стоя одной ногой в могиле, второй норовит доиграть последнюю партию в «Тетрис», с недавней кинозвездой, она же – звезда манежа. Тем более, что прибыл и Арго – а уж его рожа стала и вовсе знаменита, потому что кадры с выразительным собачьим взглядом попали в рекламный клип.

Вообще-то был момент, когда Артем собирался развернуть машину и возвращаться в цирк. Это случилось, когда он въехал во двор и увидел компанию бомжей.

Бомжи были те же самые, которые там околачивались, когда Прохановский выпустил Артема из подвала. Дед с седой окладистой бородой, шириной во всю грудь, в камуфляжных штанах, высокий сутулый парень с какой-то кривой рожей и еще один – однорукий. Тот вообще был колоритен – тоже бородатый, с вороными патлами чуть ли не по пояс, и красив, как Иоанн Предтеча на старого письма иконе, с таким же произительным взглядом из-под черных сходящихся бровей.

Этой публики Артем не любил. Во-первых, цирк приучил его к чистоплотности, к ежевечернему душу и дорогой одежде, которую грешно занашивать до черных полос на шее и рукавах. Во-вторых, однажды он, оказавшись за столом рядом с конюхом Ирмой, которую, редкий случай, слвершенно официально выперли из цирка за алкоголизм, подцепил вшей. Эта тварь вызвала в нем такое отвращение, какого он сам от себя не ожидал. И всякую возможность снова разжиться этой радостью обходил за три версты.

Третье – Артем просто не любил бездельников.

Это уже доходило до суеверия – бомж, да еще встреченный с утра, не предвещал ничего хорошего, во всяком случае, удачной репетиции – уж точно! У приятеля Артема, наездника Гаврилова, была причуда еще почище – он шарахался от старух. Причем от всяких – толстых, тощих, маленьких и напоминающих вставшую на дыбы цистерну. Если бы Гаврилов обнаружил старуху поблизости от конских стойл или боксов, могло произойти смертоубийство.

Бомжей сразу же с утра, пока вызволяли из подвала Артема, допросили – не было ли слышно шума, шагов, выстрелов, взрывов! Не находилось ли следов преступника – брошенного пистолета, к примеру. Нет, бомжи вечером разжились спиртным и так надрались, что утром их еле растолкали. А жили они в подвале того же дома, только в другом крыле. Как бы по диагонали и напротив.

Артем увидел эту компанию, вспомнил все события ночи, да еще стояли бомжи у тех самых дверей, к которым пытался подползти Кузьменко, и ему очень заходелось смотаться куда-нибудь подальше, туда, где можно будет забыть всю эту историю.

– Заходите, Артем Андреевич! – закричал Прохановский, даже еще не видя Артема, а отвечая на стук в неподдающуюся дверь. – Мы вас заждались!

За столом в закутке президента собрались не только расхристанные труженики «Креатива» – там были двое мужчин, которые резко отличались от компьютерной тусовки, хотя и поддерживали общий технарский разговор, как Артему показалось, вполне на уровне.