Юлия Шилова - По ту сторону рая

– Катерина, с вами все в порядке? – Подняв голову, я посмотрела на подошедшего ко мне сторожа и почувствовала, что никак не могу взять себя в руки и успокоиться.

– Хозяин что-то так резко уехал. Поругались, что ли?

Я подняла заплаканные глаза на стоящего передо мной сторожа, славного деда Петра Ивановича, который работал у нас уже не один год.

– Андрей выпил хорошо. Он пьяный уехал. Как бы не случилось чего.

– Когда успели поругаться-то, Катенька, вы же только из Италии приехали? – недоумевал дед.

– Я просто влюбилась.

– Где? – не сразу понял меня дед.

– В Италии.

– Что, прямо совсем серьезно?

– Не знаю. Я еще и сама толком не разобралась.

Дед как-то растерянно пожал плечами и направился в сторону сторожки. Я поднялась со ступеньки и направилась в дом. Первым делом зашла в гостиную для того, чтобы поднять валявшийся на полу телефон. Набрав номер мужа, я услышала, что он недоступен, и позвонила Анджело.

Анджело взял трубку сразу, как будто ждал моего звонка. Услышав мой голос, он заметно оживился и ласково заговорил:

– Катя, когда ты уехала, мне показалось, что я потерял все. Я не знаю, есть ли в твоей жизни место для меня, но мне без тебя очень плохо.

– Это пройдет, – сказала я шепотом и всхлипнула.

– Думаю, нет. Со мной еще не было подобного. Мне начинает казаться, что я медленно схожу с ума.

– О нас с тобой узнал мой муж.

– Как?

– Увидел твое фото, а потом прочитал сообщение.

– Извини. Мне меньше всего хотелось тебе навредить.

– Ты здесь ни при чем. Он сел пьяный за руль. Я не знаю, что будет дальше.

В этот момент я услышала лай собак и подбежала к окну. Я увидела, что на территорию дома ворвались посторонние люди. Недолго думая, я заперла входную дверь на всевозможные замки, спустилась на цокольный этаж, забежала в небольшую кладовку и тут же задвинула за собой засов.

– Катя, почему ты молчишь? Что случилось? – слышался голос Анджело на том конце провода.

– В доме посторонние люди, – испуганно произнесла я.

– Какие люди?

– Я думаю, что это грабители.

Я всхлипывала от собственной беззащитности, кусала губы и слушала родной голос Анджело. Затем сбросила звонок, позвонила в милицию и Службу спасения, назвала свой адрес и вновь набрала номер Анджело.

– Анджело, а если меня найдут?

– Если бы я знал, как у вас страшно, я бы никогда тебя не отпустил. Я бы оставил тебя в своем доме, и все бы было совсем по-другому.

– Я и сама не знаю, что происходит, – говорила я уже шепотом. – У меня и дом-то не такой, как у тебя. Забор два метра, сторож, решетки на окнах. Это у тебя дом утопает в цветах, а у меня он больше похож на крепость.

Я вытирала слезы ладонью и молила бога о том, чтобы я осталась жива.

– Катя, моя Катя, – испуганно говорил в трубку Анджело и успокаивал меня тем, что со мной ничего не случится, потому что мы нужны друг другу.

Я сидела в темной кладовке, дрожала от холода и страха и прислушивалась к каждому звуку. Нервы были на пределе. Где-то там, наверху, раздавались незнакомые голоса и непонятные звуки.

– Анджело, а ты меня любишь? – задала я вопрос, понимая, что если меня найдут, то это будет последний мой с ним разговор.

– Люблю.

– Так ты любишь или хочешь?

– И люблю, и хочу. Катя, дай мне телефон твоей полиции. Я позвоню.

– Я уже позвонила, – все так же шепотом ответила я.

– Ну и почему они не едут?

– Потому что они приезжают в основном только тогда, когда всех уже перестреляют. Мы за городом живем. Пока доедут, еще неизвестно, сколько пройдет времени.

Услышав, что голоса уже где-то неподалеку от меня, я отключила телефон и почувствовала, как у меня замерло сердце. Мне вообще показалось, что оно остановилось. Я прижала руки к груди и почувствовала, как от дикого страха мне не хватает воздуха.

Где-то недалеко были слышны крики, мат, топот ног. Зажав самой себе рот ладонью, я собрала по крупицам все свои усилия для того, чтобы не закричать. Я не могла осознать масштабов происходящего, но где-то там, в подсознании, осталась моя Италия и мой Анджело. Мне вдруг показалось, что я была на каком-то празднике, а то, что происходит сейчас, просто уничтожило этот праздник. Все хорошее когда-то обязательно заканчивается. Наверное, сейчас я расплачиваюсь за свою итальянскую любовь. А ведь мне уже давно не было так здорово.

Бесспорно, я виновата перед Андреем, но ведь в Италии так сильно обостряются все чувства…

Я не знаю, сколько времени я просидела, свернувшись калачиком, в сырой и холодной кладовке, но мне казалось, что прошла целая вечность. Наконец я услышала, как мужской голос произнес долгожданные слова:

– Это милиция. В доме есть кто-нибудь? Женщина, которая нам звонила, жива?

– Жива! – крикнула я и выскочила из кладовки.

А дальше все происходило, словно во сне. Я бродила по дому, смотрела на учиненный в нем погром, тихонько ревела и совершенно не жалела о том, что нас с Андреем ограбили. Главное, что я осталась жива.

У сторожки лежали убитый дед Петр и наша овчарка Маня, которую мы с Андреем взяли к себе еще щенком. От увиденного мне стало еще страшнее. Хотя, если так разобраться, бояться мне было больше нечего.

– Я случайно подошла к окну, потому что Маня залаяла, и увидела на территории дома чужих людей, – устало объясняла я милиционерам.

– В соседнем поселке тоже было совершено нападение на дом. Действует одна и та же банда отморозков.

– Это не банда, – покачала я головой. – Это расплата за любовь. Просто нельзя делать больно тем, кто тебе очень дорог.

Я облокотилась о стену и начала медленно сползать вниз.

– Вам плохо?

Кто-то из оперативников принес мне стакан воды. Я стала пить жадными глотками и, увидев, что один из оперативников поговорил по телефону и повернулся ко мне, что было силы закусила губу, ощутив вкус крови.

– Махов Андрей Григорьевич ваш супруг?

– Мой. Что с ним?

– Он ехал по трассе в сторону города, не справился с управлением, вылетел с дороги и врезался в дерево.

– Он жив?

– Его везут в реанимацию. Говорят, шансов практически нет.

– Как это нет?!

Я тут же встала и, не помня себя, побежала к своей машине. Но мне не позволили сесть за руль, аргументируя это тем, что в таком состоянии за руль не садятся. Меня отвезли к мужу в больницу, но не пустили в реанимацию. Я требовала, кричала, умоляла, просила, но в больнице свои строгие правила, и все обязаны их соблюдать.

Чуть позже врачи приняли решение положить мужа на операционный стол и сказали, что если у него сильное сердце, то оно выдержит, а если нет, то уже ничего невозможно сделать. Я сидела под дверью операционной несколько часов ни жива ни мертва и молилась о том, чтобы сердце Андрея оказалось таким же крепким, как и он сам.