Элмор Леонард - Ла Брава

— Дайте подумать, — сказал Ноблес. — Значит, выйти, повернуть налево…

— Отделение полиции Майами-бич, — пояснил мистер Фиск. — Вон у меня телефон на стене записан. Я даже наизусть помню: 673-79-00. Я снимаю трубку, и они приезжают прежде, чем я успеваю ее положить.

— Да, но к тому времени дело уже будет сделано. — Ноблес извлек из кармана бумажник и приоткрыл его, предъявляя мистеру Фиску удостоверение. — Видите, что тут написано под «Стар секьюрити»?

Мистер Фиск перегнулся через разделявшую их стойку и вперился взглядом в открытый бумажник:

— «Частная охрана предохраняет от преступлений». По-вашему, это остроумно? У меня сын занимается рекламой, он бы за такой слоган даже денег не взял.

— Предохраняет, — повторил Ноблес— Вот о чем вам следует подумать. Копов вы зовете, когда что-то уже произошло, так? А нас вы приглашаете, пока еще ничего не случилось, и тогда с вами ничего не случится.

— Минутку, позвольте, — перебил его мистер Фиск. — Что, собственно, вы можете сделать такого, что не под силу копам, которые прибудут сюда через минуту?

— Черт, да за это время они ваше заведение в щепки разнесут.

— Они — это кто?

— Чертовы даго, у вас в округе их полным-полно. Даго, наркоманы, извращенцы, кто хотите— их тут пруд пруди. Платите пятьсот долларов аванса и можете ни о чем не беспокоиться. Получаете защиту на весь год с гарантией.

— С гарантией? — протянул мистер Фиск. — Гарантия — это мне нравится. Только объясните мне, что конкретно может случиться с моей гостиницей, если я не стану платить за вашу охрану?

— Ну, — начал Ноблес, — например…

Наружное наблюдение, насколько Ла Брава помнил со времен своей работы в Майами, заключалось в том, чтобы сидеть в машине напротив какого-нибудь сомнительного заведения на Бриквелл-авеню или напротив «Мьютини», «Бамбу Лодж» на Саут-Дикси. Сидеть в машине, превратившейся в простую коричневую жестянку на колесах, настолько незаметной, что в подобных местах она сразу же бросалась в глаза. В тот день, когда некий оптовик вышел из «Бамбу», пересек улицу, наклонился к окошку машины и предупредил: «Джо, мы с дамой едем в Калдер на последние Два забега, потом в Палм-бич, поужинаем в „Чак энд Харрис“ с друзьями», — для Джо настала пора перебираться в Индепенденс.

Но Индепенденс, названный в честь Дня независимости, не предоставлял Джо такой свободы действий, какую он имел ныне, охраняя свою кинозвезду, прячась в кустах на восточной окраине парка Фламинго, ловя в настроенный на даль объектив Ричарда Ноблеса, выходящего из мотеля «Шарон». Щелк!

Ричард Ноблес подошел к бассейну. Щелк! Ноблес обернулся и что-то сказал коротышке, стоявшему у дверей гостиницы. Щелк! Коротышка упер руки в боки, принял воинственную позу, потом вытянул руку в сторону Ноблеса, приказывая ему уйти. «Вот он, голубчик», — пробормотал Ла Брава, приникнув к «лейке».

Хозяин направился в свою гостиницу, снова обернулся и что-то крикнул вслед Ноблесу. Ноблес остановился, готовый повернуть обратно, но коротышка поспешно юркнул в дом.

Ла Брава сел в машину, взятую у Мориса, потихоньку поехал вслед за Ноблесом по Двенадцатой улице до самой Коллинс, там снова припарковался, вышел, вооруженный камерой, и пошел за Ноблесом по Коллинс. Серебристая куртка и золотые волосы — такого трудно упустить из виду. Вон он, словно на картинке. Серебряный мальчик. Не оборачивается, даже через плечо не глянет.

С восточной стороны Коллинс Ла Брава запечатлел Ноблеса в тот момент, когда тот входил в «Стар Дели Эли». Минут пятнадцать спустя он щелкнул его на выходе. Потом сфотографировал Ноблеса, входящего в химчистку и выходящего из нее. Наконец, он сфотографировал его в тот момент, когда блондин входил в гостиницу «Парамаунт» возле Двадцатой улицы. Возле гостиницы Ла Брава пришлось болтаться около часа. Это самое неприятное в такой работе, но все лучше, чем сидеть в машине среди пустых пластиковых стаканчиков и скомканных бумажных пакетов. Тут хоть ноги разомнешь.

Он подошел к стоянке такси на юго-западном углу Коллинс и Двадцать первой и простоял чуть ли не двадцать минут в ожидании красной машины. Шофер-нигериец, Джонбуль Обасанжо, хмуро взирал на мир, сидя за рулем.

— Что случилось?

— Нича не случилась. — Акцент его родного племени наложился на британский прононс.

— Вечно у тебя такой вид, словно ты злишься.

— Это ты так видишь, а не я так выгляжу.

Широкое лицо африканца пересекали два параллельных шрама— зарубки, несколько десятилетий назад оставленные ножом. Джонбуль, родич нигерийского генерала, уверял, что это знак воинской касты племени йоруба. Может быть.

— Во всяком случае, у тебя разочарованный вид.

— А, — откликнулся Джонбуль. — То, что ты видишь, — это презрение.

— Вот как?

— В понедельник пассажир говорит мне: «Вы здесь научились английскому?» — «Нет, — говорю, —

в Лагосе, еще мальчишкой». — «О! — говорит он. — А где этот Лагос?» — Ритуальные шрамы отчетливей проступили на лице Джонбуля, подчеркивая белый пламень злобно горевших глаз. — Господи Иисусе, да я еще ребенком в школе мог нарисовать карту Соединенных Штатов, я бы тебе и Майами показал, и Кливленд, а здесь ни одна собака не знает, где Лагос, хотя Штаты получают оттуда чуть ли не половину своей нефти!

— Я ищу одного парня, — сказал Ла Брава, — так он не сообразил бы даже, где его собственная задница. Здоровенный блондин, остановился в «Парамаунте». — Ла Брава протянул Джонбулю десять долларов. — Еще проследи, пожалуйста, за черным «Понтиаком Транс Ам». Если большой блондин сядет в него, поезжай за ним, а потом позвони мне. Я оплачу твое время. Если тебе придется уехать по вызову, передай мою просьбу другим парням.

— Сделай снимок для моей матери, — попросил Джонбуль. — Чтобы я на нем улыбался.

— Раскрой рот пошире, — сказал Ла Брава, поднимая камеру, и сфотографировал нигерийца в окне машины, словно в рамке, со всеми его белыми и золотыми зубами.

Женщина в офисе мотеля «Шарон апартментс» взмолилась:

— Скажите мне, что вы его арестовали и мистера Фиска вызывают на опознание! Нет такого счастья? Ну, что ж поделаешь. Мистер Фиск прилег, он очень расстроен. Он слег сразу после того, как уехали те, другие полицейские. Знаете, он очень переживает, что вы его так и не найдете и он вернется.

Ла Браве пришлось подождать.

Мистер Фиск вышел, настороженный.

— Не очень-то вы похожи на копа, в такой рубашке да еще с фотоаппаратом. У вас что, отпуск?

— Обычно мы стараемся сделать снимки на месте преступления, мистер Фиск, — пояснил Ла Брава. — Разве вы не беседовали с сержантом Торресом?

— Откуда мне знать? Приезжала какая-то машина с мигалкой. Знаете, сколько времени они добирались? Двадцать пять минут.