Наталья Александрова - Бассейн в гареме

Борясь с сильнейшим желанием оглянуться по сторонам, Лена вошла в подъезд. Дверь в подвал, как и вчера вечером, была приоткрыта. С замиранием сердца Лена стала спускаться по осклизлым ступенькам. Снова пахнуло сыростью и еще чем-то очень неприятным. Лена завернула за угол и остановилась пораженная. В свете тусклой подвальной лампочки, горевшей где-то под потолком, она увидела, что та дыра в стене, куда вчера вечером она сунула свернутую картину, теперь была аккуратно заштукатурена. Раствор был совсем свежим, потому что не успел высохнуть. Рядом стояло корытце, в каких рабочие разводят цемент, и валялись мастерок и лопата.

Лена окаменела, глядя на заделанную дыру невидящими глазами. И тут раздались шаги, веселый матерок, и в подвал вошли двое разбитных мужичков в заляпанной рабочей одежде.

– Ты чего тут делаешь, девонька? – изумленно воскликнул один.

– Я… – Лена проглотила комок в горле и заговорила хрипло. – Я… котеночка тут не видали? Серенький такой, с белыми лапками… Потерялся…

Ну, девочка, простись со своим котенком! – весело заговорил работяга помладше. – Тут три дня назад знаешь, как кипяток хлестал из трубы? Всех котов и крыс сварило к чертовой матери! Тут крысы были – размером с кошку, так что либо они твоего котеночка съели, либо суп из него получился.

Лена почувствовала, что сейчас упадет от отвращения. Что она делает в этом жутком подвале рядом с ухмыляющимися гнусными рожами?

Очевидно, старший из рабочих заметил, что с ней творится, и одернул своего напарника.

– Не болтай ерунды, видишь, девчонка боится! Не слушай его, девочка! – обратился он к Лене. – Не было тут твоего котенка. И воды горячей всего по колено было, так что все крысы убежать успели, одну только мы нашли. Так что иди, только не ходила бы ты по подвалам-то одна, все же не дело это… – Он осуждающе покачал головой, но Лена этого уже не видела, она неслась наверх, перескакивая через ступеньки и опомнилась только когда вдохнула полной грудью свежий весенний воздух.

Она летела домой, не разбирая дороги, потому что перед глазами стояла жуткая картина: в подвале из трубы хлещет горячая вода, и крысы, те, что не успели убежать, с визгом тонут в ней и всплывают, уже дохлые, кверху распаренным красным брюхом.

Чувствуя, что сейчас упадет, Лена остановилась и огляделась. До ее дома было совсем недалеко, она пошла медленнее, дыша полной грудью. Сердце кололо, и в ушах стоял звон. Никогда раньше она не чувствовала себя так плохо.

С трудом доковыляв до парадной, она взялась за ручку двери и, заметив женскую фигуру у лифта, решилась подойти. Если бы там стоял мужчина, пришлось бы тащиться пешком на шестой этаж – садиться в лифт с незнакомыми мужчинами ни одна нормальная девушка не станет. Сегодня идти пешком не было сил, и Лена вошла в лифт.

– Вам какой! – не оборачиваясь, спросила она.

Да ты что, Лена, меня, не узнаешь? удивилась соседка. – Мне на пятый…

– Ох! – очнулась Лена. – Здравствуйте, тетя Надя.

– Здравствуй, здравствуй! – соседка с пятого этажа окинула Лену пристальным взглядом. – Ты хорошо себя чувствуешь? Что-то бледненькая, ничего не болит?

Да все в порядке, – выдавила из себя Лена, но тут лифт резко тронулся, к горлу ее подступила тошнота, лампочка, и без того светящая вполнакала, заволоклась дымкой, и Лена тихо сползла на грязный пол кабины.

Очнулась ода оттого, что кто-то легонько похлопывал ее по щекам.

«Где я? – в панике подумала Лена. – Что со мной произошло?»

– Вот, так-то лучше, – приговаривал над ней знакомый голос, – открывай глаза, не притворяйся.

Лена открыла глаза и увидела соседку с пятого этажа Надежду Николаевну. Она огляделась и узнала комнату: очевидно, тетя Надя привела ее к себе, вернее, не привела, а притащила, учитывая Ленино состояние.

– Что со мной было? – выговорила Лена непослушными губами.

– Обморок, – спокойно ответила тетя Надя, обычный обморок.. Это бывает у женщин… в некоторых случаях.

Как ни была Лена расстроена, она почувствовала в ее словах некоторую подоплеку и расстроилась: на что это соседка намекает? Не хватало еще, чтобы по дому пошли сплетни. Хотя тетя Надя никогда особенно не сплетничала, за что мать ее уважала, они даже общались.

– Я, наверное, переутомилась… – запинаясь, заговорила Лена, – да еще с утра ничего не ела…

– Угу, а еще весенний авитаминоз и юношеская вегето-сосудистая дистония, – в тон ей продолжила тетя Надя. – Девочка, да я ведь ни о чем не спрашиваю, это твое дело. Только если у тебя проблемы, то обязательно расскажи матери. Нельзя такое одной переживать.

Представив, как мама будет реагировать на ее проблемы, Лена совсем сникла.

– Дала бы я тебе коньячку для поддержания сил, да уж и не знаю, можно ли… – с сомнением в голосе тянула Надежда.

Да бросьте вы, теть Надя, – вскрикнула Лена, – совершенно у меня не то, что вы думаете! У меня неприятности, это верно, огромные неприятности, но одно я точно знаю, что не беременна!

– Ты уверена? – повеселела тетя Надя. – Конечно, в твоем возрасте… но некоторые девицы прямо в школе рожают…

– Я не из таких, – вздохнула Лена.

– Ну и слава Богу! – расцвела тетя Надя. – Прямо гора с плеч! Тогда идем на кухню.

Она налила Лене микроскопическую рюмочку коньяку, а потом положила на тарелку всякой еды, которую спешно достала из холодильника, – кусок горбуши собственного засола, ветчину, сыр, две котлеты…

При виде еды у Лены проснулся зверский аппетит, о тошноте она и не вспоминала.

– Вот так, – радовалась тетя Надя, намазывая маслом для Лены солидный кусок булки, – сытная еда и спиртное хоть и вредны, но снимают стресс, ишь как ты порозовела. Теперь и все твои неприятности выеденного яйца не стоят.

– Нет, – Лена отложила вилку, – сами собой они не пройдут. Ой, тетя Надя, вам не представить, что со мной случилось!

– Подожди-ка, я тебе чая крепкого налью, тоже полезно.

Надежда налила две чашки горячего душистого чая, придвинула Лене тарелку с двумя сухими пирожными. Лена откусила сразу половину своего и запила чаем. Надежда же разрезала свое пирожное пополам, потом подумала немного и с сожалением разрезала одну половинку еще на две части. Отщипнув микроскопический кусочек, она приготовилась слушать.

«Будь что будет! – думала . Цена. – Я больше не могу держать это в себе…»

И она рассказала внимательно слушающей соседке все, что случилось с ней три дня назад, вернее, еще раньше, когда она на дискотеке познакомилась с Денисом.

Надежда слушала, машинально прихлебывая остывший чай. Лена рассказывала совершенно невероятную историю. Девчонка фантазирует! Хотя… Надежда знает эту девочку с детства. Она живет в этом доме уже без малого двадцать лет, и с Лениными родителями познакомилась еще до рождения их дочери. Нельзя сказать, что они близко знакомы, но все же двадцать лет встречаться по утрам на трамвайной остановке, а вечерами – у кабины лифта, что-нибудь да значит. К тому же рядом с Надеждой, через стенку кухни, живет соседка Мария Петровна, которая всегда знает все обо всех жильцах не только их парадной, но и всего дома. И даже почти всего двора, потому что у Марии Петровны собачка – скотч-терьер Тяпка, всеобщий любимец. А с собачкой, как известно, нужно много гулять. У соседки характер общительный, у собачки тоже. Плюс – острая наблюдательность и умение свои наблюдения анализировать. Надо отдать должное Марии Петровне – она никогда не говорит о людях плохо. И даже если и рассказывает Надежде о каких-нибудь неблаговидных поступках соседей, то никак не выражает своего к этому отношения. Но между делом сообщает немало фактов. Надежда всегда слушает болтовню соседки вполуха, но кое-что в памяти откладывается. Так и сейчас, она прикинула в уме, что знает о верхних соседях?